Сочинение вечером 27 января 1837 года по петербургу разнеслась: 507 Insufficient Storage

Содержание

Глава третья. Кабинет Пушкина [1969 Гессен А.И.


Сочинения

Недавно мы со школьной группой совершили поездку в Санкт-Петербург, где побывали в музее-квартире Пушкина, что расположился на набережной реки Мойки и теперь нам предстоит написать сочинение на тему: «Кабинет А.С. Пушкина».

Побывав в кабинете Пушкина, у меня остались самые светлые впечатления, ведь именно здесь поэт работал над своими произведениями, здесь же был его последний вздох.

Описание кабинета Пушкина

Описывая кабинет Пушкина, отмечу, что помещение не большое, но уютное и здесь все создано для того, чтобы было комфортно творить и работать. Данная комната восстанавливалась по рисункам Жуковского, поэтому, можно считать ,что именно такая расстановка была при жизни поэта. Что мы видим, когда попадаем в кабинет Пушкина? Сразу в глаза бросаются многочисленные стеллажи с книгами. Говорят, их более четырех тысяч и все они написаны на разных языках. Книги старинные и редкие.

Посреди комнаты стоит рабочий стол, тот самый стол, где когда-то Пушкин писал свои работы. Рядом стоит то самое вольтеровское кресло, на котором сидел писатель. На столе расположились несколько рукописей, которые позволяют нам ознакомиться с почерком писателя. ведь они исписаны его рукой. Рядом стоит чернильный прибор с фигуркой арапчонка, что был подарен Нащекиным и лежит перо, подлинное, пушкинское. На стенах кабинета расположены портреты. Это друзья писателя. Среди них знаменитый портрет Жуковского, где Жуковский подписал: « Победителю – ученику от побежденного учителя». Привлекают к себе внимание и часы, которые постоянно показывают одно и то же время и это время кончины писателя.

Расположен здесь и тот самый кожаный диван, на котором Пушкин провел последние свои дни после дуэли, а также другие личные вещи Пушкина. Посетив музей-квартиру Пушкина, мы прикоснулись к истории и создалось впечатление, будто мы побывали в гостях у самого писателя, переместившись во времени. Очень познавательно и увлекательно мы провели время.

Сочинение на тему: Кабинет А. С. Пушкина

А какую оценку поставите вы?

Глава третья. Кабинет Пушкина

Музей-заповедник «Болдино»

Музей-заповедник А. С. Пушкина «Болдино»

Большеболдинский район

В Болдино, родовое имение Пушкиных, поэт приезжал трижды. Вспышки холеры осенью 1830 года вынудили Пушкина прожить здесь около трех месяцев. Это время вошло в историю литературы под названием Болдинская осень. За осенние дни, проведенные в Болдине, Пушкин написал несколько десятков лирических стихотворений, последние главы «Евгения Онегина», «Маленькие трагедии», «Домик в Коломне», «Повести Белкина», «Пиковую даму», «Медного всадника», сказки и множество других произведений.

В конце ХХ века усадебный комплекс полностью реконструировали. Теперь здесь вновь появились барский дом, людская, баня, конюшня и другие постройки. В домах церковного приюта открыт детский музей пушкинских сказок. Каждый посетитель может выбрать экскурсионную программу по своим интересам: «Бал пушкинской эпохи», «Урок в церковно-приходской школе», театрализованная экскурсия «История села Горюхина…», программу для молодоженов «Свадьба в Болдине».

Всероссийский музей-квартира А. С. Пушкина на Мойке

Александр Сергеевич Пушкин никогда не имел в Петербурге своего собственного дома, обычно он снимал квартиры. Квартира на Мойке, 12, в которой Пушкин с семьей поселился 12 сентября 1836 года, стала последней в его жизни. «Дорогой отец, прежде всего – вот мой адрес: на Мойке близ Конюшенного мосту в доме княгини Волконской», – так начинал А. С. Пушкин письмо к отцу в октябре 1836 года. Поэт никогда не имел в Петербурге своего собственного дома, обычно снимал квартиры. Квартира на Мойке, 12, в которой Пушкин с семьей поселился 12 сентября 1836 года, стала последней в его жизни. Поэт предполагал прожить здесь не меньше двух лет, но 27 января 1837 года вечером по Петербургу мгновенно разнеслась скорбная весть о том, что Пушкин стрелялся на дуэли и тяжело ранен. 29 января поэт умер. Тысячи жителей Петербурга шли к дому на Мойке, чтобы проститься с Пушкиным. По словам современницы, «…множество людей всех возрастов и всякого звания беспрерывно теснились пестрою толпою вокруг его гроба. Женщины, старики, дети, ученики, простолюдины в тулупах, а иные даже в лохмотьях приходили поклониться праху любимого народного поэта».

Царское правительство стремилось придать забвению все, что было связано с Пушкиным и историей его гибели. Только в 1925 году в доме на Мойке впервые открылся музей. За прошедшее до этого года время неоднократно менялись владельцы дома, размещавшиеся в нем учреждения. Пушкинская квартира подверглась значительным перестройкам. В 1987 году после археологического исследования дома, ремонтных и реставрационных работ она была восстановлена в прежнем объеме.

До нас дошло немного подлинных пушкинских реликвий. Большинство из них находится сегодня в кабинете поэтаПо воспоминаниям одного из современников, «кабинет был просторный, светлый, чистый, но в нем ничего не было затейливого, замысловатого, роскошного, во всем безыскусственная простота и ничего поражающего». Облик кабинета определяют книги. У Пушкина было около четырех тысяч книг на четырнадцати языках. Он любил и ценил старинные редкие издания, искал их в книжных лавках. Внимание поэта привлекали также новинки русской и европейской литературы.

Посередине кабинета – письменный стол Пушкина, простой и удобный. На столе – перо, бронзовая чернильница с фигуркой арабчонка – подарок московского друга П. В. Нащекина на Новый 1832 год. Нащекин писал поэту: «Посылаю тебе твоего предка с чернильницами». Пушкин был тронут подарком, напомнившем ему о прадеде, Ибрагиме Ганнибале. Судьба сподвижника Петра и история России живо интересовали А. С. Пушкина. В последние месяцы своей жизни он работал над «Историей Петра», завершил «Капитанскую дочку».

На стене – портеты друзей-поэтов: А. А. Дельвига, Е. А. Баратынского, В. А. Жуковского. На портрете Жуковского – дарственная надпись: «Победителю-ученику от побежденного учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму «Руслан и Людмила». В кабинете Пушкин провел последние 46 часов своей жизни. Друзья, собравшиеся вокруг умирающего, запомнили его предсмертные слова: «Жизнь кончена. Тяжело дышать, давит…»

Каминные часы показывают минуту смерти поэта: 2 часа 45 минут пополудни. Друзья и потомки Пушкина бережно сохраняли вещи, связанные с ним: большое вольтеровское кресло, графин рубинового стекла, купленный самим поэтом… В прихожей можно увидеть жилет, в котором Пушкин стрелялся на дуэли, посмертную маску поэта, медальон с прядью его волос.

Последняя квартира А. С. Пушкина на Мойке, 12, связана в национальном сознании не только с великой трагедией – смертью поэта, но и с утвеждением его поэтического бессмертия. Анна Ахматова сказала о Пушкине: «…Его дом стал святыней для его Родины, и более полной, более лучезарной победы свет не видел. Вся эпоха… мало-помалу стала называться пушкинской… Он победил и время, и пространство».

Редакция сайта Пушкин.ру

Мемориальный Музей-лицей

Мемориальный Музей-Лицей

Пушкин

В Императорском Царскосельском лицее Александр Пушкин воспитывался с 1811 по 1817 год. Именно здесь, на экзамене при переходе с младшего курса на старший, 14-летний поэт прочитал свое стихотворение «Воспоминания в Царском Селе». Оно было отмечено Гавриилом Державиным. Первый лицейский выпуск подарил Пушкину друзей, с которыми он сохранял теплые отношения до конца жизни.

Сегодня в Лицее восстановлена обстановка, которая была здесь в годы учебы Пушкина: Большой зал, библиотека с подлинными книгами, классы и спальни лицеистов, квартира гувернера и учителя рисования Сергея Чирикова. Рядом с музеем установлен памятник Пушкину работы скульптора Роберта Баха 1900 года.

А.С.П. ЖИВ

Николай Ге Поиск иллюстраций к нашей прошлой истории неизбежно привёл нас к картине Николая Николаевича Ге «Пушкин в селе Михайловском» 1875г. Хотели, было, разместить её сразу на страничке, но решили сделать про неё отдельную историю.

В 1859г. Иван Пущин впервые опубликовал свои воспоминания о Пушкине, которые тронули Ге, и он решил написать картину. Добросовестный художник-трудяга, он поехал специально в Михайловское. Дом был несколько перестроен, но Ге сделал все зарисовки сохранившихся вещей в Михайловском и Тригорском. После смерти Пушкина дом был выкуплен опекой в пользу детей Александра Сергеевича, и с 1866 — 1899гг. там жил его сын Григорий Александрович. Работая над картиной, Ге делает точную копию и со знаменитого портрета Ореста

Григорий Пушкин

Кипренского. Екатерина Фок написала в воспоминаниях:

Я сама, еще девочкой, не раз бывала у него в имении и видела комнату, где он писал. Художник Ге написал на своей картине «Пушкин в селе Михайловском» кабинет совсем неверно. Это — кабинет не Александра Сергеевича, а сына его, Григория Александровича. Комнатка Александра Сергеевича была маленькая, жалкая. Стояли в ней всего-навсе простая кровать деревянная с двумя подушками, одна кожаная, и валялся на ней халат, а стол был ломберный, ободранный: на нем он и писал, и не из чернильницы, а из помадной банки. И книг у него своих в Михайловском почти не было; больше всего читал он у нас в Тригорском, в библиотеке нашего дедушки по матери, Вындомского.

Михаил Семевский
По-другому выглядел кабинет Пушкина и в воспоминаниях русского историка Михаила Семевского, посетившего Михайловское:

«Мебели было немного и вся-то старенькая… Вся обстановка комнаток Михайловского домика была очень скромна: в правой, в три окна, где был рабочий кабинет А. С-ча, стояла самая простая деревянная, сломанная кровать. Вместо одной ножки под неё подставлено было полено: некрашеный стол, два стула и полки довершали убранство этой комнаты».

Тем не менее, сейчас кабинет Пушкина в Михайловском очень похож на тот, что мы видим на картине у Ге. Разве что Ге сделал и стол, и комнату несколько побольше . Сам Иван Пущин описывает комнату Пушкина более похожей на описания Фок и Семевского:

Иван Пущин

«Комната Александра была возле крыльца, с окном на двор, через которое он увидел меня, заслышав колокольчик. В этой небольшой комнате помещалась кровать его с пологом, письменный стол, диван, шкаф с книгами и пр. Во всём поэтический беспорядок, везде разбросаны исписанные листы бумаги, всюду валялись обкусанные, обожженные кусочки перьев (он всегда, с самого Лицея писал оглодками, которые едва можно было держать в пальцах). Вход к нему прямо из коридора, против его двери — дверь в комнату няни, где стояло множество пяльцев».

А встретил Пушкин Пущина вот так:

«Я оглядываюсь; вижу на крыльце Пушкина, босиком, в одной рубашке, с поднятыми вверх руками. Не нужно говорить, что тогда во мне происходило. Выскакиваю из саней, беру его в охапку и тащу в комнату. На дворе страшный холод, но в иные минуты человек не простужается. Смотрим друг на друга, целуемся, молчим. Он забыл, что надобно прикрыть наготу, я не думал об заиндевевшей шубе и шапке. Было около восьми часов утра . . . Прибежавшая старуха застала нас в объятиях друг друга в том самом виде, как мы попали в дом: один — почти голый, другой — весь забросанный снегом. Наконец, пробила слеза . . . мы очнулись. Совестно стало перед этою женщиной, впрочем, она все поняла. Не знаю, за кого приняла меня, только, ничего не спрашивая, бросилась обнимать. Я тотчас догадался, что это добрая его няня, столько раз им воспетая, — чуть не задушил ее в объятиях».

«Я привёз Пушкину в подарок «Горе от ума», он был очень доволен этой тогда рукописной комедией. После обеда за чашкой кофею, он начал читать её вслух».

Чтение бойко пошло после двух бутылок шампанского под чашку кофею. Вот оно как.

Картину Ге приняли холодно. Но потом в неё вцепилось советской литературоведение. В ней было достаточно пафоса для продолжения мифотворчества: театральность позы, напыщенность костюма и приукрашенная комната, где на самом деле два подвыпивших друга читали Грибоедова, или «Цыган», или отрывки из будущих Маленьких трагедий, но никак не устав Северного общества.

Из воспоминаний Пущина выдрали ровно то, что нужно было. Картина приобрела «идейную направленность». В её описаниях куда больше цитировали Герцена: «Только звонкая и широкая песнь Пушкина раздавалась в долинах рабства и мучений; эта песнь продолжала эпоху прошлую, полнила своими мужественными звуками настоящее и посылала свой голос в далёкое будущее». Так начал исчезать живой Пушкин, а ему на замену пришёл другой — с нимбом из Серпа и Молота.

Поделитесь:

Понравилось это:

Нравится

Архитектура

12-й дом на Мойке многократно подвергался перестройкам и изменениям. При Черкасове он был выстроен в голландском стиле – как фасад, так и внутренние помещения. В качестве материалов использовали голландский кирпич. При Жадимировском дом перестроили в духе раннего классицизма. Именно тогда – в начале XIX столетия – особняк получил ту конфигурацию и высоту, в каких мы наблюдаем его сегодня.


Основные черты архитектурной отделки фасада с тех времен сохранились. Менялись только отдельные детали

В 1980-е, когда принялись за полномасштабный ремонт здания, фасад перекрасили в желтый цвет, который он имел при жизни Пушкина.


Внутренний двор Музея-Квартиры А. С. Пушкина

Оригинальная внутренняя отделка дома со временем существенно изменилась. Особенно рьяно дом переделывали в начале XX века. Уничтожили парадную и черную лестницы. Значительно перестроили и знаменитую квартиру:

  • кухню и ванную обустроили в зоне прихожей
  • сделали дополнительные перегородки
  • построили новые камины и печи
  • поменяли дверные проемы

Но благодаря сохранившемуся плану квартиры и проведенным исследованиям реставраторы смогли воссоздать ее в том виде, в каком она была при Пушкине. В том числе послойно снимали краску со стен, пока очередной — 8-й слой — по цвету не совпал с описаниями интерьеров дошедших до наших времен.

Бозырев В.С.: По пушкинскому заповеднику Кабинет поэта

Музей-заповедник «Михайловское»

Государственный мемориальный историко-литературный и…

Пушкиногорский район

Пушкин посещал Михайловское, имение своей матери, несколько раз, но самым длительным пребыванием поэта в имении были годы ссылки (1824–1826). Здесь он написал и «Бориса Годунова», поэмы «Цыганы» и «Граф Нулин», стихи. Отсюда Пушкин следил за подготовкой восстания 1825 года. На выезде из имения стоит памятный верстовой столб с табличкой: «До Сенатской площади осталось 416 верст». В последний раз Пушкин приезжал в Михайловское на похороны матери, а в 1837 году и сам он был похоронен здесь же.

Первый пушкинский музей был организован в имении в 1911 году. На протяжении ХХ века усадьба неоднократно разрушалась и восстанавливалась. Сегодня в Михайловском и его окрестностях все напоминает о поэте: дом Пушкина с его кабинетом, домик его няни, парковые аллеи имени Керн и Татьяны Лариной. В музей-заповедник входят городища Велье, Воронич, Врев и другие памятники, которые рассказывают о древней истории Псковской области.

История дома

Первым, кто поселился здесь стал кабинет-секретарь Петра Первого — Иван Антонович Черкасов, который служил при Петре Великом и Екатерине I.


На свое приличное жалованье он выстроил каменный дом из трех этажей и каменные флигели в два этажа во дворе. Сооружение появилось в этом квартале одним из первых

При следующих правителях России Черкасову жилось уже не столь сладко. Против него плел интриги герцог Бирон, в результате чего Иван Антонович был сослан в Сибирь. Там он, впрочем, надолго не задержался, так как императрица Елизавета Петровна пожелала вернуть опального чиновника в Петербург с компенсацией причиненного ему ущерба. На эти средства Черкасов продолжил обустраивать свое жилище.

Когда хозяин умер дом достался его сыну. Неожиданно для всех тот вступил в брак с дочерью Бирона. Не смутившись ни тем, что невеста была горбатой, ни тем, что ее папаша едва не погубил его отца

Эта женщина и стала хозяйничать в особняке на Мойке. Однажды здесь побывал и Бирон. А конюшни, расположенные во дворе дома, люди с тех пор называли «Бироновы».

В 1785 году по распоряжению Екатерины Великой дом был подарен Г. Н. Орлову – кузену известного фаворита императрицы. В конце XVIII века в нем проживала графиня Е. Шувалова, а после нее – купец А. Жадимировский, при котором здание было подвергнуто перестройке. Следующей хозяйкой особняка стала княгиня А. Н. Волконскаяс нее-то и начинается страница в истории дома, сделавшая его известным на весь мир.

Укрывшись в кабинет, Один я не скучаю И часто целый свет С восторгом забываю.
«Городок»

Больше всего подлинных, лично Пушкину принадлежавших вещей мы видим в кабинете.

Взволнованные, стоим мы перед скромным, покрытым темной кожей письменным столом Пушкина. За этим небольшим столом длиной в полтора метра и шириной меньше метра работал Пушкин.

Быть может, вот этим гусиным пером, сидя в своем любимом кресле с откидной спинкой, Пушкин написал здесь 19 октября 1836 года свое посвященное двадцать пятой лицейской годовщине стихотворение «Была пора: наш праздник молодой…» За этим столом он закончил «Капитанскую дочку» и работал над «Историей Петра», редактировал «Современник».

Стол этот был подарен после смерти Пушкина поэту Вяземскому, долго хранился в Остафьевском музее и затем поступил в Государственную библиотеку имени В. И. Ленина в Москве, откуда его передали Пушкинскому дому Академии наук СССР.

На столе — принадлежавшие Пушкину вещи: чернильница с бронзовой фигуркой арапа, разрезной нож слоновой кости, бисерный бумажник, колокольчик, ножницы, лампа-ночник из жести, подсвечник, печать поэта, найденная в 1925 году на одном из московских складов случайных вещей, визитная карточка.

Чернильница была подарена поэту его близким другом, П. В. Нащокиным. Он прислал ее в 1832 году с запиской: «Посылаю тебе твоего предка с чернильницей».

Пушкин ответил: «Очень благодарю тебя за арапа».

Письменный стол А. С. Пушкина. Фотография

Чернильница была всегда для Пушкина «наперсницей», «подругой думы праздной», и в стихотворении «К моей чернильнице» он писал в 1821 году:

Заветный твой кристалл Хранит огонь небесный; И под вечер, когда Перо по книжке бродит, Без вялого труда Оно в тебе находит Концы моих стихов И верность выраженья…

Тридцать шесть букв российского алфавита явились, по выражение Пушкина, неисчерпаемым источником его богатства, а на дне чернильницы, писал поэт, таились сокровища его.

На столе лежит последний вышедший при жизни Пушкина, четвертый том «Современника» и третье издание «Евгения Онегина», увидевшее свет незадолго перед смертью поэта.

Гусиное перо А. С. Пушкина. Фотография

Чернильница А. С. Пушкина — подарок П. В. Нащокина. Фотография

Печать и разрезной нож А. С. Пушкина. Фотография

Небольшой письменный стол в кабинете Пушкина говорит о большой личной скромности и нетребовательности величайшего русского поэта. Иметь простую комнату для занятий было потребностью его гения. Как свидетельствует биограф Пушкина, П. В. Анненков, голая стена в кабинете была поэту больше по душе, чем роскошная обстановка с эстампами, картинами и скульптурами, которые лишь отвлекали его от творчества. В кабинете висит только одна картина в старинной широкой раме — «Дарьяльское ущелье» Н. Г. Чернецова. Вдоль стен протянулись полки с книгами.

Визитная карточка А. С. Пушкина. Фотография

Мраморный камин украшают старинные часы и портреты: Пушкина — акварель П. Ф. Соколова — и его жены, Натальи Николаевны,- акварель А. П. Брюллова. Перед портретами — цветы.

У противоположной стены стоит на небольшом столике окованный железом старинный ларец, перешедший к Пушкину от его прадеда, знаменитого «арапа Петра Великого», генерал-аншефа Абрама Петровича Ганнибала. В нем поэт хранил свой личный архив и документы.

К стене прикреплена сабля, подаренная Пушкину генералом Паскевичем во время поездки поэта на Кавказ. Верхом на коне, с пикой в руке Пушкин участвовал тогда в «перестрелке за холмами» с турецкими всадниками, и Паскевич подарил ему эту саблю с надписью: «Арзрум. 18 июля 1828 года».

В углу, у книжных полок, стоит палка Пушкина. На набалдашнике надпись: А. Пушкин. Поэт любил много ходить пешком и во время прогулок всегда брал ее с собой.

Любимое кресло А. С. Пушкина. Фотография

На книжной полке стоит еще поднос с графином и рюмкой рубинового стекла, приобретенные Пушкиным в 1822 году в Кишиневе.

* * *

Над письменным столом висят портреты поэтов В. А. Жуковского, А. А. Дельвига и Е. А. Баратынского. Они висели здесь и при жизни Пушкина.

Портрет Жуковского был особенно дорог Пушкину. Он никогда не расставался с ним. Он взял его с собой в 1827 году в Москву и повесил над письменным столом, когда жил на Собачьей площадке, у своего друга С. А. Соболевского.

Титульный лист последнего прижизненного издания ‘Евгения Онегина’, 1837 года

Это был тот портрет, который Жуковский подарил Пушкину с надписью: «Победителю-ученику от побежденного учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму «Руслан и Людмила». 1820, марта 26, великая пятница».

С Жуковским Пушкина связывала большая, искренняя дружба. Посетив Царскосельский лицей, Жуковский писал 19 сентября 1815 года Вяземскому, также ставшему впоследствии одним из самых близких друзей Пушкина.

Ларец Ганнибала и сабля, подаренная А. С. Пушкину генералом И. Ф. Паскевичем в Арзумре. Фотография

…Я сделал еще приятное знакомство! С нашим молодым чудотворцем Пушкиным. Я был у него на минуту в Царском Селе. Милое, живое творение! Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу. Это надежда нашей словесности…

Часы и портреты на камине в кабинете А. С. Пушкина. Фотография

Пушкин-лицеист не раз посещал жившего в летние месяцы в Царском Селе Жуковского. Его пленило творчество этого яркого представителя романтической школы в русской поэзии, автора баллад Людмила, Светлана,Певец во стане русских воинов, и в своих ранних произведениях Пушкин находился под влиянием Жуковского. В четвертой песне Руслана и Людмилы Пушкин передаёт и пародирует содержание Двенадцати спящих дев Жуковского и едва ли не самое имя Людмилы взял из одноименной баллады своего старшего друга. Пушкин считал Жуковского своим учителем.

Еще находясь в лицее, Пушкин обратился к нему с большим стихотвореним Благослови, поэт….

Вспоминая посещение Жуковского, он писал:

Могу ль забыть я час, когда перед тобой Безмолвный я стоял, и молнийной струей Душа к возвышенной душе твоей летела И, тайно съединясь, в восторгах пламенела….

Портрет В. А. Жуковского, подаренный А. С. Пушкину в 1820 году. С рисунка Е. Эстеррейха

Пушкин считает себя учеником Жуковского. И когда поэт Вяземский,, отмечая растущую самостоятельность творчества своего юного друга, называет его «следствием Жуковского», Пушкин отвечает: «Я не следствие, а точно ученик его, и только тем и беру, что не смею сунуться на дорогу его, а бреду проселочной»…

Одна из юношеских шалостей Пушкина показывает, как высоко ценил и уважал он Жуковского. У старого поэта была привычка: работая над стихами и заменяя одни стихи другими, бросать ненужные на пол.

Будучи на семнадцать лет моложе Жуковского, Пушкин как-то подлез под стол, поднял брошенную им бумажку и, сияя своей белозубой улыбкой, сказал:

— Что Жуковский бросает, то нам еще пригодится!..

Летом 1817 года, окончив лицей, Пушкин передает Жуковскому для просмотра свою «Лицейскую тетрадь» стихотворений и через два месяца получает ее обратно с замечаниями и поправками учителя.

Пушкин отвечает на это взволнованным посланием «Когда к мечтательному миру». Оно вызывает восторг и удивление Жуковского. «Чудесный талант! Какие стихи! Он мучит меня своим даром, как привидение!»- пишет Жуковский Вяземскому.

И Батюшков взволнован творчеством юного поэта… Судорожно сжимая в руках листок со стихотворением «Юрьеву» — «Любимец ветреных Лаис», он воскликнул:

— О! Как стал писать этот злодей!..

Пушкин посвящает вслед за этим своему учителю еще стихотворение- «К портрету Жуковского», и подписывает его своим арзамасским прозвищем — «Сверчок». Его прозвали так потому, что уже из лицея до Петербурга доходил звонкий голос Пушкина.

Позже Пушкин исправил эту первоначальную редакцию стихотворения:

Его стихов пленительная сладость Пройдет веков завистливую даль, И, внемля им, вздохнет о славе младость, Утешится безмолвная печаль, И резвая задумается радость.

Подарив Пушкину 26 марта 1820 года свой портрет, Жуковский, учитель, признал себя побежденным. И сам ученик, повзрослев, начинает критически относиться к учителю.

Поселившись по окончании лицея в Петербурге, Пушкин уже в апреле 1820 года, через месяц после получения портрета Жуковского, пишет Вяземскому: «Читал ли ты последние произведения Жуковского, в бозе почивающего? Слышал ли его «Голос с того света» — и что ты об нем думаешь? Петербург душен для поэта…»

«В бозе почивающими» обычно принято было называть скончавшихся русских царей…

Спустя несколько лет Пушкин уходит далеко вперед. Он чувствует,, что время перегнало Жуковского и романтические баллады его стали уже вчерашним днем русской поэзии.

Перед Пушкиным уже стояли большие и серьезные задачи, он призван был возглавить новую блестящую эпоху русской литературы. Вокруг него выросла большая плеяда поэтов, чье творчество пронизано было идеями освободительной борьбы с самодержавием и крепостничеством. Все они, по выражению Н. В. Гоголя, «зажигали свои свечи от его творческого огня», и некоторые из них пополнили ряды декабристов в день 14 декабря 1825 года.

Но Пушкин не забыл своего учителя…

В октябре 1830 года он пишет из Болдина П. А. Плетневу, что хотел посвятить своего «Бориса Годунова» Жуковскому, но, по просьбе дочерей Карамзина, с благоговением и благодарностью посвятил «драгоценной для россиян памяти Николая Михайловича Карамзина сей труд, гением его вдохновенный».

Письмо это показывает, как высоко ценил и благодарно относился Пушкин к Жуковскому, своему старому учителю, «имевшему решительное влияние на дух нашей словесности», как он писал о том 25 января 1825 года из Михайловского К. Ф. Рылееву…

* * *

Пушкин по-прежнему относится к Жуковскому и Батюшкову с любовью и уважением, но, по выражению Батюшкова, Пушкину «Аполлон дал чуткое ухо», и он, тонко разбираясь во всех тембрах и оттенках поэтических звучаний своих учителей, все же строго критикует их.

Об этих звучаниях очень ярко и образно писал впоследствии, уже после смерти Пушкина, Н. В. Гоголь:

«…у каждого свой стих и свой особенный звон. Этот металлический, бронзовый стих Державина, которого до сих пор не может еще позабыть наше ухо; этот густой, как смола или струя столетнего токая, стих Пушкина; этот сияющий, праздничный стих Языкова, влетающий как луч в душу, весь сотканный из света; этот облитый ароматами полудня стих Батюшкова, сладостный, как мед из горного ущелья; этот легкий, воздушный стих Жуковского, порхающий, как неясный звук эоловой арфы; этот тяжелый, как бы влачащийся по земле стих Вяземского, проникнутый подчас едкой щемящей русской грустью,- все они, точно разнозвонные колокола или бесчисленные клавиши одного великолепного органа, разнесли благозвучие по русской земле».

Как дирижер многоголосого оркестра, Пушкин своим чутким ухом улавливает тончайшие звучания и нюансы этих разнозвонных колоколов. И, как гениальный музыкант, резко реагирует на фальшивые ноты в поэзии своих учителей.

Преклоняясь перед гением Пушкина, Жуковский также не переставал любить своего юного друга, всячески охранял его, когда тот попадал в беду, и старался улаживать его взаимоотношения с царем.

Дружба эта длилась от дней юности Пушкина до его трагического конца. Жуковский слышал последний вздох поэта и провожал его в последний путь.

* * *

Особенно близок был Пушкину А. А. Дельвиг. Его, своего лицейского товарища, Пушкин любил любовью нежной и трогательной. Он называл его своим «братом названым», «парнасским братом», Пушкин ценил «чувство гармонии», «классическую стройность», «слог могучий и крылатый» сонетов и идиллий Дельвига. Он всячески поддерживал «Литературную газету» Дельвига, написал заметки о его творчестве.

Дельвиг платил Пушкину такой же нежной любовью. В одном из своих сонетов он говорит:

Я Пушкина младенцем полюбил, И первый я его услышал пенье.

Еще в лицее Дельвиг писал:

Пушкин! Он и в лесах не укроется: Лира выдаст его громким пением, И от смертных восхитит бессмертного Аполлон на Олимп торжествующий.

Несмотря на связывавшую обоих поэтов глубокую дружбу, они были так не похожи друг на друга. Пушкин писал Дельвигу:

Но я любил уже рукоплесканья, Ты, гордый, пел для муз и для души; Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья, Ты гений свой воспитывал в тиши.

«Пушкин,- писал один из современников,- быстрый, сильный, иногда свирепствующий поток, шумно падающий из высоких скал в крутое ущелье. Дельвиг-ручеек, журчащий тихо через цветущие луга и под сенью тихих ив»…

О Пушкине писал в 1816 году Дельвиг:

Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин! О Пушкин, нет уж великого! Музы над прахом рыдают… Кто ж ныне посмеет владеть его громкою лирой? Кто, Пушкин?! Кто пламенный, избранный Зевсом еще в колыбели, счастливец, В порыве прекрасной души ее свежим венком увенчает? Молися каменам! и я за друга молю вас, камены! Любите младого певца, охраняйте невинное сердце, Зажгите возвышенный ум, окрыляйте юные персты!..

Антон Антонович Дельвиг. С рисунка В. Лангера

6 мая 1820 года, когда Пушкин уезжал из Петербурга в изгнание, Дельвиг проводил его до Царского Села.

В 1825 году Дельвиг стал издателем альманаха «Северные цветы», а в 1830 году — «Литературной газеты». На страницах этих изданий Пушкин и Дельвиг, два друга, неизменно встречались на протяжении ряда лет. И по этим же страницам шли рука об руку их общие близкие друзья П. А. Вяземский, Е. А. Баратынский, Н. М. Языков, Н. И. Гнедич, Д. В. Давыдов, баснописец И. А. Крылов и другие виднейшие поэты и писатели пушкинской поры.

Дельвиг посетил Пушкина и в Михайловской ссылке. 10 августа 1830 года, за полгода до смерти, он снова провожал Пушкина, когда тот уезжал из Петербурга в Москву. Они позавтракали в придорожном трактирчике, и Дельвиг говорил Пушкину, что собирается наконец написать свою русскую идиллию, о которой говорил ему еще в лицее. Вскоре он закончил ее и читал своему другу.

Дельвиг скончался 14 января 1831 года. Эта неожиданная ранняя смерть потрясла Пушкина. «Вот первая смерть, мною оплаканная…- писал он Плетневу, узнав о ней в Москве.- Никто на свете не был мне ближе… Помимо его прекрасного таланта, это была отлично устроенная голова и душа склада необычного… Он был лучший из нас…»

* * *

Очень ценил Пушкин и «нашего первого элегического поэта», мастера оригинальных эпиграмм Е. А. Баратынского.

Встретившись с Баратынским по окончании лицея, Пушкин стал его восторженным поклонником. В его произведениях Пушкину нравились «верность ума, чувства, точность выражения, вкус, ясность и стройность», «гармония стихов, свежесть слога, живость». По поводу поэмы Баратынского «Эда» Пушкин писал:

Стих каждый в повести твоей Звучит и блещет, как червонец…

Давая оценку стихотворению Баратынского «Бал», Пушкин писал, что «сие блестящее произведение исполнено оригинальных красот и прелести необыкновенной». Это стихотворение Баратынского было издано в 1828 году вместе с пушкинским «Графом Нулиным», под одной обложкой — «Две повести в стихах».

Пушкин часто обращался в своих произведениях к образу знаменитого римского поэта Овидия Назона, сосланного в начале нашей эры римским императором Октавием Августом на берег Черного моря. В годы своих южных скитаний Пушкин, русский ссыльный поэт, часто бродит с тенью Назона «вдоль берега крутого» при луне и пишет Баратынскому из Бессарабии:

Но, друг, обнять милее мне В тебе Овидия живого.

Ожидая от Баратынского обещанных им стихов, Пушкин пишет:

Я жду обещанной тетради: Что ж медлишь, милый Трубадур! Пришли ее мне, Феба ради, И награди тебя Амур.

Евгений Абрамович Баратынский

Баратынский, прослышав о «Борисе Годунове», со своей стороны пишет Пушкину в Михайловское в декабре 1825 года:

«Жажду иметь понятие о твоем Годунове. Чудесный наш язык ко всему способен; я это чувствую, хотя не могу привести в исполнение. Он создан для Пушкина, а Пушкин для него. Я уверен, что трагедия твоя исполнена красот необыкновенных. Иди, довершай начатое, ты, в ком поселился гений! Возведи русскую поэзию на ту степень между поэзиями всех народов, на которую Петр Великий возвел Россию между державами. Соверши один, что он совершил один; а наше дело — признательность и удивление».

Уголок гостиной. Здесь за круглым столом собирались друзья А. С. Пушкина. Фотография

Все трое — Пушкин, Дельвиг и Баратынский — родились на пороге XIX века. Рука об руку шли эти три поэта всю свою недолгую жизнь. И когда Дельвиг ушел первым, Пушкин писал поэту П. А. Плетневу: Без него мы точно осиротели. Считай по пальцам: сколько нас? ты, я, Баратынский, вот и все …

Баратынский скончался через семь лет после Пушкина, в 1844 году. Ему было всего сорок четыре года.

* * *

Привлекает к себе внимание в кабинете Пушкина библиотека поэта. Книги, книги и книги… В старинных переплетах, они строго стоят на полках вдоль стен. Посредине кабинет разделен еще одной высокой книжной полкой. Около нее-диван красного дерева. У изголовья небольшая рабочая конторка с ящиками: она приставлялась к дивану, чтобы можно было работать лежа.

Здесь, в этом кабинете, на полуслове оборвались творческие замыслы и записи поэта…

Клавесин в гостиной. Слева — шахматный столик. Фотография

Две двери ведут из кабинета Пушкина в смежные комнаты: переднюю и детскую.

Обстановка гостиной весьма скромная: круглый стол, диван, кресла. По другую сторону двери, ведущей из гостиной в бывшую спальню, стоит клавесин. На нем ноты на слова пушкинских стихотворений и шутливый «Канон» в честь М. И. Глинки. И здесь же строки из «Записок» Глинки: «Я часто видался с известнейшим поэтом нашим… Александром Сергеевичем Пушкиным… и пользовался его знакомством до самой кончины…»

Над диваном висит копия известного портрета Пушкина работы О. А. Кипренского, сделанного для сестры поэта, О. С. Павлищевой. У стены стоит шкаф с книгами. Камин украшают старинные часы.

В этой гостиной поэт принимал своих друзей.

* * *

Над чем Пушкин работал в последние месяцы своей жизни? Кто бывал у него, с кем он встречался, что, при каких условиях и по какому поводу создал здесь? Что привело поэта к трагической развязке?

Чтобы рассказать о последних месяцах жизни и творчества поэта, вернемся несколько назад, подойдем к истокам его последних творений, к завязке той драмы, которая привела Пушкина к дуэли и гибели.

Вернемся к концу 1835 года…

Большая и прекрасная жизнь Пушкина изучена сейчас до мельчайших подробностей. Исследован каждый день, иногда каждый час ее. Вся она насыщена была бурной деятельностью и вдохновенным трудом. Но последний, 1836 год, был особенно бурным и волнующим. Ознакомившись с ним, мы увидим, что значит год в жизни настоящего и большого человека.

Кабинет поэта

К столовой примыкает кабинет Пушкина. Обстановка кабинета воспроизведена такой же, какой она была при жизни поэта в михайловской ссылке. Вот что представлял собой кабинет Пушкина по воспоминаниям современников. «Комната Александра,- пишет И. И. Пущин, — была возле крыльца, с окном на двор, через которое он увидел меня, заслышав колокольчик. В этой небольшой комнате помещалась кровать его с пологом, письменный стол, диван, шкаф с книгами и пр. Во всем поэтический беспорядок, везде разбросаны исписанные листы бумаги, всюду валялись обкусанные, обожженные кусочки перьев (он всегда, с самого Лицея, писал оглодками, которые едва можно было держать в пальцах). Вход к нему прямо из коридора».

Е. И. Осипова (в замужестве Фок) свидетельствует: «Я сама, еще девочкой, не раз бывала у него в имении и видела комнату, где он писал. … Комнатка Александра Сергеевича была маленькая, жалкая. Стояли в пей всего-навсего простая кровать деревянная с двумя подушками, одна кожаная, и валялся на ней халат, а стол был ломберный, ободранный: на нем он и писал и не из чернильницы, а из помадной банки».

Ее сестра М. И. Осипова рассказывала: «Вся обстановка комнаток Михайловского домика была очень скромна: в правой, в три окна комнате, где был рабочий кабинет Л. С-ча, стояла самая простая, деревянная, сломанная кровать. Вместо одной ножки под нее поставлено было полено; некрашеный стол, два стула и полки с книгами довершали убранство этой комнаты».

Городище Воронич

Таким же скромным и непритязательным выглядит кабинет поэта и сейчас. В центре небольшой комнаты стоит письменный стол, покрытый зеленым сукном. На нем стопки книг, листы, исписанные стремительным почерком поэта. Рядом с подсвечником на четыре рожка ножницы для снимания нагара со свечей, в металлическом стакане гусиные перья, рядом с чернильницей песочница. Между окнами наполненный книгами шкаф, на противоположной стене висит полочка, также заставленная книгами.

Пожалуй, книги были в этом скромном жилище единственным богатством. «Книг, ради бога книг!» — восклицает поэт в одном из писем к брату, и потом эти просьбы он адресует ему и многим своим друзьям и знакомым чуть ли не в каждом письме, писанном им из михайловского заточения (за два года ссылки он отсылает отсюда более ста двадцати писем и около шестидесяти получает от своих адресатов). По свидетельству первого биографа поэта — П. В. Анненкова, «библиотека его росла уже по часам, каждую почту присылали ему книги из Петербурга».

За время михайловской ссылки поэт прошел своеобразный домашний университет: он, получая много книг, с упоением и без устали занимается самообразованием. Он всегда живо интересовался и прекрасно разбирался в сложных и подчас новых вопросах политики, искусства, литературной жизни, философии и истории того времени. По окончании ссылки Пушкин проявил много заботы, чтобы доставить книги из деревни к себе домой; перевозили их в двадцати четырех ящиках на двенадцати телегах.

В кабинете поэта напротив письменного стола, у стены, стоит диван, у противоположной стены — деревянная кровать с пологом. Неподалеку от дивана, в углу,- туалетный столик, в другом углу, у камина, на полу — огромные трубки с чубуками для курения. На полу большой, почти во всю комнату, ковер. Все эти вещи являются или копией пушкинских, или вещами той эпохи, типичными для дворянского поместного быта. Из подлинных пушкинских вещей в кабинете поэта сейчас хранится железная трость — частая спутница его прогулок по окрестностям Михайловского.

Михайловский кучер поэта Петр Парфенов рассказывал: «Палка у него завсегда железная в руках, девять фунтов весу; уйдет в поля, палку вверх бросит, ловит ее на лету».

На диване в его кабинете лежит пистолет точно такого же образца, из которого поэт упражнялся в стрельбе. Тут же рядом старинный манежный хлыст для верховой езды — такой же был у Пушкина, много ездившего по окрестностям верхом на «вороном аргамаке». Тот же П. Парфенов свидетельствует: «… потом сейчас на лошадь и гоняет тут по лугу; лошадь взмылит и пойдет к себе». А в одном из писем к Вяземскому из ссылки Пушкин выразительно пишет о своих наезднических увлечениях: «Пишу тебе в гостях с разбитой рукой — упал на льду не с лошади, а с лошадью: большая разница для моего наезднического честолюбия». Брата же своего он просит в числе других поручений прислать ему в Михайловское «книгу об верховой езде — хочу жеребцов выезжать: вольное подражание Alfieri и Байрону».

А. Н. Вульф оставил любопытное свидетельство об увлечениях ссыльного поэта стрельбой из пистолета: «… Пушкин, по крайней мере в те года, когда жил здесь, в деревне, решительно был помешан на Байроне… А чтобы сравняться с Байроном в меткости стрельбы, Пушкин вместе со мною сажал пули в звезду над нашими воротами».

Не раз поэт приглашает к себе в деревню Вульфа

… Погулять верхом порой, Пострелять из пистолета.

«Из письма к Вульфу»

В эти годы Пушкин действительно сильно увлекался Байроном и всегда держал при себе его портрет, которым очень дорожил. Портрет этот сохранился и сейчас висит в кабинете поэта над диваном. На обороте портрета надпись (по-французски), сделанная рукой П. А. Осиповой: «Подарено Аннет Вульф Александром Пушкиным. Тригорское, 1828». Увлечение Байроном прошло, и поэт подарил некогда дорогую для себя вещь своей тригорской приятельнице.

Под книжной полкой, висящей на стене, на полу стоит небольшая деревянная этажерка. Она была увезена сыном поэта в Вильнюс, где и была обнаружена на чердаке его дома (ныне музея А. С. Пушкина).

‘Аллея Керн’

У письменного стола, на полу, в стеклянном футляре, хранится еще одна реликвия, связанная с Пушкиным, — подножная скамеечка А. П. Керн. Скамеечка маленькая, низенькая, обита выцветшим от времени светло-коричневым бархатом. Анна Петровна в воспоминаниях о Пушкине упоминает об этой скамеечке: «Несколько дней спустя он (Пушкин) приехал ко мне вечером и, усевшись на маленькой скамеечке (которая хранится у меня, как святыня), написал на какой- то записке:

Я ехал к вам: живые сны За мной вились толпой игривой, И месяц с правой стороны Сопровождал мой бег ретивый. Я ехал прочь: иные сны… Душе влюбленной грустно было; И месяц с левой стороны Сопровождал меня уныло.

Писавши эти стихи и напевая их своим звучным голосом, он при стихе

И месяц с левой стороны Сопровождал меня уныло

заметил, смеясь: «Разумеется, с левой, потому что ехал обратно».

Стихи эти вошли в творческое наследие Пушкина под названием «Приметы».

У письменного стола старинное кожаное кресло с высокой откидывающейся спинкой. Это кресло из собрания тригорских вещей. Оно было подарено Дому-музею Л. С. Пушкина весной 1964 года родственниками Осиповых-Вульф. Кресло это — точная копия пушкинского кресла.

На этажерке огромная черная книга — Библия. Пушкин предназначал ее больше для игумена Святогорского монастыря, под духовным надзором которого он находился в период ссылки. Библия была своего рода «дымовой завесой». Еще накануне михайловской ссылки он в одном письме довольно определенно высказал свое отношение к Библии: «… читая Шекспира и Библию, святой дух иногда мне по сердцу, по предпочитаю Гёте и Шекспира».

Гостивший у ссыльного поэта И. И. Пущин рисует в своих «Записках» характерный эпизод о том, как Пушкин в нужных случаях ловко использовал эту «дымовую завесу»: «Я привез Пушкину в подарок «Горе от ума»… После обеда за чашкой кофе, он начал читать ее вслух… Среди этого чтения кто-то подъехал к крыльцу. Пушкин взглянул в окно, как будто смутился и торопливо раскрыл лежавшую на столе Четью-Минею. Заметив его смущение и не подозревая причины, я спросил его: «Что это значит?» Не успел он ответить, как вошел в комнату низенький рыжеватый монах и рекомендовался мне настоятелем соседнего монастыря. Я подошел под благословение. Пушкин — тоже, прося его сесть. Монах начал извинением в том, что, может быть, помешал нам, потом сказал, что, узнавши мою фамилию, ожидал найти знакомого ему П. С. Пущина, уроженца великолуцкого, которого очень давно не видел. Ясно было, что настоятелю донесли о моем приезде и что монах хитрит. Хотя посещение его было вовсе не кстати, но я все-таки хотел делать веселую мину при плохой игре и старался уверить его в противном: объяснил ему, что я — Пущин такой-то, лицейский товарищ хозяина… Разговор завязался о том, о сем. Между тем подали чай. Пушкин спросил рому, до которого, видно, монах был охотник. Он выпил два стакана чаю, не забывая о роме, и после этого начал прощаться, извиняясь снова, что прервал нашу товарищескую беседу.

Погреб па усадьбе поэта

Я был рад, что мы избавились от этого гостя, по мне неловко было за Пушкина: он, как школьник, присмирел при появлении настоятеля. Я ему высказал мою досаду, что накликал это посещение. «Перестань, любезный друг! Ведь он и без того бывает у меня, я поручен его наблюдению. Что говорить об этом вздоре!» Тут Пушкин, как ни в чем не бывало, продолжал читать комедию».

Рядом с книжной этажеркой па стене висит портрет

В. А. Жуковского — копия того портрета, который Жуковский подарил Пушкину, надписав: «Победителю-ученику от побежденного учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму Руслан и Людмила. 1820 марта 26». Этим подарком Пушкин дорожил и всегда держал сто при себе.

Над диваном на стене на металлической цепочке подвешен старинный медный охотничий рог. Такой же рог был подарен ссыльному поэту одним из соседей-помещиков, о чем свидетельствует А. П. Керн: «Вообще же надо сказать, что он (Пушкин) не умел скрывать своих чувств, выражал их всегда искренне и был неописанно хорош, когда что-нибудь приятное волновало его… Так, один раз мы восхищались его тихой радостью, когда он получил от какого-то помещика при любезном письме охотничий рог на бронзовой цепочке, который ему нравился. Читая это письмо и любуясь рогом, он сиял удовольствием и повторял: Charmant! Charmant!»

В левом, противоположном от окоп углу кабинета камин. Он облицован белыми изразцами; в камине на металлической решетке — поддувале лежат каминные щипцы с длинными ручками и горка погасших углей: будто только вот сейчас поэт сидел около него.

Пылай, камин, в моей пустынной келье; А ты, вино, осенней стужи друг, Пролей мне в грудь отрадное похмелье, Минутное забвенье горьких мук.

«19 октября»

На выступе камина, рядом с расшитыми цветным бисером табакеркой и шкатулкой, небольшая фигурка Наполеона со сложенными крест-накрест руками и нахмуренным лицом. Скульптура французского императора была почти обязательной принадлежностью кабинета либерального дворянина того времени. О ней упоминает Пушкин и в описании деревенского кабинета Евгения Онегина, во многом, несомненно, «списанного» с собственного деревенского кабинета:

Татьяна взором умиленным Вокруг себя на все глядит, И все ей кажется бесценным, Все душу томную живит Полумучительной отрадой: И стол с померкшею лампадой, И груда книг, и под окном Кровать, покрытая ковром, И вид в окно сквозь сумрак лунный, И этот бледный полусвет, И лорда Байрона портрет, И столбик с куклою чугунной Под шляпой с пасмурным челом, С руками, сжатыми крестом.

На письменном столе «померкшая лампада» — дорожная металлическая лампа (в копии, подлинная лампа Пушкина находится во Всесоюзном музее А. С. Пушкина в Ленинграде), которой поэт запасся (ее прислал ему брат), готовясь к побегу из ссылки за границу. Для этой же цели он держал при себе дорожную чернильницу (точно такая же — на письменном столе в его кабинете), а в одном из писем даже просит брата прислать ему «дорожный чемодан» и сапоги. О бегстве за границу Пушкин подумывал еще в пору южной ссылки, и это нашло отражение в строках I главы «Евгения Онегина».

Придет ли час моей свободы? Пора, пора! — взываю к ней; Брожу над морем, жду погоды, Маню ветрила кораблей. Под ризой бурь, с волнами споря, По вольному распутью моря Когда ж начну я вольный бег? Пора покинуть скучный брег Мне неприязненной стихии, И средь полуденных зыбей, Под небом Африки моей, Вздыхать о сумрачной России, Где я страдал, где я любил, Где сердце я похоронил.

Новая ссылка в псковскую деревню еще более подогревала стремление поэта вырваться из заточения путем бегства за границу, которое облекалось уже в конкретные планы. Сначала он собирался бежать с помощью брата и А. П. Вульфа и уже настолько уверился в осуществлении этого плана, что пишет стихотворение «Презрев и голос укоризны» (октябрь — ноябрь 1824 года), где явственно звучат поты прощания с «отчизной»:

Презрев и голос укоризны, И зовы сладостных надежд, Иду в чужбине прах отчизны С дорожных отряхнуть одежд. … Простите, сумрачные сени, Где дни мои текли в тиши, Исполнены страстей и лени И снов задумчивых души. Мой брат, в опасный день разлуки Все думы сердца — о тебе. В последний раз сожмем же руки И покоримся мы судьбе. Благослови побег поэта…

Осуществить эти планы не удалось.

В течение нескольких месяцев Пушкин не оставлял попыток избавиться от ссылки и уехать за границу под предлогом лечения своей болезни — аневризма. Но и эти планы не осуществились.

Несмотря на частые приступы хандры и тоски, рождаемые неопределенностью своего положения, опальный поэт интенсивно работает. Никогда еще раньше «приют свободного поэта, непокоренного судьбой» (Н. М. Языков) не видел такого вдохновенного, обширного, отмеченного печатью гениальности творчества.

Здесь, в псковской деревне, в его кабинете

Какой-то демон обладал Моими играми, досугом; За мной повсюду он летал, Мне звуки дивные шептал, И тяжким, пламенным недугом Была полна моя глава; В ней грезы чудные рождались; В размеры стройные стекались Мои послушные слова И звонкой рифмой замыкались.

«Разговор книгопродавца с поэтом»

Этим «демоном» ссыльного поэта была поэзия, напряженный поэтический труд, он в это время «бредит» рифмами и «рифмами томим».

В самый разгар михайловской ссылки, в июле 1825 года, Пушкин пишет в письме к Вяземскому: «Я предпринял такой литературный подвиг, за который ты меня расцелуешь: романтическую трагедию!». Эти слова, сказанные по поводу работы над «Борисом Годуновым», можно отнести ко всему михайловскому периоду творчества Пушкина. Это был литературный подвиг, сделавший его глубоко национальным поэтом, родоначальником новой реалистической литературы. И действительно, окончив в Михайловском последнюю поэму из романтического цикла — «Цыганы», поэт создает потом десятки глубоко реалистических произведений, а всего в Михайловском он написал их более ста. Именно здесь, в Михайловском, он «присмотрелся к русской природе и жизни, и нашел, что в них есть много истинно хорошего и поэтического. Очарованный сам этим открытием, он принялся за изображение действительности, и толпа с восторгом приняла эти дивные издания, в которых ей слышалось так много своего, знакомого, что давно она видела, но в чем никогда не подозревала столько поэтической прелести» (Н. Д. Добролюбов).

Одним из таких изданий, подготовленных поэтом в ссылке со всей тщательностью и завидной требовательностью к своему таланту, было издание «Стихотворений Александра Пушкина», которое разошлось с невиданной для того времени быстротой: «Стихотворения» вышли в свет 30 декабря 1825 года, и уже 27 февраля 1826 года П. А. Плетнев, поверенный ссыльного поэта по издательским его делам, писал ему в Михайловское: «Стихотворений Александра Пушкина» у меня уже нет ни единого экземпляра, с чем его и поздравляю. Важнее того, что между книгопродавцами началась война, когда они узнали, что нельзя больше от меня ничего получить».

Уголок комнаты няни

Выдающимся «литературным подарком» и «в высшей степени народным произведением», по словам Белинского, явился гениальный роман в стихах «Евгений Онегин», центральные главы которого (с конца третьей по начало седьмой) писались поэтом в Михайловском. Уже в первые недели ссылки он в письме к В. Ф. Вяземской признавался, что находится «в наилучших условиях, чтобы закончить мой роман в стихах». Этими «наилучшими условиями» было не только уединение, хотя и вынужденное, тем не менее концентрирующее его поэтический труд, но и непосредственная близость к окружающей действительности: к помещичьему усадебному быту, к крестьянскому быту, к родной русской природе, к русскому народу с его высокопоэтическим фольклором.

И не случайно в созданных в Михайловском «деревенских главах» «Евгения Онегина» так много поэтических «зарисовок» здешнего быта, здешнего пейзажа, причем при всей, казалось бы, конкретности всегда чувствуешь его общерусскую широту, его типичность.

В плане романа «Евгений Онегин», составленном Пушкиным и разбитым им на три части, он в части второй написал: «IV песнь. Деревня Михайлов. 1825». А если вспомнить любопытное откровение Пушкина Вяземскому в письме от 27 мая 1826 года: «в IV песне Онегина я изобразил свою жизнь», то можно говорить об интересных деталях деревенского бытия самого опального поэта, изображенных в IV главе романа. Вот его «вседневные занятия»:

Онегин жил анахоретом; В седьмом часу вставал он летом И отправлялся налегке К бегущей под горой реке; Певцу Гюльнары подражая, Сей Геллеспонт переплывал, Потом свой кофе выпивал, Плохой журнал перебирая, И одевался… Прогулки, чтенье, сон глубокий, Лесная тень, журчанье струй, Порой белянки черноокой Младой и свежий поцелуй, Узде послушный конь ретивый, Обед довольно прихотливый, Бутылка светлого вина, Уединенье, тишина: Вот жизнь Онегина святая…

Когда же приходит зима, то

Прямым Онегин Чильд Гарольдом Вдался в задумчивую лень: Со сна садится в ванну со льдом…

Брат поэта Лев Сергеевич, который сам был свидетелем первых недель его ссыльной жизни, а потом получал подробнейшие сведения о ней от самого Пушкина (в письмах), от навещавших его друзей, от тригорских приятелей и даже от своих дворовых, ездивших в Петербург за припасами, рассказывает о деревенской жизни Пушкина: «С соседями Пушкин не знакомился… В досужное время он в течение дня много ходил и ездил верхом, а вечером любил слушать русские сказки. Вообще образ его жизни довольно походил на деревенскую жизнь Онегина. Зимою он, проснувшись, также садился в ванну со льдом, летом отправлялся к бегущей под горой реке, также играл в два шара на бильярде, также обедал поздно и довольно прихотливо. Вообще он любил придавать своим героям собственные вкусы и привычки». В IV главе романа есть описание, не включенное Пушкиным

в поздние редакции, деревенского костюма Онегина:

Носил он русскую рубашку, Платок шелковый кушаком, Армяк татарский нараспашку И шляпу с кровлею, как дом Подвижный. Сим убором чудным, Безнравственным и безрассудным, Была весьма огорчена Псковская дама Дурина И с ней Мизинчиков. Евгений, Быть может, толки презирал, А вероятно, их не знал, Но все ж своих обыкновений Не изменил в угоду им, За что был ближним нестерпим.

В таком наряде соседи частенько видели и Пушкина. М. И. Семевский передает рассказ А. Н. Вульфа, встретившего однажды поэта в таком наряде: «… в девятую пятницу после пасхи Пушкин вышел на Святогорскую ярмарку в русской красной рубахе, подпоясанный ремнем, с палкой и в корневой шляпе, привезенной им еще из Одессы. Весь новоржевский beau monde, съезжавшийся на эту ярмарку закупать чай, сахар, вино, увидя Пушкина в таком костюме, весьма был этим скандализирован…»

Известно, что поэт в годы ссылки избегал соседей (за исключением Тригорского), не участвовал в различных забавах, охоте, пирушках деревенских помещиков. Об этом говорят многие свидетельства, в том числе и крестьянина И. Павлова: «… жил он один, с господами не вязался, на охоту с ними не ходил…» Пушкин сам ощущал огромную разницу своих интересов и интересов соседей-помещиков. Он прежде всего поэт, и главное для него в жизни — поэзия:

… У всякого своя охота, Своя любимая забота: Кто целит в уток из ружья, Кто бредит рифмами, как я…

«Евгений Онегин». Из ранних редакций

А какими были в своей массе поместные дворяне, Пушкин хорошо знал, так как мог часто наблюдать их уклад жизни, привычки. В V главе «Онегина», в сцене сбора гостей на бал к Лариным, он дает меткую реалистическую характеристику деревенских помещиков.

С своей супругою, дородной Приехал толстый Пустяков; Гвоздин, хозяин превосходный, Владелец нищих мужиков; Скотинины, чета седая, С детьми всех возрастов, считая От тридцати до двух годов; Уездный франтик Петушков, Мой брат двоюродный, Буянов В пуху, в картузе с козырьком (Как вам, конечно, он знаком), И отставной советник Флянов, Тяжелый сплетник, старый плут, Обжора, взяточник и шут.

Глубокое проникновение Пушкина в быт, нравы, психологию тогдашнего общества (прежде всего на жизненном материале михайловского бытия поэта) и позволило создать роман «Евгений Онегин», который «… помимо неувядаемой его красоты, имеет для нас цену исторического документа, более точно и правдиво рисующего эпоху, чем до сего дня воспроизводят десятки толстых книг» (А. М. Горький).

В ссылке же поэт «в два утра» пишет сатирическую поэму «Граф Нулин», в основе которой лежит «происшествие, подобное тому, которое случилось недавно в моем соседстве, в Новоржевском уезде» (Пушкин).

Вид на Петровское

Не может не вызвать восхищения неукротимый оптимизм Пушкина, который, находясь под надзором властей, не зная еще о своей завтрашней судьбе, создает здесь одно из самых светлых, жизнерадостных произведений — «Вакхическую песню», пронизанную верой в торжество сил человеческого разума, сил света, добра над силами зла и тьмы:

Да здравствуют музы, да здравствует разум! Ты, солнце святое, гори! Как эта лампада бледнеет Пред ясным восходом зари, Так ложная мудрость мерцает и тлеет Пред солнцем бессмертным ума. Да здравствует солнце, да скроется тьма!

Эту веру в светлое будущее опальный поэт черпал в поэтическом творчестве:

Но здесь меня таинственным щитом Святое провиденье осенило, Поэзия, как ангел-утешитель, Спасла меня, и я воскрес душой.

«Вновь я посетил». Из черновой редакции

Творческий взлет Пушкина за время михайловской ссылки был таким стремительным и отличался такой поэтической зрелостью, что сразу же бросался в глаза, особенно тем, кто мог сравнивать Пушкина до ссылки с Пушкиным в пору ссылки и сразу после нее.

Любопытное сопоставление между Пушкиным «деревенским» и «столичным» делает А. П. Керн: «С Пушкиным я опять увиделась в Петербурге, в доме его родителей, где я бывала всякий день и куда он приехал из ссылки в 1827 году, прожив в Москве несколько месяцев. Он был тогда весел, но чего-то ему недоставало. Он как будто не был так доволен собой и другими, как в Тригорском и Михайловском. Я полагаю, жизнь в Михайловском много содействовала развитию его гения. Там, в тиши уединения, созрела его поэзия, сосредоточились мысли, душа окрепла и осмыслилась».

«Нового» Пушкина с возмужавшим в ссылке талантом увидел и Вяземский, который в письме от 29 сентября 1826 года (то есть сразу же после освобождения поэта из ссылки) писал А. И. Тургеневу и В. А. Жуковскому: «Пушкин читал мне своего «Бориса Годунова». Зрелое и возвышенное произведение. Трагедия ли это, или более историческая картина, об этом пока не скажу пи слова: надобно вслушаться в нее, вникнуть… но дело в том, что историческая верность Нравов, языка, поэтических красок сохранена в совершенстве, что ум Пушкина развернулся не на шутку, что мысли его созрели, душа прояснилась, и что он в этом творении вознесся до высоты, которой еще не достигал.

Следующие песни «Онегина» также далеко ушли от первой».

Река Сороть

Брат поэта Лев Сергеевич также отмечает решающие перемены, происшедшие в его творчестве в михайловской ссылке: «Перемена ли образа жизни, естественный ли ход усовершенствования, но дело в том, что в сем уединении талант его видимо окрепнул и, если можно так выразиться, освоеобразился. С этого времени все его сочинения получили печать зрелости».

А сам поэт, который всегда относился к своему дарованию и своим поэтическим достоинствам подчеркнуто строго, пишет Н. Н. Раевскому из Михайловского в июле 1825 года, то есть в самый «разгар» ссылки: «Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития, я могу творить».

Этот творческий подъем он сам вспоминал вскоре после освобождения из Михайловского, оглядываясь на покинутую деревню и призывая вдохновение в новых условиях, в новой обстановке «не дать остыть душе поэта»:

Дай оглянусь. Простите ж, сени, Где дни мои текли в глуши, Исполненны страстей и лени И снов задумчивой души. А ты, младое вдохновенье, Волнуй мое воображенье, Дремоту сердца оживляй, В мой угол чаще прилетай, Не дай остыть душе поэта, Ожесточиться, очерстветь, И наконец окаменеть В мертвящем упоенье света, В сем омуте, где с вами я Купаюсь, милые друзья!

«Евгений Онегин»

Не забывал он в «омуте» столичной жизни и своей любимой няни, ее «светлицы» — скромной крестьянской комнатки при господской баньке, которую в ее память называют теперь домиком няни.

Страница не найдена | Институт российской истории РАН

 Число публикаций на elibrary.ru15725
 Число публикаций организации в РИНЦ14094
 Число цитирований публикаций на elibrary.ru130510
 Число цитирований публикаций организации в РИНЦ111667
 Число авторов401
 Число авторов, зарегистрированных в Science Index216
 
Индекс Хирша по всем публикациям на elibrary.ru157
 Индекс Хирша по публикациям в РИНЦ146
 g-индекс215
 i-индекс18
 

Позиция в рейтинге российских научно-исследовательских организаций по индексу Хирша

43
 Позиция по КПБР (Комплексный балл публикационной результативности) по направлению “Гуманитарные науки” за 2020 г.10

Глава шестнадцатая «Смерть Поэта». Лермонтов [Maxima-Library]

Глава шестнадцатая

«Смерть Поэта»

27 января, около пяти часов пополудни, за Комендантской дачей на Черной речке в окрестностях Петербурга состоялся поединок Пушкина с Дантесом. В шесть часов вечера смертельно раненный Пушкин привезен в свою квартиру в доме княжни Волконской на Мойке. В тот же вечер по городу распространился слух о смерти Пушкина.

28 января Лермонтов написал первые 56 стихов стихотворения «Смерть Поэта» (заканчивается строкой «И на устах его печать»). Сам Лермонтов в своих объяснениях писал: «Я был еще болен, когда разнеслась по городу весть о несчастном поединке Пушкина. Некоторые из моих знакомых привезли ее и ко мне, обезображенную разными прибавлениями». Он писал «Смерть Поэта», когда Пушкин был еще жив. Но когда скорбное событие свершилось — стихи были уже готовы и, по слову Панаева, «переписывались в десятках тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались наизусть всеми». (Насчет «десятков тысяч» — это Панаев, конечно, погорячился, но копий действительно было много.)

«Смерть Поэта» стала совершенно особенной вехой в жизни Лермонтова.

Отчетливее всего сформулировал В. А. Соллогуб: «Смерть Пушкина возвестила России о появлении нового поэта — Лермонтова».

Изучая в школе курс литературы, мы по преимуществу знакомимся с набором мифов. Выстроенные в определенном порядке, они создают в головах некую схему, как правило, не слишком логичную, но удобную для обиходного использования.

Например, начало XX столетия считается «серебряным веком» русской поэзии. А что же у нас «золотой век»? Эпоха Пушкина и Лермонтова. Куда девать Фета с Тютчевым? (Кстати, почему «с»? Что это за «мы с Тамарой ходим парой»? Почему Фета и Тютчева часто издают в одном сборнике? Потому что «оба писали про природу»? Еще одна загадка века.) Никуда вроде бы Фет и Тютчев не помещаются: они как бы между «веками», в промежутке.

Внутри «золотого века» тоже имеются свое солнце — Пушкин и своя луна — Лермонтов.

Далее. Имеется известный мартиролог, зачитываемый на уроках литературы с трагическим лицом: Пушкин убит на дуэли, Лермонтов убит на дуэли, Грибоедов убит в своей дипломатической миссии, Бестужев-Марлинский убит на Кавказе… У простодушного школьника создается ощущение, что некие Тайные Силы охотились на русскую литературу повсеместно, копали на ее пути медвежьи ямы и стреляли ей в спину. Не вошли в этот список ни Некрасов, ни Тургенев, ни Толстой Лев, ни Толстой Алексей… Не помянут и «Миша» Загоскин, который жил сравнительно благополучно, но мало. Они в каком-то другом списке.

Волею этого мифа Лермонтов помещен в тень Пушкина, и даже дуэль и смерть Лермонтова выглядят как серебряное отражение золотой пушкинской дуэли и смерти.

Миф практически лишает Лермонтова самостоятельного бытия. Рождение одного поэта происходит в миг смерти другого поэта.

Ираклий Андроников, например, пишет так:

«Никогда ни в одной из литератур мира не бывало примера, чтобы один великий поэт подхватил знамя поэзии, выпадавшее из руки другого, чтобы он нес его по завещанному пути и сам пал бы на поединке с теми же силами. Смерть Пушкина и рождение Лермонтова-трибуна неразделимы».

Прибавка «трибуна» к имени Лермонтова сделана потому, что к моменту написания «Смерти Поэта» были уже и «Маскарад», и «Боярин Орша», «Хаджи Абрек», и первые редакции «Демона», и множество прекрасных лирических стихотворений. В общем, поэтом Лермонтов к тому времени уже худо-бедно был. Но ведь куда важнее другое: Лермонтов подхватил знамя и пал в битве с теми же силами.

Вопрос: с какими силами?

С Тайными Силами, которые Злобно Гнетут? С придворной аристократией? (Царь науськал Дантеса на Пушкина. А потом тот же царь напустил Мартынова на Лермонтова?)

Хорошо, пусть царь, пусть рок, пусть Тайные Силы. Но это не отменяет того факта, что у Лермонтова — совершенно отдельная судьба, не зависимая от судьбы Пушкина. У Лермонтова-поэта и Лермонтова-человека.

Мы знаем, что первая версия стихотворения «Смерть Поэта» заканчивалась строкой «И на устах его печать». Именно она расходилась с невероятной быстротой по Петербургу и везде встречала полное одобрение.

«Нам говорили, что Василий Андреевич Жуковский относился об этих стихах с особенным удовольствием и признал в них не только зачатки, но и все проявление могучего таланта, а прелесть и музыкальность версификации признаны были знатоками явлением замечательным, из ряду вон» — так, например, пишет В. П. Бурнашев («М. Ю. Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников»).

2 февраля А. И. Тургенев в своем дневнике записал о стихах «Смерть Поэта»: «Стихи Лермонтова прекрасные». После похорон Пушкина за завтраком у П. А. Осиповой в Тригорском А. И. Тургенев «обещал ей стихи Лермонтова» — добрейший Андрей Иванович их тоже переписывает и распространяет.

П. А. Висковатов говорит об этом так: «Как известно, Лермонтов написал стихотворение свое на смерть Пушкина сначала без заключительных шестнадцати строк. Оно прочтено было государем и другими лицами и в общем удостоилось высокого одобрения. Рассказывали, что великий князь Михаил Павлович сказал даже: «Этот чего доброго заменит России Пушкина», что Жуковский признал в них проявление могучего таланта, а князь Владимир Федорович Одоевский по адресу Лермонтова наговорил комплиментов при встрече с его бабушкой Арсеньевой».

«Смерть Поэта» — стихи на смерть известного лица — явление, довольно распространенное (вспомним, например, потоки стихов на смерть Высоцкого!). В России все потрясены случившимся, и элегия (да-да, некоторые литературоведы считают, что «Смерть Поэта» — элегия, печальное раздумье) молодого поэта удивительным образом «ложится» на общее настроение.

Ираклий Андроников говорит о том, что все, решительно все пришли в восторг от лермонтовских строк.

И приводит цитаты, одну за другой.

«Написано на скорую руку, но с чувством», — пишет М. М. Ханенко неустановленному лицу.

«…многоглаголанье и многописание, — пишет П. А. Осипова, — все выйдет «к чему теперь рыданья» и «жалкий лепет оправданья». Но ужас берет, когда вспомнишь всю цепь сего происшествия».

Софья Николаевна Карамзина оценивает не столько качество стиха, сколько содержание: «Они так хороши по своей правдивости и по заключенному в них чувству».

Стихи Лермонтова в первую очередь хороши тем, что появились как нельзя кстати. Не бывало еще такого в литературе — не столько знаменитого «подхватывания знамени», сколько такой потрясающей своевременности произведения.

Мы знаем, что некоторые поэты, литераторы писали «в стол» в надежде на суд потомства. И что же? Пришли потомки, вынули произведения из стола — и не оценили. Устарело произведение, так и не быв опубликовано, не став фактом общественной истории, — сразу ушло в архив.

Напротив, далеко не главный шедевр словесности (с точки зрения художественных достоинств), роман «Что делать?» имел огромный резонанс и остался в истории литературы. А пролежи он в столе лет тридцать — и рассыпался бы в прах, не оставив следа.

«Смерть Поэта» вылетела, как пуля, и поразила самый нерв общества.

Мы все учили это стихотворение в школе. С трудом запоминали нагромождения эпитетов «коварным шепотом насмешливых невежд… досадой тайною обманутых надежд…». Но, главное, в этом стихотворении напрочь отсутствовал Пушкин.

Там присутствует один сплошной Лермонтов, причем Лермонтов-юноша, человек еще незрелый…

Ираклий Андроников предлагает нам каноническую картину, которая отлично вписывается в идею «русская поэзия на службе освободительного движения»:

«Стихи на смерть Пушкина и Лермонтов, и Раевский сразу же расценили как важнейший общественно-политический документ и отнеслись к нему настолько серьезно, что Лермонтов, ничего еще не печатавший и крайне нерешительный в отношении своего будущего дебюта, без колебаний вступает в литературу в качестве нелегального поэта, ибо совершенно убежден в необходимости громко, на всю страну сказать правду о Пушкине: Пушкин казнен рукою Дантеса по приговору аристократии!»

Ой, так ли это?

«Смерть Поэта» — не столько надгробное размышление о судьбе конкретного поэта Пушкина, сколько патетическое рыдание о судьбах поэтов вообще — и, в частности, мечтание о собственной судьбе («Буду лежать, весь такой мертвый и несчастный» — мы ведь уже читали ранние пьесы Лермонтова!)

Андроников утверждает, что Лермонтов предельно конкретен в своем стихотворении, что у него в «Смерти Поэта» нет аллегорий, а есть прямое указание на конкретных лиц.

Но как же — «нет аллегорий», когда упоминаются «Свободы, Гения и Славы палачи»?

Каким же образом представлен у Лермонтова Пушкин?

С свинцом в груди и жаждой мести,

Поникнув гордой головой!..

Судьбы свершился приговор!..

Его убийца хладнокровно

Навел удар… спасенья нет…

А почему, собственно, «спасенья нет» — разве Пушкин безоружен? Такое впечатление, что Поэта подстерегли, связали, поставили к стенке; что его, как Сирано де Бержерака, заманили в переулок, где ожидали сто убийц сразу! Нет, здесь другое: спасения нет, ибо Поэт обречен, потому что он — один против целого мира, потому что он — Гений, а мир, состоящий из посредственностей, изначально враждебен Гению. Гений возмущает вселенную, Гений слишком велик, и вселенная жаждет от него избавиться.

Перед нами — собирательный романтизированный образ Поэта-Одиночки. Он умирает, как жил, непонятым:

Отравлены его последние мгновенья

Коварным шепотом насмешливых невежд,

И умер он — с напрасно жаждой мщенья,

С досадой тайною обманутых надежд.

Вспомним, какой была кончина Александра Сергеевича Пушкина. Кто окружал его в последние мгновения и чей шепот он слышал.

Петр Андреевич Вяземский: «… Он (Пушкин) вновь убедился в неминуемой близкой кончине и ожидал ее спокойно, наблюдая ход ее как в постороннем человеке, щупал пульс свой и говорил: вот смерть идет!.. Прощаясь с детьми, перекрестил он их. С женою прощался несколько раз и всегда говорил ей с нежностью и любовью. С нами прощался он посреди ужасных мучений и судорожных движений, но духом бодрым и с нежностью. У меня крепко пожал он руку и сказал: «Прости, будь счастлив!» Пожелал он видеть Карамзину. Мы за нею послали. Прощаясь с нею, просил он перекрестить его, что она и исполнила. Данзас, желая выведать, в каких чувствах умирает он к Геккерну, спросил его: не поручит ли он ему чего-нибудь в случае смерти касательно Геккерна? «Требую, отвечал он ему, чтобы ты не мстил за мою смерть, прощаю ему и хочу умереть христианином»».

Екатерина Андреевна Карамзина описывает эпизод своего прощания с Пушкиным: «Он протянул мне руку, я ее пожала, и он мне также, и потом махнул, чтобы я вышла. Я, уходя, осенила его издали крестом, он опять протянул мне руку и сказал тихо: «Перекрестите еще», тогда я опять, пожавши еще его руку, я уже его перекрестила, прикладывая пальцы на лоб, и приложила руку к щеке: он ее тихо поцеловал и опять махнул. Он был бледен, как полотно, но очень хорош; спокойствие выражалось на его прекрасном лице».

Василий Андреевич Жуковский: «Когда поутру кончились его сильные страдания, он сказал Спасскому: «Жену! позовите жену!» Этой прощальной минуты я тебе не стану описывать. Потом потребовал детей; они спали; их привели и принесли к нему полусонных. Он на каждого оборачивал глаза молча; клал ему на голову руку; крестил и потом движением руки отсылал от себя. «Кто здесь?» — спросил он Спасского и Данзаса. Назвали меня и Вяземского. «Позовите», — сказал он слабым голосом. Я подошел, взял его похолодевшую, протянутую ко мне руку, поцеловал ее: сказать ему ничего я не мог, он махнул рукою, я отошел. Так же простился он и с Вяземским».

Где же «отравленные последние мгновенья», где «насмешливые невежды»? Народ толпился у дома на Мойке, ожидая известий; «государь, наследник, великая княгиня Елена Павловна постоянно посылали узнавать о здоровье Пушкина; от государя приезжал Арендт несколько раз в день. У подъезда была давка.

В передней какой-то старичок сказал с удивлением: Господи Боже мой! я помню, как умирал фельдмаршал, а этого не было!»(К. Данзас, секундант Пушкина).

Где «жажда мщенья», которую Лермонтов упоминает дважды? Неужто поэт, отходя в вечность, досадовал, что не может отомстить (а кругом коварный шепот клеветников и завистников)?

Нет, вовсе не такой была смерть Пушкина. Так умирали персонажи драм Лермонтова — Фернандо, Юрий Волин, Владимир Арбенин… Но не Пушкин. «Смерть обнаружила в характере Пушкина все, что было в нем доброго и прекрасного. Она надлежащим образом осветила всю его жизнь», — свидетельствовал Вяземский.

Ираклий Андроников, однако, видит иную причину для возникновения этих свидетельств. Он считает, что прав Лермонтов, приписавший Пушкину в предсмертные минуты досаду на то, что не удалось отомстить, а друзья погибшего поэта солгали, и солгали намеренно.

«По словам современников, возле дома поэта (на Мойке) в общей сложности перебывало в те дни около пятидесяти тысяч человек… Раздаются голоса, что во время перевоза тела в Исаакиевский собор почитатели Пушкина отпрягут лошадей в колеснице и повезут ее на себе. Что в церковь явится депутация от мещан и студентов и будут сказаны речи…

Тайного общества не существует. Но способ борьбы с общественным мнением предложен. Берутся под наблюдение пушкинские друзья. Все события трактуются как результат деятельности тайной партии, которую-де возглавлял Пушкин…

— Вы считаете меня если не демагогом, то какой-то вывеской демагогии, за которую прячутся тайные враги порядка, — оправдывается перед Бенкендорфом Жуковский…

Друзья Пушкина стараются доказать, что никогда не замышляли против правительства, что устраивать Пушкину народные похороны не собирались, что Пушкин не был ни либералом, ни демагогом, а в зрелые годы стал человеком благонамеренным и умер, как подобает христианину и верноподданному… В своем известном письме о последних минутах Пушкина он (Жуковский) изображает благостную кончину поэта, примирившегося с престолом и Богом.

Цель Бенкендорфа достигнута. Друзья поэта, лучше других угадывающие тайных виновников его гибели, сами невольно помогают создать образ официозного Пушкина. В своей переписке они соблюдают предельную осторожность. И хотя Вяземский говорит, что Пушкина положили в гроб «городские сплетни, людская злоба, праздность и клевета петербургских салонов, безыменные письма», он вынужден тут же напомнить, что это «не полная истина» (Ираклий Андроников. «Лермонтов, исследования и находки»).

Если вчитаться в эти страницы андрониковского исследования, то становится вдруг очевидным: друзьям Пушкина, дворянам, аристократам первой половины XIX века, приписаны мотивы и способ поведения диссидентов середины века XX.

Но это же совершенно разный склад людей! Друзья Пушкина выросли и жили в обществе сословном. Диссиденты выросли и жили в обществе не сословном. У них были совершенно разные отношения к власти, в том числе — к верховной власти. И наконец, ни Жуковский, ни Вяземский, ни Карамзина, ни Данзас не стали бы лгать о такой важной вещи, как мирная, христианская кончина их близкого друга, дорогого им человека. Это не был вопрос бессмысленной демонстрации благонадежности (ходить в церковь — вовсе не то же самое, что ходить на партсобрания).

Интересно также, что Пушкин, простив — «отпустив» — Дантеса, «уничтожил» его в памяти потомков. Все помнят, что приезжий француз, «пустое сердце», выстрелил в Пушкина. А вот что с ним было дальше? Как он жил? На ком женится? Кого породил? Когда и где умер?

Дантес? Да и черт бы с ним…

А ведь это обидно…

(Нет, можно, конечно, поискать и найти, что дочь Дантеса возненавидела отца, когда узнала, какое страшное преступление он совершил… Но это уже из другой области. Злорадствовать не будем.)

Нет никакой «жажды мести». Нет «отравленных последних мгновений».

Есть созданный Лермонтовым романтический образ Поэта, погубленного Клеветниками. Лермонтов не пишет: «Погиб Пушкин» — он пишет: «Погиб Поэт»…

Именно этот образ и находит пристанище в сердцах людей, приходивших к дому на Мойке. Именно это и делает стихотворение Лермонтова таким популярным.

Лермонтов — «нелегальный» поэт (еще одно диссидентское слово)? Да какой же он «нелегальный», когда стихотворение было подписано и имя Лермонтова стало известно абсолютно всем?

* * *

Дальше происходит вот что. Как это нередко бывает, навстречу волне скорби поднимается вторая волна: общество начинает обвинять погибшего. Почему такое происходит? Не стоит списывать все на склонность высшего света в царской России клеветать и сплетничать. Сходным образом отзываются и наши современники о жертвах катастроф. Возможно, срабатывают какие-то защитные механизмы в обществе. Люди боятся смерти. Им важно уточнить для себя: некто погиб потому, что вел себя неправильно. Он умер потому, что был плохим, оказался в неправильном месте в неправильное время… («Ля — хороший, я не окажусь в неправильном месте в неправильное время и поэтому буду жить… э… вечно».)

И вот начали говорить гадости о Пушкине… попутно выискивая оправдания Дантесу.

То ли дело прямодушные офицеры из числа друзей Лермонтова! Синицын, известный из воспоминаний Бурнашова, например, прост, ясен и отчетлив в своей характеристике «прекрасного Дантеса» (за которого «весь свет и особенно юбки»):

«Страшная французская бульварная сволочь с смазливой только рожицей и с бойким говором. На первый раз он не знал, какой результат будет иметь суд над ним, думал, что его, без церемонии, расстреляют и в тайном каземате засекут казацкими нагайками. Дрянь! Растерялся, бледнел, дрожал. А как проведал чрез своих друзей, в чем вся суть-то, о! тогда поднялся на дыбы, захорохорился, черт был ему не брат, и осмелился даже сказать, что таких версификаторов, каким был Пушкин, в его Париже десятки…»

7 февраля на квартиру к Лермонтову и Святославу Раевскому явился родственник Михаила Юрьевича, двоюродный брат Николай Столыпин, «дипломат», «один из представителей и членов самого что ни есть нашего высшего круга».

Николай Столыпин принес свежайшие сплетни и принялся рассуждать…

«По поводу городских слухов о том, что вдова Пушкина едва ли долго будет носить траур и называться вдовою, что ей вовсе не к лицу. Столыпин расхваливал стихи Лермонтова на смерть Пушкина; но только говорил, что напрасно Мишель, апофеозируя поэта, придал слишком сильное значение его невольному убийце, который, как всякий благородный человек, после всего того, что было между ними, не мог бы не стреляться…

Лермонтов сказал на это, что русский человек, конечно, чистый русский, а не офранцуженный и испорченный, какую бы обиду Пушкин ему ни сделал, снес бы ее во имя любви своей к славе России и никогда не поднял бы своей руки на этого великого представителя всей интеллектуальности России.

… Разговор шел жарче. Молодой камер-юнкер Столыпин сообщил мнения, рождавшие новые споры, и в особенности настаивал, что дипломаты свободны от влияния законов, что Дантес и Геккерн, будучи знатными иностранцами, не подлежат ни законам, ни суду русскому.

Разговор принял было юридическое направление, но Лермонтов прервал его словами, которые после почти вполне поместил в стихах: «Если над ними нет закона и суда земного, если они палачи гения, так есть Божий суд».

… Столыпин засмеялся и нашел, что у Мишеля раздражение нервов, почему лучше оставить этот разговор, и перешел к другим предметам светской жизни и новостям дня. Но «Майошка» (прозвище Лермонтова) наш его не слушал и, схватив лист бумаги, что-то быстро по нем чертил карандашом, ломая один за другим и переломав так с полдюжины. Между тем Столыпин, заметив это, сказал, улыбаясь и полушепотом: «Поэзия разрешается от бремени!»; потом, поболтав еще немного… сказал Лермонтову: «Адье, Мишель!» — но наш Мишель закусил уже поводья, и гнев его не знал пределов. Он сердито взглянул на Столыпина и бросил ему: «Вы, сударь, антипод Пушкина, и я ни за что не отвечаю, ежели вы сию секунду не выйдете отсюда»…»

Итак, 7 февраля 1837 года Лермонтов написал заключительные 16 стихов стихотворения «Смерть Поэта» («А вы, надменные потомки»), знаменитое прибавление к «Смерти Поэта».

Вообще «Смерть Поэта» — произведение с технической точки зрения очень неровное, а местами и просто ужасное.

«Надменные потомки», например, начинаются с нагромождения родительных падежей:

А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов,

Пятою рабскою поправшие обломки

Игрою счастия обиженных родов!

Распутать, «кто на ком стоял», в этом четверостишии трудно; школьник, выучивший стихотворение «по программе», обычно так до конца и не постигает сей премудрости.

Вообще наряду с сильными строками «Смерть Поэта» обнаруживает очень слабые места. И особенно это становится явным при сравнении лермонтовского произведения с пушкинским «Андреем Шенье» (на которое, в общем, ориентируется молодой поэт).

У Пушкина:

Зачем от жизни сей, ленивой и простой,

Я кинулся туда, где ужас роковой,

Где страсти дикие, где буйные невежды,

И злоба, и корысть?..

У Лермонтова:

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной

Вступил он в этот свет завистливый и душный

Для сердца вольного и пламенных страстей?

Конструкция сама по себе тяжеловесна; но тут еще и рифма душный — простодушный.

* * *

«Прибавление» начало расходиться наряду с первой версией «Смерти Поэта». Поначалу считалось, что «Прибавление» написал кто-то другой, не Лермонтов, и А. И. Тургенев, посылая (13 февраля) стихи «Смерть Поэта» А. Н. Пещурову, пишет так: «Посылаю стихи, кои достойны своего предмета, ходят по рукам и другие строфы, но они не этого автора и уже навлекли, сказывают, неприятности истинному автору».

17 февраля сын историка — Александр Николаевич Карамзин — пишет в Париж брату Андрею: «На смерть Пушкина я читал два рукописных стихотворения: одно какого-то лицейского воспитанника, весьма порядочное; и другое, гусара Лерментова [так!], по-моему, прекрасное. Кроме окончания, которое, кажется, и не его».

Между 17 и 21 февраля Лермонтов был арестован «за непозволительные стихи». Как утверждает А. П. Шан-Гирей, «Лермонтова посадили под арест в одну из комнат верхнего этажа здания Главного штаба». Пускали к нему только камердинера, приносившего обед. «Лермонтов велел завертывать хлеб в серую бумагу и на этих клочках с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько пьес, а именно: «Когда волнуется желтеющая нива», «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою», «Кто б ни был ты, печальный мой сосед» — и переделал старую пьесу «Отворите мне темницу», прибавив к ней последнюю строфу: «Но окно тюрьмы высоко»».

По сему случаю шеф жандармов А. Х. Бенкендорф докладывает Николаю I о стихотворении «Смерть Поэта» (записка по-французски):

«Я уже имел честь сообщить вашему императорскому величеству, что я послал стихотворение гусарского офицера Лермантова генералу Веймарну, дабы он допросил этого молодого человека и содержал его при Главном штабе без права сноситься с кем-нибудь извне, покуда власти не решат вопрос о его дальнейшей участи и о взятии его бумаг как здесь, так и на квартире его в Царском Селе. Вступление к этому сочинению дерзко, а конец — бесстыдное вольнодумство, более чем преступное. По словам Лермантова, эти стихи распространяются в городе одним из его товарищей, которого он не захотел назвать.

А. Бенкендорф».

На этом письме осталась резолюция Николая I (тоже по-французски): «Приятные стихи, нечего сказать; я послал Веймарна в Царское Село осмотреть бумаги Лермантова и, буде обнаружатся еще другие подозрительные, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого молодого человека и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону».

20 февраля на квартире Лермонтова и Раевского сделан обыск. Составлены: «Опись письмам и бумагам л. — гв. Гусарского полка корнета Лермантова», «Опись переномерованным бумагам корнета Лермантова» и «Опись переномерованным бумагам чиновника 12-го класса Раевского».

21 февраля Раевский творит «Объяснение губернского секретаря Раевского о связи его с Лермантовым и о происхождении стихов на смерть Пушкина». Важно объяснить начальству все правильно, не путаться в показаниях — и поэтому в тот же день Раевский отправляет Андрею Соколову, камердинеру Лермонтова, черновик своего объяснения, присовокупляя:

«Андрей Иванович! Передай тихонько эту записку и бумаги Мишелю. Я подал эту записку министру. Надобно, чтобы он отвечал согласно с нею, и тогда дело кончится ничем…

А если он станет говорить иначе, то может быть хуже. Если сам не можешь завтра же поутру передать, то через Афанасия Алексеевича.

И потом непременно сжечь ее».

Тем временем корнет Лермонтов, сидя под арестом, пишет собственное «Объяснение корнета лейб-гвардии Гусарского полка Лермантова». В докладных и объяснительных начальству он легко прибегает к искреннему тону — говорит о своих чувствах, о внутренних побуждениях: «Невольное, но сильное негодование вспыхнуло во мне против этих людей, которые нападали на человека, уже сраженного рукой Божией, не сделавшего им никакого зла и некогда ими восхваляемого; и врожденное чувство в душе неопытной защищать всякого невинно осуждаемого зашевелилось во мне еще сильнее по причине болезнию раздраженных нерв… Когда я стал спрашивать, на каких основаниях так громко они восстают против убитого, мне отвечали, вероятно, чтоб придать себе более весу, что высший круг общества такого же мнения. Я удивился. Надо мною смеялись… Когда я написал стихи мои на смерть Пушкина (что, к несчастию, я сделал слишком скоро), то один мой хороший приятель Раевский, слышавший, как и я, многие неправильные обвинения и по необдуманности не видя в стихах моих противного законам, просил у меня их списать; вероятно, он показал их как новость другому, и, таким образом, они разошлись. Я еще не выезжал и потому не мог вскоре узнать впечатления, произведенного ими, не мог вовремя их возвратить назад и сжечь. Сам я их никому больше не давал, но отрекаться от них, хотя постиг свою необдуманность, я не мог: правда всегда была моей святыней, и теперь, принося на суд свою повинную голову, я с твердостию прибегаю к ней как единственной защитнице благородного человека перед лицом царя и лицом Божиим».

В столице продолжаются волнения — теперь уже в связи с арестом автора «прекрасных стихов». 22 февраля юнкер Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров П. А. Гвоздев написал ответ на стихи Лермонтова «Смерть Поэта»:

Зачем порыв свой благородный

Ты им излил, младой поэт?

Взгляни, как этот мир холодный

Корою льдяною одет… и т. д.

Но эти творения уже не имели такого большого общественного резонанса.

Началось довольно нудное и, в общем, рутинное «Дело по секретной части Министерства Военного департамента военных поселений, канцелярии 2-го стола № 22. По записке генерал-адъютанта графа Бенкендорфа о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии Гусарского полка Лермантовым и о распространении оных губернским секретарем Раевским».

Сличили показания Лермонтова и Раевского. Бумаги по делу Лермонтова вместе с бумагами Раевского отправлены к начальнику штаба П. Ф. Веймарну. И наконец 25 февраля 1837 года военный министр граф А. И. Чернышев сообщил шефу жандармов графу А. Х. Бенкендорфу высочайшее повеление о Лермонтове и Раевском: «Государь император высочайше повелеть соизволил: л. — гв. Гусарского полка корнета Лермантова за сочинение известных вашему сиятельству стихов перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк; а губернского секретаря Раевского за распространение сих стихов и, в особенности, за намерение тайно доставить сведения корнету Лермантову о сделанном им показании выдержать под арестом в течение одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию для употребления на службу по усмотрению тамошнего гражданского губернатора…»

Сослуживец С. А. Раевского, Василий Антонович Инсарский (1814–1882), столоначальник департамента Министерства государственных имуществ, вспоминает Лермонтова до крайности неприязненно:

«По возвращении моем в Петербург я скоро был сделан столоначальником… Другим столоначальником в том же отделении был Раевский, кажется, сам ничего не написавший, но имевший значительные литературные связи. Был ли он родственник Лермонтова, или однокашник по месту образования, или, наконец, просто земляк, я не знаю; но только в то время они жили вместе с Лермонтовым. Я весьма часто бывал у них и, конечно, не мог предвидеть, что этот некрасивый, малосимпатичный офицерик, так любивший распевать тогда не совсем скромную песню под названием «поповны», сделается впоследствии знаменитым поэтом».

И далее:

«Этот Раевский постоянно приносил в департамент поэтические изделия этого офицерика… Помню один приятельский вечер, куда Раевский принес только что написанные Лермонтовым стихи на смерть Пушкина, которые и переписывались на том же вечере в несколько рук и за которые вскоре Лермонтов отправлен на Кавказ, а Раевский, кажется, в Саратовские или Астраханские степи, где и приютился у какого-то хана в качестве секретаря».

Андрей Иванович Тургенев, напротив, полон сочувствия и 27 февраля пишет А. Я. Булгакову из Петербурга:

«Лермонтов — автор стихов на кончину Пушкина и строфы, к ним прибавленной, — под арестом. Бабушка Арсеньева — в отчаянье, а всему виной точно главная виновница — тетушка-публика, которая… но Бог с ней:

Иного и обидеть можно,

А Боже упаси того».

В этот день Лермонтова отпустили домой проститься с бабушкой. Прощание, должно быть, вышло душераздирающее. «Мы только что возвратились от тетушки Елизаветы, которая не так уже грустна, потому что ей сегодня позволили повидаться о Мишелем, — сообщает А. Г. Философова мужу. — … Он под арестом 9 дней, в штабе. Что тоже сильно огорчает тетушку, — так это судьба этого бедного молодого человека Раевского, который жил у нее, так как ему нечем существовать и он страдает ревматизмом; он посажен под арест на месяц и после этого будет отправлен в Олонецкую губернию, под надзор полиции; тетушка боится, как бы мысль о том, что он [Лермонтов] сделал его [Раевского] несчастным, не преследовала бы Мишеля, и в то же время эта мысль преследует ее самое». (А «мысль» действительно Лермонтова преследовала, и он пишет Раевскому в неподдельном ужасе:

«Милый мой друг Раевский. Меня нынче отпустили домой проститься. Ты не можешь вообразить моего отчаяния, когда я узнал, что я виной твоего несчастия, что ты, желая мне же добра, за эту записку пострадаешь. Дубельт говорит, что Клейнмихель тоже виноват… Я сначала не говорил про тебя, но потом меня допрашивали от государя: сказали, что тебе ничего не будет и что если я запрусь, то меня в солдаты… Я вспомнил бабушку… и не смог. Я тебя принес в жертву ей… Что во мне происходило в эту минуту, не могу сказать, — но я уверен, что ты меня понимаешь и прощаешь и находишь еще достойным своей дружбы… Кто б мог ожидать!.. Я к тебе заеду непременно. Сожги эту записку.

Твой М. L.».

* * *

В начале марта 1837 года Лермонтов еще под домашним арестом. К нему приезжал издатель — A.A. Краевский. «Любезный друг, — тотчас написал Лермонтов Раевскому, — я видел нынче Краевского; он был у меня и рассказывал мне, что знает про твое дело. Будь уверен, что все, что бабушка может, она сделает… Я теперь почти здоров — нравственно… Была тяжелая минута, но прошла. Я боюсь, что будет с твоей хандрой? Если б я мог только с тобой видеться. Как только позволят мне выезжать, то вторично приступлю к коменданту. Авось позволит проститься. — Прощай. Твой навеки М. L.».

Теперь у Лермонтова окончательно не будет времени заниматься другими делами, и он успел еще подписать и засвидетельствовать доверенность на имя Е. А. Арсеньевой, выданную для продажи полученной им после смерти отца части наследства. Деньги сейчас очень понадобятся. Лермонтов едет на Кавказ.

Много говорили обо всем этом деле — о стихах, о дополнении к стихам, об аресте, обыске, о распространении стихов, о Раевском…

* * *

Перечитаем замечательные по своей живости воспоминания Бурнашова, посвященные преимущественно Лермонтову-Маёшке. В них хорошо прежде всего то, что он изображает тот самый «общественный резонанс», который произвели стихи Лермонтова на «Смерть Поэта», — разговоры, слухи, восторги, споры.

«В одно воскресенье, уже в конце поста, кажется, на вербной, я обедал у Петра Никифоровича Беклемишева, — неспешно начинает Бурнашов, — и встретился там с Афанасьем Ивановичем Синицыным, который тут говорил нам, что он был аудитором военного суда над кавалергардским поручиком Дантесом. В числе гостей, как теперь помню, был молодой, очень молодой семеновский офицер Линдфорс с золотым аксельбантом Военной академии. Этот молодой человек с восторгом говорил о Пушкине и в юношеском увлечении своем уверял, что непременно надо Дантеса за убийство славы России не просто выслать за границу, как это решили, а четвертовать, то есть предать такой казни, которая не существует с незапамятных времен, и пр. При этом он из стихов Лермонтова бойко и восторженно читал те несколько стихов, в которых так достается Дантесу.

Затем он сказал, что Лермонтов написал еще шестнадцать новых стихов, обращенных к нашей бездушной и эгоистичной аристократии, которые он, Линдфорс, знает наизусть. Я и некоторые другие, бывшие тут, молодые люди стали просить Линдфорса продиктовать нам эти стихи. Не успев хорошо заучить эти стихи, Линдфорс сбивался, и никто из нас не мог ничего записать толково…

В то время как бесновался Линдфорс, Синицын, всегда спокойный и сдержанный, шепнув мне, что он имеет кое-что мне сказать наедине, вышел со мною в пустую тогда бильярдную и, чтоб никто не подумал, что мы секретничаем, предложил мне, проформы ради, шарокатствовать, делая вид, будто играем партию.

— Я с намерением, — сказал Синицын, — удалил вас от того разговора, какой там завязался между молодыми людьми, еще не знающими, что случилось с автором этих дополнительных стихов, с тем самым Лермонтовым, которого, помнится, в сентябре месяце вы встретили на моей лестнице. Дело в том, что он написал эти дополнительные шестнадцать стихов вследствие какого-то горячего спора с своим родственником. Стихи эти у меня будут сегодня вечером в верном списке, и я их вам дам списать… Вы и прочтете и спишете эти стихи, да еще и познакомитесь с автором их, добрейшим нашим Майошкой, и с его двоюродным братом Юрьевым. Оба они обещали мне провести у меня сегодняшний вечер и рассказать про всю эту историю с этими шестнадцатью стихами, ходившими несколько уже времени по городу, пока не подвернулись под недобрый час государю императору, который так за них прогневался на Лермонтова, что, как водится у нас, тем же корнетским чином перевел его в нижегородские драгуны на Кавказ с приказанием ехать туда немедленно. Но старуха бабушка Лермонтова, всеми уважаемая Елизавета Алексеевна Арсеньева (урожденная Столыпина), успела упросить, чтобы ему предоставлено было остаться несколько деньков в Петербурге, и вот вечер одного из этих дней, именно сегодняшний, Майошка обещал подарить мне. Стихи Лермонтова не только добавочные эти шестнадцать, но и все стихотворение на смерть Пушкина сделалось контрабандой и преследуется жандармерией, что, впрочем, не только не мешает, но способствует весьма сильному распространению копий. А все-таки лучше не слишком-то бравировать, чтоб не иметь каких-нибудь неудовольствий…

Я дружески поблагодарил Афанасья Ивановича за его внимание, повторив пословицу: «Береженого бог бережет», — и мы вместе перешли в столовую, где какой-то сенатор с тремя звездами и с немецкою, выпарившеюся из моей памяти, фамилией рассказывал очень положительно о разных городских новостях и, между прочим, о том, что один из гусарских офицеров, недовольный тем, что будто бы Пушкин пал жертвою каких-то интриг, написал «самые революционные стихи» и пустил их по всему городу… государь по неисчерпаемому своему милосердию только перевел его тем же чином в армию на Кавказ. Пылкий Линдфорс не утерпел и стал было доказывать превосходительному звездоносцу из немцев, что стихи вовсе не «революционные», и в доказательство справедливости своих слов задекламировал было:

А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов,

— как вдруг почтенный Петр Никифорович, громко засмеявшись, остановил порыв юноши и вперил в него свои строгие глаза, хотя все лицо его для всех сохраняло вид веселости.

— Помилуй Бог, — воскликнул он по-суворовски, — стихи, стихи, у меня за столом стихи! Нет, душа моя, мы люди не поэтические, а я, хозяин-хлебосол, люблю, чтобы гости кушали во здравие мою хлеб-соль так, чтобы за ушами пищало. А тут вдруг ты со стихами: все заслушаются, и никто не узнает вполне вкуса этого фрикасе из перепелок, присланных мне замороженными из воронежских степей.

И тотчас хозяин-хлебосол, перебив весь разговор о новостях и о контрабандных стихах, самым подробным образом стал объяснять трехзвездному сенатору и дамам все высокие достоинства перепелов и самый способ их ловли соколами…

Мы с Синицыным улетучились, и мигом его лихая пара рыжих казанок умчала нас в плетеных санках в конногвардейские казармы, где в квартире Афанасия Ивановича нас встретил товарищ его, однокашник по школе, прапорщик лейб-гвардии Драгунского, расположенного в Новгородской губернии, полка Николай Дмитриевич Юрьев, двоюродный брат и закадычный друг Лермонтова, превосходный малый…

— А что же Майошка? — спросил Синицын Юрьева…

Юрьев отвечал:

— Да что, брат Синицын, Майошка в отчаянии, что не мог сопутствовать мне к тебе: бабушка не отпускает его от себя ни на один час, потому что на днях он должен ехать на Кавказ за лаврами, как он выражается.

— Экая жалость, что Майошка изменничает, — сказал Синицын. — А как бы хотелось напоследках от него самого услышать рассказ о том, как над ним вся эта беда стряслась.

— Ну, — заметил Юрьев, — ты, брат Синицын, видно, все еще не узнал вполне нашего Майошку: ведь он очень неподатлив на рассказы о своей особе, да и особенно при новом лице».

Оставшись в своем кругу, без чиновных стариков и звездоносцев с немецкой фамилией, молодые офицеры с наслаждением сплетничают. Лермонтов и его бабушка — тема доброжелательного, немного усмешливого разговора.

Елизавета Алексеевна поначалу повторяла «общепринятое» светское мнение: повсеместно пошли «толки о том, что в смерти Пушкина, к которой все эти сливки высшего общества относятся крайне хладнокровно, надо винить его самого… Все это ежедневно раздражало Лермонтова, и он, всегда такой почтительный к бабушке нашей, раза два с трудом сдерживал себя, когда старушка говорила при нем, что покойный Александр Сергеевич не в свои сани сел и, севши в них, не умел ловко управлять своенравными лошадками, мчавшими его и намчавшими наконец на тот сугроб, с которого одна дорога была только в пропасть. С старушкой нашей Лермонтов, конечно, не спорил, а только кусал ногти и уезжал со двора на целые сутки. Бабушка заметила это и, не желая печалить своего Мишу, ни слова уже не говорила при нем о светских толках; а эти толки подействовали на Лермонтова до того сильно, что недавно он занемог даже. Бабушка испугалась, доктор признал расстройство нервов и прописал усиленную дозу валерьяны…»

Бедная бабушка! В эти дни она похожа на курицу, высидевшую утенка.

«Почти весь Петербург читал и знал «дополнение к стихам Лермонтова на смерть Пушкина». Когда старушка бабушка узнала об этих стихах, то старалась всеми силами, нельзя ли как-нибудь, словно фальшивые ассигнации, исхитить их из обращения в публике; но это было решительно невозможно: они распространялись с быстротою, и вскоре их читала уже вся Москва, где старики и старухи, преимущественно на Тверской, объявили их чисто революционерными и опасными…»

Синицын излагает распространенную версию о том, как вышло, что Лермонтова в конце концов отправили на Кавказ. Поначалу власти отнеслись к «Смерти Поэта» без особого беспокойства.

«Прочел их (стихи) и граф Бенкендорф, но отнесся к ним как к поэтической вспышке, сказав Дубельту: «Самое лучшее на подобные легкомысленные выходки не обращать никакого внимания, тогда слава их скоро померкнет, ежели же мы примемся за преследование и запрещение их, то хорошего ничего не выйдет, и мы только раздуем пламя страстей»».

Стихи эти читал даже великий князь Михаил Павлович и только сказал, смеясь: «Эх, как же он расходился! Кто подумает, что он сам не принадлежит к высшим дворянским родам?»…

Государь о них ничего не знал, потому что граф Бенкендорф не придавал стихам значения, пока дней пять или шесть назад был раут у графа Фикельмона, где был и граф Бенкендорф в числе гостей. Вдруг к нему подходит известная петербургская болтунья… Хитрово, разносительница новостей, а еще более клевет и пасквилей по всему городу, и, подойдя к графу, эта несносная вестовщица вдруг говорит: «А вы, верно, читали, граф, новые стихи на всех нас и в которых сливки общества отделаны на чем свет стоит?» — «О каких стихах вы говорите, сударыня?» — спрашивает граф. «Да о тех, что написал гусар Лермонтов и которые начинаются стихами: «А вы, надменные потомки!» — то есть, ясно, мы все…»… После этого разговора на рауте граф Бенкендорф на другой же день, перед отправлением своим с докладом к государю императору, сказал Дубельту: «Ну, Леонтий Васильевич, что будет, то будет, а после того, что Хитрово знает о стихах этого мальчика Лермонтова, мне не остается ничего больше, как только сейчас же доложить о них государю».

Вот так, по версии господ офицеров, и вышло, что Лермонтова «пришлось» примерно наказать… Отъезд Маёшки в действующую армию сопровождался соответствующими легендами:

«Сначала было приказано выехать ему из Петербурга через сорок восемь часов, то есть в столько времени, во сколько может быть изготовлена новая форма, да опять спасибо бабушке: перепросила, и, кажется, наш Майошка проведет с нами и Пасху. Теперь ведь вербная неделя, ждать не долго.

— Бедный, жаль мне его, — сказал Синицын, — а со всем тем хотелось бы видеть его в новой форме: куртка с кушаком, шаровары, шашка через плечо, кивер гречневиком из черного барашка с огромным козырьком. Все это преуморительно сидеть будет на нем.

— Не уморительнее юнкерского ментика, — заметил Юрьев, — в котором он немало таки времени щеголял в школе. Но страшно забавен в этой кавказской форме Костька Булгаков.

— Как, разве и он угодил на Кавказ? — спросил Синицын. — Для компании, что ли?

Интересное и познавательное про игры на Zarium

Азарт и захватывающее чувство скорости в играх про гонки

Ничего не сможет заменить для нас один из лучших и востребованных жанров игровой индустрии, гонки.

Открытый игровой мир, который заставит забыть о реальности

В современных играх с открытым миром содержится увлекательный сюжет, квесты и загадки..

Красивые, нежные и сильные… Женские образы в играх

Женские персонажи в играх заслуженно заняли собственную индивидуальную нишу.

Необычные, фантазийные игровые вселенные и миры

Небывалые научно-фантастические миры завоевали виртуальное пространство игр.

Безумные геймплеи влияющие на сознание и мировоззрение

Современная игровая индустрия создала огромный слой культуры, состоящий из видеоигр.

Отличные игры разных жанров для расслабления и отдыха

Мы каждый день испытываем стресс. Неприятности на работе, напряженная обстановка по дороге домой в транспорте или в магазине.

Детективные истории, заполнившие игровое пространство

Детективная интригующая сюжетная линия, является очень популярным форматом при создании кинофильмов, в литературе

Топ игр способных конкурировать с современными бестселлерами

Некоторые видеоигры в 2011 году Верховным судом США признаны частью искусства и стоят в одном ряду с кино,

Индустрия компьютерных игр для развития интеллекта

Компьютерные игры захватили все наше свободное время и наших детей. Мы проводим за компьютером половину нашей жизни.

Таинственная магия колдовского жанра в мире аниме

В историях про девочек с волшебными способностями ярко раскрывается классика жанра мира аниме.

Call of Duty: Warzone. Выход из Затмения

Третья попытка Activision создать «Королевскую битву». Разбираемся насколько она удачно получилась.

Red Dead Online – открытый мир Дикого Запада в сети

Смесь экшена и RPG в формате вестерна о драматических приключениях в открытом мире. Рассказываем чем заняться на Диком Западе.

Секреты прохождения Mortal Kombat 1, приемы поражающие противника

Mortal Kombat 11, это файтинг с довольно высоким бюджетом, игра отличается высокого качества графикой и оформлением.

Как и где найти совершенное боевое оружие в некоторых играх

В этом описании приведены советы и рекомендации по выбору и поиску оружия в пользующихся популярностью видеоиграх.

Гайды по выбору машин для дрифта участвующих в игре Forza Horizon

Чтобы геймеры не тратили напрасно время в поисках лучших и оптимальных машин для дрифта в игре Forza Horizon 4, созданы эти объяснения.

Советы по решению головоломок King’s Bounty 2, и описание игры в помощь

King’s Bounty 2, представляет собой ролевое пошаговое фэнтези, которое ведется от третьего лица.

Гайды по удачному прохождению первой главы игры Life Is Stange: True Colors

По счету, третья игра из серии Life is Strange, имеет заголовок True Colors.

История создания и современная индустрия читерства и читов

О чит-кодах мы впервые услышали в начале девяностых годов.

Руководства и секреты для геймеров по загадочной игре Pathfinder: Wrath of the Righteous в Steam

Знакомясь с культовой игрой Pathfinder: Wrath of the Righteous в Steam игроки начинают исследование таинственного, завоеванного демонами мира.

Гайды по проведению боевой системы и боевого строительства в играх

Дизайнеры по созданию игр делают игровой процесс более интересным благодаря постоянной модернизации и разработке системы боя.

Обзор игр с преодолением препятствий на трассах

Среди ценителей видеоигр огромное количество любителей и почитателей экстремальных геймплеев.

Набор чит-кодов для игр, которые пользуются популярностью

Один из самых известных программистов и дизайнеров игр, это Кадзухиса Хасимото.

Несколько лайфхаков по поиску и использованию артефактов и предметов в играх.

Играя в компьютерные игры, геймеры часто сталкиваются с некоторыми проблемами.

Как приобрести оружие в разных играх и улучшить его

В современной интернет индустрии представлено большое количество разнообразных игр с применением оружия.

Советы по прохождению квеста «Клуб Романтики»

Игра «Клуб Романтики», пользуется популярностью среди молодежи и подростков.

Виды читов, их использование, борьба с ними

Есть ошибочное мнение среди профессиональных игроков и просто любителей посидеть за интересной стрелялкой в свободное время, что читы созданы для того, чтобы обмануть игру.

Самые знаменитые чит-коды для видео игр

С помощью чит-кодов игроки смогут успешно проходить довольно сложные игровые задания.

Как лучше прокачать Cyberpunk 2077

Cyberpunk 2077, это увлекательная игра с закрученным сюжетом, отлично созданной механикой и линией логических заданий.

Лучшие советы, где найти оружие и деньги в игре Resident Evil 8 Village

В восьмой части игры Resident Evil Village, игроки погрузятся в новые, необыкновенные приключения Итана Уинтерса.

Обновления в играх, новые персонажи и места. Как справится с прохождением

Для любителей игр и прошедших многие уровни опытных геймеров, одинаково интересны и привлекательны обновления…

Как повысить уровни героев в аниме играх

Genshin Impact представляет собой увлекательную и захватывающую онлайн-игру…

Гайды и руководства по прохождению к игре Humankind

Вся история человечества досконально изложена в стратегической игре Humankind.

League of Legends — одна из самых популярных онлайн-игр

Одна из самых важных и знаковых онлайн-игр наряду с Counter Strike, World of Warcraft и Dota 2.

Dota 2 — от любительской забавы до профессионального киберспорта

Одна из главных игр киберспорта. Сегодня в нашем обзоре подробнее рассказываем об успехе игры и секретах того, как побеждать в Dota 2.

CS GO: классика киберспорта

Классика, знакомая ещё по компьютерным клубам, растерявшая актуальности и увлекательности с момента своего выхода в 2012 году.

Увлекательные представители экшен игр в жанре файтинга

Если вы любите победы и готовы стремиться к ним, несмотря на препятствия, то файтинги созданы именно для Вас.

Эпидемия гриппа 1889–1890 годов в отдельных городах Европы – фотография основана на сообщениях двух ежедневных газет Познани второй половины XIX века.

Med Sci Monit. 2013; 19: 1131–1141.

1, A, B, C, D, E, F, G и 2, A, B, C, D, E, F, G

Bogumiła Kempińska-Mirosławska

1 Кафедра истории медицины и фармации, Медицинский университет Лодзи, Лодзь, Лодзь, 900 0003 Wohd, Польша

WoSkieska

2 Отдел исследований гриппа, Национальный центр гриппа, Национальный институт общественного здравоохранения – Национальный институт гигиены Варшава, Варшава, Польша

1 Кафедра истории медицины и фармации, Медицинский университет Лодзи, Лодзь, Польша

2 Отдел исследований гриппа, Национальный центр гриппа, Национальный институт общественного здравоохранения – Национальный институт гигиены Варшава, Варшава, Польша

A Дизайн исследования

900 02 B Сбор данных

C Статистический анализ

D Интерпретация данных

E Подготовка рукописей

F Поиск литературы

G Сбор средств за 2013 год 9000 Принята в печать 9 июля 2013 г.

Эта работа находится под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivs 3.0 Unported License

Эта статья цитируется другими статьями в PMC.

Abstract

Крупнейшая эпидемия гриппа девятнадцатого века, получившая название «российская эпидемия», прибыла в Европу с востока в ноябре и декабре 1889 года. Это была одна из первых эпидемий гриппа, произошедших в период бурного роста. развитие бактериологии. Это была первая эпидемия, которую так широко комментировала интенсивно развивающаяся ежедневная пресса.Ежедневные польские газеты, издаваемые в Познани, польском городе, который тогда находился под властью Пруссии, также принимали участие в предоставлении информации об эпидемии. В сообщениях прессы говорилось не только о локальном распространении болезни, но и обсуждалась ситуация во многих, часто далеких, европейских городах, таких как Париж, Лондон, Вена и Берлин. Помимо данных о том, где и когда произошло заболевание, в отчетах содержались: описание симптомов, методов лечения, данные о заболеваемости и смертности, влиянии на отдельных высокопоставленных лиц в стране, информация о деятельности государственных органов и влиянии эпидемия в повседневной жизни.Эпидемия гриппа 1889–1890 гг. Имела два лица: реальное, обнаруженное во время болезни, и информационное, обнаруженное через информацию, доступную в прессе.

Ключевые слова: грипп, эпидемия 1889–90, Европа, Познань, Дзенник Познаньский , Курьер Познаньский

Общие сведения

Грипп – это острое инфекционное заболевание, которое проявляется как сезонно, так и в масштабах эпидемии, и все еще встречается по-прежнему представляет интерес для многих исследователей.В древности он мог быть известен под названием febris catarrhalis epidemia , которое было описано Гиппократом [1]. Польское слово «grypa», происходящее от французского «la grippe», появилось только в восемнадцатом веке. Точно так же название «грипп» пришло из итальянского и широко использовалось в девятнадцатом веке [2]. К концу девятнадцатого века эпидемии гриппа поражали мир несколько раз. Как показано в различных источниках, только в девятнадцатом веке эпидемии произошли в 1803, 1830–1833, 1836–1837, 1847–1848, 1857–1858, 1874–1875, 1889–1891 (92) и 1899–1900 [ 3].

Крупнейшая эпидемия гриппа XIX века в Европе, вероятно, началась в ноябре и декабре 1889 года. Распространившись по Европе с востока, эпидемия получила название «русский грипп» или «азиатский грипп». По словам Финклера (цитируемого по Шопу), эпидемия «распространилась по всему земному шару за несколько месяцев» [4], и это был первый случай гриппа в «эру бактериологии», инициированный открытиями Пастер и Кох. За пределами Европы первые случаи заболевания произошли в мае 1889 года, как сообщил британский городской врач Х.Ф. Парсонс. Эти первые случаи наблюдались в трех независимых местах, расположенных на значительном удалении друг от друга: Бухара в Средней Азии (Туркестан), Атабаска на северо-западе Канады и Гренландия. Примерно в середине октября 1889 г. болезнь была отмечена в Томске в Сибири, а в конце октября она появилась в Санкт-Петербурге, в европейской части России [5]. В Бухаре болезнь преобладала в течение шести месяцев, пока не перебралась в Уфу, Казань, Москву и Санкт-Петербург [6]. Из России болезнь достигла Европы, распространившись по ней тремя последовательными волнами (1889–1890, 1890–1891 и 1891–1892), различающихся по заболеваемости и смертности [7].Изменения, произошедшие в девятнадцатом веке, способствовали быстрому распространению болезни. Значительный рост населения, особенно в городах, способствовал распространению инфекционных заболеваний, передаваемых от человека к человеку. Интенсивное развитие железных дорог также способствовало этому эффекту, потому что они связывали удаленные места с многочисленными промежуточными остановками и позволяли большому количеству людей путешествовать в короткие сроки и на огромные расстояния. Влияние новых способов передвижения на распространение инфекционных заболеваний было замечено некоторыми людьми относительно рано.Упомянутый выше Парсонс заявил, что грипп впервые появился в столицах (городах, которые лучше всего связаны друг с другом) и в портовых городах. Он отрицал возможность того, что грипп может распространяться быстрее, чем люди, и что люди, живущие в изолированных местах, могут его заболеть [8]. Это заявление пролило свет на путь распространения болезни. Причина гриппа была неизвестна, и это вызвало споры о том, было ли заболевание заразным и было ли оно вызвано микроорганизмами, передаваемыми от человека к человеку (теория микробов) или миазмами (теория миазмов).Несмотря на успехи микробиологии, исследователи конца девятнадцатого века, такие как Чарльз Крейтон в его работе под названием « История эпидемии 1891–1894 », пытались доказать миазматическую теорию [9].

Эпидемия гриппа 1889 года была не только первой эпидемией в эпоху бактериологии, но и одной из первых, столь широко комментируемых в ежедневной прессе, которая интенсивно развивалась во второй половине девятнадцатого века. Газеты, издаваемые во многих европейских городах (например,g., Париж – Le Temps и Le Matin , Берлин – Vossische Zeitung и Лондон – The Times ) сообщили о распространении болезни в актуальной и увлекательной форме. Они подробно рассказали о симптомах и последствиях болезни, создав образ эпидемии в сознании читателя. Благодаря прессе информация о распространении болезни, как правило, доходила до конкретного города быстрее, чем сама эпидемия [10]. Тот факт, что эпидемия комментировалась в ежедневной прессе, породила новую реальность, так называемую «медийную реальность» [11].Хотя цель комментариев была в первую очередь информативной, они повлияли, намеренно или нет, на настроения и отношение читателей, а также на их поведение перед лицом угрозы. В зависимости от характера сообщения газеты могут, например, вызывать страх перед неизвестным [12].

Информация в прессе об эпидемии гриппа дошла и до польских читателей. Хотя в то время Польша не существовала как страна на карте Европы (потому что в 1795 году произошел последний раздел Польши, в котором она была разделена между Пруссией, Австрией и Россией и не восстановила независимость до 1918 года), польские ежедневные газеты выходили во многих городах.Польская пресса предоставляла информацию, но она также играла образовательную и культурную роль, таким образом поддерживая польскую национальную идентичность. В конце XIX века большая часть польской ежедневной прессы выходила в крупных польских городах: Варшаве (в русском секторе), Кракове (в австрийской части) и Познани (в период правления Пруссии). Жители этих городов могли не только непосредственно пережить эпидемию (она начала охватывать польские земли в декабре 1889 года), но и прочитать об этом в газетах.В результате у них появилась возможность создать мысленный образ болезни на основе опыта и внешней информации. Эффективность прессы зависела не только от тиража и читательской аудитории. Также имеет значение количество получателей, их интеллектуальные способности, особенно уровень неграмотности, и экономические возможности (покупательная способность). Уровень неграмотности был относительно низким в Польше под властью Пруссии, особенно в Познани, которая была столицей региона с историческим названием Великая Польша и административным названием Великое княжество Познань.Подсчитано, что только 20–25% населения старше 15 лет были неграмотными, поскольку относительно рано появилось общее начальное образование [13]. Познань была городом с населением около 70 000 человек. Несмотря на интенсивную политику германизации, здесь была самая большая концентрация поляков во всем прусском секторе. Несмотря на значительные различия в доходах отдельных групп населения, жители Познани характеризовались относительно более высоким средним уровнем доходов, чем жители городов и деревень.Ежедневные газеты, которые играли важную информационную, политическую и культурную роль в Познани: Dziennik Poznański (1859–1939) и Kurier Poznański (1872–1902). Несмотря на многочисленные трудности, их неоспоримым преимуществом была регулярность, с которой в них появлялись местные и мировые репортажи, что соответствовало современным нормам журналистики. Эти газеты информировали своих читателей не только о политических событиях, но и об экономике, культуре и здравоохранении.Именно в этих газетах появились сообщения о распространяющейся эпидемии гриппа в России. Помимо местного характера, они подробно обсудили ход эпидемии и ее интенсивность во многих европейских странах. Наибольшее внимание уделялось таким городам, как Париж, Берлин, Вена, Лондон, Мадрид, Барселона. Некоторые статьи были также напечатаны в Риме, Афинах, Лиссабоне, Копенгагене и Праге, а также в небольших городах Франции, Германии и Италии, а также в некоторых городах США.Начиная с декабря, по мере усиления эпидемии, в газетах появлялось все больше комментариев, характеризующихся все большей длиной и глубиной. Эти особенности достигли своего пика в январе 1890 года. Последние сообщения, касающиеся, как позже выяснилось, последней волны эпидемии, появились в феврале 1890 года и отразили вымирание эпидемии.

Начало эпидемии – от Константинополя через Санкт-Петербург до Западной Европы

В Санкт-Петербурге первые случаи гриппа произошли в октябре 1889 года.Эпидемия началась в ноябре, а в декабре о ней писала ежедневная Познаньская пресса. Первая информация появилась в начале декабря, и со ссылкой на немецкую газету National Zeitung , в ней говорилось, что в Санкт-Петербурге был очень тяжелый тип гриппа, достигающий очень больших масштабов, так что около 150 000 человек из царь до низших слоев общества, развил болезнь [14]. Удивило то, что, хотя болезнь появилась в Константинополе и, как утверждали некоторые, перебралась в Св.Оттуда он не распространился на всю территорию между двумя столицами [15]. Считалось, что половина населения Константинополя больна гриппом. В Санкт-Петербурге уже в начале декабря треть больничных коек занимали больные гриппом – заболеванием с симптомами тяжелого катара в сочетании с лихорадкой, лечение которого требовало больших усилий врачей [16]. Эпидемия в Санкт-Петербурге распространялась особенно быстро. По некоторым данным, болезнь заболела 180 000 человек, от 25 до 50% школьников пострадали от нее, а к середине декабря были закрыты многочисленные предприятия [17].Ссылаясь на Tygodnik Lekarski (медицинский еженедельник, издающийся в Санкт-Петербурге), сообщалось, что грипп, который был эпидемией в нашей стране, принял более масштабные масштабы, чем те, которые наблюдаются у современного поколения. По оценкам, от этой болезни страдает треть или даже половина жителей Санкт-Петербурга, принадлежащих ко всем слоям общества [18]. По другим оценкам, общая заболеваемость составила 100 000 случаев; военные госпитали были переполнены, несколько заводов и мастерских приостановили свою работу из-за болезни рабочих, а целые районы города были заброшены населением [19].Сообщалось, что болезнь могла возникнуть внезапно, без каких-либо предварительных признаков, и затронула молодых и старых, бедных и богатых. Началось все с ужасной головной боли, сопровождавшейся повышением температуры тела до 42 ° C, невыносимой болью в костях и ломотой всего тела «до корней волос», высыпаниями на лице и опухшими руками. Было замечено, что через 5–6 дней болезнь бесследно утихла, оставив пациентов лишь на некоторое время ослабленными [20]. В начале января у царя снова заболела болезнь, министры внутренних дел и связи по-прежнему не могли работать, 35% солдат заболели, было много смертей [21].Это была последняя информация по теме этой волны эпидемии гриппа в Санкт-Петербурге, появившаяся в познанской прессе.

Как сообщалось в середине декабря, эпидемия быстро прогрессировала на запад. В Москве к 1 декабря болезнь заболела 20 000 человек, и к этому времени болезнь уже достигла Курска, Казани, Екатеринослава, Новгрода; это было также в польских городах Варшава и Лодзь [22]. В то время, как сообщалось в телеграммах, он появился также в Вене, Берлине, Копенгагене и Париже, а к концу декабря 1889 года болезнь распространилась по всей Европе.Как рассказал Парсонс, эпидемия распространилась вдоль Средиземного моря в начале 1890 года и достигла Египта и Соединенных Штатов. В Англии болезнь распространилась в течение 3 месяцев [23]. Как было замечено, в каждом из этих мест эпидемия длилась от месяца до примерно 6 недель, и после того, как она утихла в конце марта 1890 года (первая волна), это проявилось как типичные сезонные случаи заболевания. В некоторых странах (например, в Англии) и в некоторых городах (например, в Копенгагене) эпидемия имела вторую и третью волны в 1890–1891 и 1891–1892 годах [24].

Париж и другие города Франции

Эпидемия гриппа достигла Парижа, вероятнее всего, на рубеже ноября и декабря 1889 года. Первая информация в познанской прессе об эпидемии в Париже появилась в середине декабря (в парижских газетах Le Matin и Le Temps эта тема впервые была поднята в конце ноября и доминировала в этих газетах в течение 2 месяцев) [25]. Как сообщалось [26], «загадочная болезнь, все более и более яростно распространяющаяся в Санкт-Петербурге.-Петербург, [как сообщается], появлялся в разных частях Европы, например, среди разных продавцов известного парижского магазина Лувр »[27]. Из медицинских отчетов следует, что начиная с 26 ноября у 670 из 8000 сотрудников Лувра развился доброкачественный грипп, который обычно проходил без осложнений в течение 4 дней. Многие люди в городе тоже заболели этой болезнью [28]. Несколько иные данные о количестве рабочих Лувра были даны в телеграмме из офиса Вольфа [29].После информации из телеграммы было объявлено, что 670 из 3900 сотрудников Лувра заболели гриппом, и добавлено, что «в городе тоже были случаи заболевания, но болезнь проходит без каких-либо вредных последствий» [30].

Вначале газетные сообщения были написаны в довольно обнадеживающем тоне, например, «эпидемия в целом не вызывает серьезного беспокойства, поэтому врачи считают меры предосторожности ненужными» [31]. Однако две недели спустя (примерно 25–28 декабря) было замечено, что эпидемия гриппа приняла более серьезный характер.Заболевание часто заканчивалось пневмонией, и больницы не могли принять такое огромное количество пациентов. Казармы были устроены во дворах и садах полевых госпиталей, и «согласно официальному списку, на этой неделе в Париже [умерло] на 200 человек больше, чем на предыдущей неделе» [32]. Была еще одна, очень похожая новость: «грипп принимает более опасный характер, переходя теперь в пневмонию и застой в легких; Парижских больниц не хватало, приходилось ставить отдельные палатки во дворах и садах; на прошлой неделе было на 200 случаев смерти больше, чем на предыдущей »[33].Таким образом, вполне вероятно, что во второй половине декабря, и особенно примерно 28 декабря 1889 года, произошло быстрое увеличение тяжести эпидемии. до смерти. В декабре 1889 г. и январе 1890 г. было отмечено уменьшение эпидемии в Париже, но оно внезапно проявилось в других французских городах, таких как Тулуза, Гренобль и Аяччо [34] и, вдвое сильнее, в Тулоне [35]. Однако улучшение ситуации в Париже было временным.Уже в первых числах января 1890 г. университетские лекции были приостановлены, и все школы были закрыты, а также в Монпелье и Анже [36]. Из-за гриппа закрыли оперный театр в Лионе [37]. Сообщалось, что грипп распространяется по всей Франции, особенно в городах. Болезнь заболела всеми врачами парижской больницы Hotel Dieu. Статистические данные показали, что уровень смертности в то время был на 30% выше, чем в то же время годом ранее [38].

Весь январь 1890 года был омрачен эпидемией. Польская пресса представила пространные и драматические комментарии на эту тему. Хотя сообщение касалось состояния на тот момент 6 января, оно было опубликовано 22 января в Gazeta Polska [польская ежедневная газета]. Сообщение гласило: «Грипп, все еще!… Над ним больше не смеются, как когда он впервые появился. Смерть поражает раз за разом »[39]. Как сообщалось, грипп обострился настолько, что даже крупные больницы не могли принять всех пациентов, которых отправляли на носилках из полицейских участков или перевозили в каретах и ​​такси из городских карет скорой помощи.Казармы, заимствованные у военного министерства, должны были быть устроены во дворах госпиталей [40]. В сообщениях прессы указывалось, что уровень смертности относительно высок, поскольку персонал похоронных бюро был перегружен похоронами и требовал упрощения похоронных ритуалов. Они достигли своей цели, потому что, например, на стены церквей перестали натягивать покрывало, чтобы сократить время похорон. Газеты драматически описывали события, сообщая, что день за днем ​​было от 400 до 500 похорон, почти столько же, сколько во время осады 1870 года [41].Драматическая картина болезни возникла также в связи с образом «конца жизни» и факторами риска. Было описано, что некоторые пациенты внезапно кончали жизнь на улицах, что относилось также к большому количеству людей, известных в мире науки. Было сказано, что люди с напряженной умственной деятельностью особенно восприимчивы к этому заболеванию. Однако некоторым людям было трудно в это поверить; как они подчеркивали, трудящиеся пострадали в той же степени, что и богатые классы, потому что «чума [не спасла] никакие категории» [42].Вскоре в Париже заметили, что эпидемия повлияла на экономику, поскольку самым ярким признаком серьезности бедствия было беспрецедентное сокращение торговли продуктами питания. Негативные изменения в торговле наблюдались в пекарнях и мясных лавках, потому что ежедневно продавалось на несколько сотен килограммов меньше хлеба и мяса. Снижение продаж было отмечено по сравнению с обычными продажами и во всех районах города. В ответ на сокращение продаж выяснилось, что «мясные лавки Ла Вилетт уволили часть своих сотрудников, чего раньше никогда не было» [43].Образование заморозилось аналогичным образом, так как были закрыты все средние школы, средние школы и другие типы школ. Практически все студенты политехнической школы заболели этой болезнью, а также военное училище в Сен-Сире было закрыто. Офисы тогда работали плохо, особенно почта, которая «завалена новогодними поздравлениями в это время года» не могла справиться самостоятельно; ему пришлось потребовать помощи у солдат в процессе доставки писем по городу »[44].Как сообщалось в газетах, заболеванию подвержены и представители правительства (например, президент республики [45] и министры). Однако министры выздоровели в конце января, и они смогли праздновать на новогодних вечеринках, но «многие официальные лица не присутствовали на этих приемах, например, российский посол» [46]. Заболели и некоторые депутаты [47].

Эпидемия поразила не только Париж, но и провинции. В Лионе ни муниципальное правительство, ни судебная система не могли функционировать.Точно так же ткачи Лиона, которые «производили эти прекраснейшие шелковые ткани, вызывающие всеобщее восхищение, [были] преследованы вредителем, хотя свежий воздух [был] в изобилии в их живописном районе на холме Круа-Рус» [ 48]. Точно так же эпидемия возникла в Марселе и Корсике, где она прогрессировала несколько мягче. Однако в Тулузе школы были закрыты, а почта не выполняла своих функций, как в Байонне, Бордо и Нанте. Более того, эпидемия достигла бассейна Луары: «В Сомюре 400 офицеров получили отпуск … В Эвре все учителя [были] больны, как и ректор городской средней школы, к большому удовольствию учеников … казармы драгунов там [было] столько больных людей, что для них пришлось отделять значительную часть казарменных построек »[49].Эпидемия распространилась на Руан, Гавр и промышленные города Сены, где производились все виды тканей. Многочисленные жители Руана спаслись от болезни и покинули город. В Лилле перестали работать все ткацкие мастерские, а только в железнодорожных мастерских заболели 80 рабочих и 30 подмастерьев. Обучение в школах было приостановлено, а в аптеке значительно выросла продажа лекарств. В Дюнкерке каждый аптекарь ежедневно продавал 80 лекарств. Благотворительные организации не смогли оказать помощь всем нуждающимся.Вскоре были обнаружены недостатки в больничном обслуживании; «если бы вместо гриппа на нас напали заразный брюшной тиф, оспа или холера,… что будет с больными, которых… придется размещать в палатках, во дворах, когда будет снег и температура достигнет минус восьми градусов! »[50]. Это картина эпидемии во Франции, которую дал польский читатель. Последняя информация появилась 29 января и касалась медицинских вопросов, связанных с доктором Потеном (Pierre Potain, 1825–1901).Потен, один из великих парижских врачей, считал, что преобладающий грипп не был обычным гриппом, поскольку он сопровождался увеличением селезенки, что не было типичным симптомом гриппа [51].

Рим и другие города Италии

Первая информация об эпидемии из Италии появилась в познанской прессе во второй половине декабря. Как сообщалось в номере от 17 декабря 1899 г., грипп в Риме возник с определенной степенью тяжести, но не повлек за собой летальных исходов.Было высказано предположение, что его источником были русские князья, которые целыми семьями путешествовали из зараженного Петербурга в Рим. Ходили слухи, что врачи диагностировали у них симптомы гриппа [52]. Вначале не было уверенности, насколько высок риск распространения болезни. В газетных статьях утверждалось, что «еще не было показано, есть ли повод для беспокойства в связи с низким числом случаев и легким характером заболевания» [53]. Болезнь не щадила итальянских аристократов.Как сообщалось в середине января 1890 года, герцог Аосты Амадео I Савойский заболел этой болезнью [54]. Хотя он консультировался с известным доктором Баччелли из Рима, после непродолжительной болезни он скончался в субботу, 18 января, в 6:45 утра. Причиной смерти стала пневмония, вероятно, развившаяся в результате гриппа [55]. Информация из Италии об эпидемии гриппа появилась в польской прессе только один раз, 8 февраля 1890 г., и в ней говорилось: «Состояние военного министра Бартоле Виале, страдающего гриппом, немного улучшилось [56]. ].’

Мадрид и другие города Испании

Первые новости об эпидемии гриппа в Испании появились во второй половине декабря. В сообщениях говорилось, что болезнь распространяется особенно быстро. Сначала это произошло в Малаге, затем в Барселоне, затем в Мадриде, где за несколько дней гриппом заразились 30 000 человек [57]. До 20 декабря 1889 г. в Мадриде заболело почти 20 000 человек [58]. В Барселоне к концу декабря число больных составляло 30 000 [59], но уже 1 января 1890 г. сообщалось, что «число больных значительно увеличилось и теперь составляет 52 000; много смертей »[60].Постоянные колебания температуры считались одним из факторов, способствовавших такому быстрому распространению болезни. Подчеркивалось, что врачей во время эпидемии было недостаточно, так как многие из них сами заболели. Сообщалось, что «в офисах и школах число больных [достигало] сотен; В почтовом отделении заболели 86 почтальонов, в результате чего письма не доставлялись 2 дня из-за нехватки персонала; количество поездов пришлось изменить и уменьшить из-за отсутствия чиновников »[61].По этой причине было закрыто несколько школ. В конце декабря сообщения газеты обращали внимание читателей на высокую смертность, из-за чего ежедневное количество смертей от гриппа в самом Мадриде увеличилось в 3 раза [62]. Среди пациентов были председатель кабинета министров, министр иностранных дел и спикер палаты депутатов [63]. В начале января 1890 года заболел король Испании Альфонсо XIII, которому тогда было пять лет [64].После временного улучшения [65] его здоровье ухудшилось примерно 10 января [66]. Примерно к 12 января состояние короля было уже плохим [67]. Сообщалось, что «состояние молодого испанского короля [вызвало] серьезную озабоченность … Доктора [сказали], что мы должны быть готовы к катастрофе в ближайшее время, особенно потому, что вся нервная система [была] атакована, а король [находился] в состояние полной праздности. Тем не менее врачи [не теряли] надежды, что он [выживет] »[68]. Болезнь короля заставила определенное «министерство» оставаться в службе на время его выздоровления, несмотря на отставку министерства, «чтобы облегчить трудности королевы-регента, столь озабоченной судьбой своего единственного сына» [69]. .В конце концов король выздоровел.

В середине января газеты рассказали о разрушениях, вызванных эпидемией в Испании. Сообщалось, что «в Мадриде были ужасные страдания, низкая температура от -7 до -8 градусов», «рабочие ничего не заработали из-за гриппа», «женщины и дети бродят по улицам, прося милостыню. голода; у бедняков нет печей; ¾ больных гриппом заболели пневмонией; Ежедневно умирают 200–300 человек, которых хоронят на ночь, чтобы не создавать паники; столь же печальные новости из Барселоны »[70].Это была последняя информация об эпидемии гриппа в Испании.

Вена

Первые сообщения об эпидемии появились в середине декабря 1889 года и касались лекций двух известных в то время профессоров Венского университета – Германа Нотнагеля (1841–1905) и Отто Калера, сын (1849–93). Лекции были посвящены теме этиопатологии гриппа. По их словам, даже если грипп, то есть катар (ревматическая лихорадка), возник в виде эпидемии, он не был заразным, но наступил внезапно.Считалось, что миазмы, бактерии и микроорганизмы переносят инфекционный агент, и даже домашние животные были восприимчивы к болезни [71]. Несколькими днями позже появилось сообщение, что «в Вене школы [будут] закрыты до января, военное командование приостановило их обучение» и «грипп распространился в Вене до такой степени, что все гражданские школы были закрыты до начала праздник »[72]. Это свидетельствовало о распространении эпидемии, хотя болезнь могла казаться безвредной.Однако в последующих выпусках газеты за 1889 год можно было прочитать, что легкое прогрессирование гриппа оказалось более серьезным по симптомам. Начались случаи пневмонии и плеврита, больницы были переполнены [73]. Некоторые полагали, что именно из Вены болезнь распространилась в Краков, которую принес студент, приехавший туда на Рождество [74]. В начале января 1890 года казалось, что эпидемия в Вене подходит к концу. Тем не менее, также сообщалось, что эрцгерцог Карл Людвиг и 3 принцессы были поражены этой болезнью [75].В начале января грипп не утихал, и Национальный совет здравоохранения решил приостановить занятия в школах Нижней Австрии до 7 января и потребовать от мэра открытия больницы для больных гриппом [76]. Атмосферу ужаса можно было ощутить, например, в записке, в которой говорилось: «грипп непрерывно растет и принимает угрожающие размеры» [77]. В прессе подчеркивалось, что первоначальное убеждение в отсутствии опасности было ошибочным. Газеты указали, что грипп отомстил за пренебрежение, с которым его первоначально лечили, и привел к ряду смертей от пневмонии [78].В середине января читатели узнали об еще одном симптоме гриппа, который описал профессор Эрнст Фукс. Он обнаружил деформацию роговицы глаза, в ходе которой на роговице появлялись множественные пузыри. Его назвали koratitis dendritica из-за его разветвленной формы. Оставлялись шрамы и ухудшалось зрение [79]. Эпидемия начала утихать во второй половине января, и школы были вновь открыты после того, как были закрыты в течение нескольких предыдущих недель из-за гриппа.Эпидемиологические данные относительно Вены были опубликованы в прессе; «Перед Рождеством заболели 25–30 детей из 100, а 15 января статистика составляла 5–6 из 100, что всего на 2 больше, чем обычно. Среди учеников погибших не было, но погибли 4 учителя »[80].

Берлин и другие города Германии

Первый выпуск новостей об эпидемии гриппа в Берлине появился в познанских газетах примерно в середине декабря 1889 года. 12 декабря была опубликована короткая заметка, в которой говорилось, что эпидемия достигла Берлина и Шпандау, где от болезни пострадали около 600 рабочих [81].На следующий день со ссылкой на берлинскую прессу было подчеркнуто, что грипп все больше распространяется по Берлину, в результате чего врачи были перегружены работой [82]. Обращалось внимание также на уменьшение количества учеников в школах и на тот факт, что болезнь затронула многих служащих почтовых отделений, телеграфистов и большинство сотрудников театра Валлнер [83]. Несколько дней спустя появилось сообщение о том, что эпидемия в Берлине значительно усилилась, и число заболевших гриппом достигло 150 000.Позже с легким удивлением было объявлено, что врачи составляют значительный процент больных. Более того, профессора университетов и ветеринарных академий заболели этой болезнью и были вынуждены приостановить занятия. Проф. Вирхов тоже заболел гриппом, но он не переставал читать лекции. Тем не менее, также сообщалось, что «насколько нам известно, некоторые пациенты преувеличивают свои симптомы под предлогом лечения» [84]. Через несколько дней, как сообщили газеты, грипп достиг всех профессиональных групп; многие должностные лица не могли выполнять свои обязанности, а в пожарной части было такое большое количество больных сотрудников, что «необходимо было прекратить работу нескольких участков; судебным приставам приходилось приостанавливать аукционы и даже конфисковывать до взыскания »[85].Ссылаясь на Vossische Zeitung , познанская пресса сообщила, что комитет был сформирован из берлинских деятелей. В него должны были войти, среди прочего, несколько самых известных врачей Берлина, чтобы при поддержке добровольных пожертвований населения группа могла разработать статистику эпидемии гриппа и его симптомов в Берлине. Необходимо было обеспечить помощь статистического управления [86]. Несколько лет спустя Отто Лейхтенштерн, врач и немецкий исследователь, изучавший эпидемию гриппа 1889 года, подсчитал, что 50% современного населения Германии были поражены этой болезнью.Парсонс, в свою очередь, оценил в Лондоне примерно 25% больных [87].

Среди серьезных комментариев были и несколько забавные черты: например, «владельцы ресторанов и заводов по производству спиртных напитков пытаются самостоятельно лечить жителей Берлина. Новейшая марка водки, появившаяся на местных складах, называлась Influenza Bitter, а на витрине ресторана было написано «Лучшее средство от гриппа». Предположительно, новая реклама сделает свое дело »[88].

В рождественском выпуске газет сообщалось, что тема гриппа, «модного в наши дни», была поднята Берлинским обществом внутренней медицины и что в дебатах приняли участие «самые оценочные деятели Берлина» [89]. Одним из них был доктор Эрнст фон Лейден (1832–1910), так называемый «тайный советник», который «наконец пришел к выводу, что эпидемия относится к числу легких болезней и что ее осложнения не превышают размеров прошлых случаев заболевания. эпидемия; Всего этим заболеванием болеет 10% населения »[90].Также были раскрыты результаты дебатов по поводу этиологии гриппа и последствий его непонимания. Как сообщалось, «Что касается происхождения заболевания и является ли оно заразным, другими словами, передается ли оно от человека к человеку, или возникает ли оно в результате плохого воздуха, который мы вдыхаем, окончательного согласия достигнуто не было» [91 ]. Согласно газетам, теория передачи болезни от человека к человеку была отвергнута парижским медицинским факультетом, и по этой причине школы не закрывались вовремя.С начала 1890 года в прессе публиковались эпидемиологические данные о гриппе, основанные на отчете берлинского статистического управления. Таким образом, можно было прочитать, что «с 8 по 14 декабря произошло 2 смерти от гриппа. По этой же причине существенно увеличилось количество различных заболеваний. Итак, за вторую неделю декабря 23 человека умерли от ларингита и хронической простуды, 70 человек заболели пневмонией, 121 человек – от легочной чахотки, 25 – от множественных воспалений органов дыхания.В третью неделю декабря (15–21 декабря) 27 человек умерли от ларингита, 27 – от хронической простуды, 122 – от пневмонии и, наконец, 10 человек умерли от плеврита ». необычайный рост смертности можно отнести к гриппу »[92].

Более того, донесения из Берлина касались болезненности при императорском дворе. По данным газет, на второй неделе января принцесса Бисмарка заболела очень серьезным гриппом крайне тяжелого характера.Вызвали профессора Швейнингера [93]. Позже сообщалось, что «с 4 часов утра (7 января – прим. Автора) императрица Августа испытывает затруднения с дыханием. Ее физические силы снижаются угрожающими темпами ». Затем было добавлено:« В 1:12 императрица вот-вот умрет »[94]. В следующем номере газеты от 9 января сообщается о смерти императрицы Августы, престарелой супруги Вильгельма I. Дама скончалась 7 января в 16:29; «Она долго не страдала; грипп привел к смерти, потому что сопровождался воспалением легких, с которым тело императрицы не могло бороться »[95].В этой же статье подробно описано, как прогрессировала болезнь императрицы. Сообщалось, что помимо семьи людьми, которые ухаживали за больной, были придворный проповедник, доктор Кёгль и сестра милосердия Джоанна Шоев, «которая уже несколько лет ухаживала за императрицей». Позже в статье упоминалось, что больной давали ледяное молоко и кубики льда, но «она не могла глотать; она хотела заговорить, но ее силы отказали ей. Это состояние длилось до 2 р.м. »[96]. В прессе сообщалось, что вскрытие тела императрицы Августы подтвердило, что причиной ее смерти была пневмония, а потеря силы была результатом ее длительных страданий [97].

Что касается других важных людей, то в прессе сообщалось об ухудшении состояния барона Франкенштейна [98]. Скорее всего, причиной этого снова стал грипп, что подтвердило бы тот факт, что грипп повлиял на работу депутатов, немногие из которых присутствовали на заседаниях парламента [99].

Несколько месяцев спустя медицинские газеты опубликовали лекции доктора Лейдена об эпидемии гриппа в Берлине. Лейден заявил, что «болезнь распространяется с необычайной силой во всех частях города и поразила половину жителей, независимо от социального статуса, пола и возраста; он не щадил даже грудных детей ». Однако, когда врач делал выводы о характере болезни, он добавил, что« в целом грипп в Берлине протекает в легкой форме, и большинство смертей было вызвано осложнения »[100].

Эпидемия поразила и другие города Германии. В начале января 1890 г. сообщалось, что в Штутгарте «у королевы развился грипп; король страдал 2 дня, и его прежняя невралгическая боль вернулась »[101]. Через несколько дней газеты объявили: «Король все еще слаб, а королева поправляется и ее аппетит усиливается» [102].

В прессе сообщалось также о масштабах эпидемии среди различных профессиональных групп. Ссылаясь на Stamtanzelger fur Wurtemberg , газеты объявили, что 6 января среди военных было 1600 жертв гриппа, 600 из которых были из Ульма, 450 из Людвигсбурга, 139 из Штутгарта и 115 из Хейбронна.Также был 1 смерть [103]. В Штутгарте 240 сотрудников национальной железной дороги заболели гриппом, «из-за которого не удалось отправить многочисленные товарные поезда» [104].

Эпидемия преобладала также в Мюнхене, Дортмунде, Франкфурте, Аахене и Брауншвейге. В начале января газеты объявили о закрытии государственных школ в Мюнхене до 13 января [105]. В середине января появилось сообщение о том, что священник Иоганн Йозеф Игнац фон Доллингер (1799–1890) умер от гриппа в Мюнхене, и были опубликованы подробные мемуары его жизни [106].Экономические последствия эпидемии были описаны в Дортмунде, где добыча угля на шахтах снизилась из-за распространения гриппа среди шахтеров [107]. В первой декаде января были обнародованы данные о смертности от гриппа во Франкфурте. Газеты писали: «Согласно официальным сообщениям, на прошлой неделе от гриппа и его осложнений умерло 16 человек. Смертность на предыдущей неделе была в целом очень высокой, погибло 136 человек »[108]. В Аахене руководство полиции распорядилось закрыть все школы до 23 января [109].Эпидемия достигла и города Брауншвейг. В прессе сообщалось, что грипп настолько распространен, что школьные каникулы были продлены еще на неделю [110]. В Штутгарте, однако, медицинский совет (Medicinische Collegium), созванный Министерством внутренних дел в Вюртемберге для расследования этого вопроса, оспорил использование средств медицинской полиции. Другими словами, они не соглашались с тем, что школы должны быть закрыты из-за болезни, поскольку, как утверждалось, «эта эпидемия, как в прошлом, так и сейчас, больше затрагивает взрослых, чем школьников» [111].

Лондон и другие британские города

Первая информация об эпидемии в Лондоне появилась в прессе примерно в середине декабря 1889 года. Как тогда сообщалось, она была относительно сильной. судебной магистратуре о том, что некоторые палаты дворца правосудия были вынуждены приостановить свою работу на несколько дней »[112]. Во время эпидемии особое внимание уделялось различиям в заболеваемости между полами, поскольку было отмечено, что женщины менее уязвимы для это [113].В первую неделю января 1890 года сообщения были более тревожными. Было отмечено, что в Лондоне «грипп все еще» [114] и «число больных… значительно увеличилось» [115]. Было указано, что заболевание распространялось в основном среди служащих почтовых отделений [116]. Во второй половине января выяснилось, что грипп преобладает в Лондоне, а также очень устойчиво в провинции. В Бирмингеме от этой болезни пострадали 50 000 человек [117]. В Лондоне, как сообщалось 17 января, «если говорить о смертях от пневмонии в последние недели, то их было 1070, что на 522 больше, чем в среднем» [118].Эпидемия распространилась также на другие города, и сообщалось о страшном росте смертности в Эдинбурге, Глазго и Дублине [119].

В Англии, как и в других странах, эпидемия не пощадила важных людей. В начале января в газетах была опубликована информация о том, что «в Лондоне у посла Германии графа Хатцфельда только что развился грипп» [120], а «лорд Солсбери болеет гриппом; врач лорда – придворный врач королевы, доктор Дженнер »[121].Двумя днями позже выяснилось, что состояние Солсбери значительно улучшилось [122]. Также появилась информация об улучшении состояния немецкого посла, который «отправился в Рейнскую провинцию в сопровождении своего врача, чтобы отдохнуть после болезни» [123]. Более того, современный министр сельского хозяйства тоже болел гриппом; как было написано: «Мистер У Чаплина случился тяжелый приступ болезни »[124].

Уведомления об эпидемии гриппа в других городах

Периодические уведомления об эпидемии гриппа также появлялись в отношении других городов.В записях говорится, что в Брюсселе королева почувствовала себя намного лучше [125]. В Софии, в свою очередь, «сильно распространился грипп, и многие военные училища заболели этой болезнью» [126]. В газетах упоминалось, что «погода в Лиссабоне [была] чрезвычайно холодной; −5 градусов »и« Сицилия, Греция и Афины [были] также в беде »[127]. Что касается ситуации в Праге, то «27 декабря грипп зарегистрирован более чем в 100 случаях [128]. В Копенгагене, в свою очередь, 13 декабря сообщили, что 56 человек заболели этим заболеванием на предыдущей неделе, и целых 38 из них были военнослужащими [129].Познанские газеты также публиковали новости из-за океана. В конце декабря 1889 года выяснилось, что в Нью-Йорке «грипп распространился по различным частям Соединенных Штатов; несколько сотен человек [заболели] в [городе]; однако характер заболевания [был] еще не очень серьезным »[130]. Однако, как показало более позднее исследование Фроста, первая волна эпидемии в США была не такой легкой, как считалось тогда. Причина этого заключалась в том, что в январе 1890 года увеличился уровень смертности от пневмонии, поразившей людей, страдающих гриппом.Этот показатель достиг 10,96 на 1 000 000 против менее 1 в предыдущие годы (1887–89) [131]. В феврале показатель снизился до менее 3, а в марте – около 1,5, что свидетельствует о стихании болезни. Некоторые из новостей были немного забавными; история о принтере из Детройта, который запустил новое изобретение – вывеску со сменной бумажной надпечаткой. Предмет должен был быть повешен над дверью, чтобы отпугивать нежелательных посетителей. Среди таких надписей, как «Друзья, к сожалению, здесь никогда не ссужают деньги», «У нас есть мыло и нитки» или «Наша жизнь уже обеспечена», была одна с надписью «Слава богу, у нас уже был грипп». [132].

Познань

Как тогда выглядела эпидемия в Познани? О том, что грипп произошел в Познани, впервые было упомянуто в прессе 21 декабря 1889 года. Появилась информация, что «грипп дошел до нашего города несколько дней назад, но пока он носит легкий характер». Это было добавлено успокаивающим тоном: «тем не менее, болезнь не является ни заразной, ни опасной, и она проходит в течение нескольких дней» [133]. На следующий день пришла новость другого тона: «грипп распространяется по нашему городу; он достиг многих домашних хозяйств, и даже армия пострадала от него »[134].Болезнь должна была преобладать в городе хотя бы несколько дней, если она уже достигла «многих домашних хозяйств» [135]. Как предполагается в записях собрания Общества друзей науки на медицинском факультете от 10 января 1890 г., «грипп прибыл в Познань в середине декабря 1889 г. и принял умеренный характер» [136]. Ни в одном декабрьском выпуске не было данных о заболеваемости в Познани или другом городе Великой Польши. На фоне тревожной ситуации в западноевропейских городах этот недостаток информации в Познани может иметь двоякое влияние на читателя.С одной стороны, это могло создать мягкий образ эпидемии в Познани. С другой стороны, это может быть признаком того, что угроза еще впереди, особенно то, что в других регионах Европы, а также в других польских городах эпидемия уже длилась 2–3 недели.

В начале января 1890 г. были общие комментарии о том, что грипп протекает умеренно, и было добавлено, что был только 1 смертельный исход [137]. Это было первое сообщение о смерти во время эпидемии в Познани.Последующие две недели января 1890 г. стали свидетелями роста заболеваемости и смертности от гриппа и его осложнений. «Число случаев увеличивалось» [138]; школы были закрыты из-за того, что 50–60% детей заболели гриппом [139]. 10 января сообщалось, что эпидемия в Познани, по всей видимости, не достигла своего апогея, поскольку число ее случаев [составляло] все больше; в некоторых случаях его характер [был] более серьезным и, следовательно, он [вызвал] пневмонию и бронхит »[140].Грипп в Познани начал стихать примерно к 19 января. В газетах сообщалось, что, по словам врачей, «грипп [начал] переходить в более медленную стадию, и ожидается, что он скоро исчезнет. В стране [было] уже менее интенсивно; вероятно, оно [уменьшалось] также в Северной Европе, вместо этого переместившись в Южную Европу »[141].

В начале февраля было четко заявлено, что «грипп, поразивший многих, [почти полностью] покинул наш город». факт серьезнее, чем представлялось [142].Однако дальнейшее наблюдение было неожиданным, поскольку предполагало, что по крайней мере часть случаев заболевания была лишь плодом воображения.

Выводы

Первая волна так называемой «русской» эпидемии гриппа, которая обычно происходила по всей Европе в 1889–1890 годах, привлекла пристальное внимание познанской прессы. Первые сообщения о жертвах болезни, которые могли указывать на начало эпидемии, появились в первых числах декабря 1889 года и касались города Св.Петербург. Первые сведения о прибытии эпидемии в города Западной Европы касались Берлина, а затем и таких городов, как Париж, Вена, Лондон, Барселона и Мадрид.

Самые ранние статьи были написаны в успокаивающем тоне и лаконичной форме с целью прежде всего информирования. Следующие дни принесли последовательный рост количества информации, а также ее широты, детализации и выразительности. В отчетах поднималась тема новых случаев заболевания во все большем количестве городов, и они включали числовые данные о заболеваемости, основанные на статистике.Чтобы завоевать доверие, статьи содержали информацию о все более частых осложнениях и смертях. Что могло заинтересовать читателя, так это новости о болезнях и смерти известных и важных людей, таких как короли или министры. Кроме того, газеты описывали последствия эпидемии, такие как переполненность больниц, отсутствие врачей и убытки в торговле. Они использовали такие выражения, как «ужасные страдания» или «женщины и дети бродят по улицам». В результате характер статей стал более выразительным, создавая образ надвигающейся и всеобъемлющей угрозы распространения гриппа.Наибольшее внимание эпидемии было уделено в Париже, Берлине и Вене. Об эпидемии в Испании также сообщалось всесторонне. Тот факт, что познанская пресса проявила такой интерес к ситуации в Париже, Берлине и Вене, возможно, отразил серьезность болезни в этих городах. Более того, информация об этих городах могла быть важна для польских читателей, страна которых была лишена государственности и зависела от Пруссии и Австрии, что привело к сложной геополитической и экономической ситуации.

Изображение угрозы дополняло растущий объем информации о случаях гриппа в последующих европейских городах, быстрое распространение эпидемии в данном месте (многочисленные случаи в различных социальных группах за короткое время) и дискуссии врачей о пути распространения болезни. Более того, этиология болезни тогда была неизвестна, и не было эффективных методов ее предотвращения. Грипп, о котором говорилось в прессе, оказался быстро распространяющимся заболеванием, и, хотя в большинстве случаев он был вскоре излечен, он все еще оставался в значительной степени непредсказуемым.По мере развития эпидемии последствия болезни становились все более серьезными, и почему она попала в такое место и почему покинула это место, было неизвестно. В прессе упоминались случаи заболевания и смерти как среди бедных, так и среди богатых, а также среди различных социальных групп: правителей, юристов, служащих, врачей и чиновников. Заболевание поражало, независимо от пола и возрастной группы, а также от того, была ли жертва здоровой или особенно слабой. Таким образом, грипп казался эгалитарным заболеванием, хотя, очевидно, было труднее вылечиться от него в условиях бедности и холода, когда жертве приходилось много работать, не было достаточно еды или когда грипп сопровождался другим заболеванием. недуг.Были также уведомления, которые уменьшали драматический эффект от серьезных сообщений. Либо они подчеркивали легкость эпидемии, либо принимали юмористический тон (например, статья о водке Influenza Bitter).

Анализ того, как газеты освещали тему эпидемии, позволяет сделать наблюдение, что с течением времени изменился уровень «информационного насыщения». Количество новостей быстро росло примерно с середины декабря; он оставался на высоком уровне в первой половине января и снизился во второй половине и в феврале.В феврале 1890 г. были случаи заболевания гриппом, хотя и гораздо реже, но обычно они заканчивались осложнениями и летальным исходом. Тем не менее грипп перестал быть главной темой газет. Тот факт, что эпидемия пошла на убыль, был отмечен также в медицинской прессе, в которой говорилось, что «грипп явно сокращается на всем европейском континенте; только в Англии, куда она прибыла поздно, она все еще очень серьезна ». В статье добавлено, что, хотя эпидемия была легкой,« в последнее время она унесла много жертв из-за различных осложнений.Врачи составляют большую часть смертности от гриппа »[143]. К февралю и марту грипп перестал волновать ежедневную прессу, несмотря на то, что в марте еще были случаи заболевания. Итак, сообщалось, но только в медицинской прессе, что во вторую неделю марта 24 человека умерли от болезни в Лондоне, 29 человек умерли в Гамбурге и 103 человека заболели в Копенгагене [144]. Однако вскоре первая волна эпидемии полностью улеглась.

Эпидемия гриппа 1889–90 гг. Имела два лица: реальное, обнаруженное в результате болезни, и медийное, обнаруженное через информацию, доступную в прессе. Независимо от фактической интенсивности, газетные сообщения могут создать впечатление «поистине глобальной пандемии гриппа» [145].

Сноски

Источник поддержки: Самофинансирование

Ссылки

1. Грант У. Наблюдения за поздним гриппом – эпидемией катарального гриппа Гиппократа: в том виде, в каком он появился в Лондоне в 1775 и 1782 годах.Лондон: стр. 4. [Google Scholar] 2. Biegański W. Wykłady o chorobach zakaŸnych. Vol. 2. Варшава: Wydawnictwo Gazety Lekarskiej; 1901. С. 1–2. [на польском языке] [Google Scholar] 6. Szyszłło Wincenty. Грипп – w Warszawie. Medycyna. 1890; 1: 1–3. [Google Scholar] 7. Хонигсбаум М. «Русский» грипп в Великобритании: извлеченные уроки, упущенные возможности »Вакцина. 2011; 29 (Приложение 2): B11–15. [PubMed] [Google Scholar] 9. Ског Л., Хауска Х., Линде А. Русский грипп в Швеции в 1889–1890 годах: пример анализа географической информационной системы.Евронаблюдение. 2008. 13 (49): 1–7. [PubMed] [Google Scholar]

10. Интересная работа об эпидемии гриппа 1889 г. во Франции, основанная на многочисленных газетных отчетах, «Пандемия гриппа во Франции, 1889–1890 гг.», Представленная в аспирантуру Техасского технологического университета для частичного выполнения Требования к степени магистра искусств)

11. Масселл Дж. Пандемия в печати: распространение гриппа в Fin de Siecle. Стараться. 2007. 31 (1,): 12–17. [PubMed] [Google Scholar] 12. Как пишет Хонигсбаум: «В отличие от предыдущих пандемий, российский грипп также тщательно контролировался прессой, и корреспонденты телеграфировали новости о разграблении пандемии читателям викторианских газет задолго до местных вспышек.Результатом стал широко распространенный страх перед гриппом… »(Хонигсбаум Марк. Большой страх:« русский »грипп в Соединенном Королевстве.« Исторические пандемии гриппа: извлеченные уроки », встреча и семинар; 3–7 мая 2010 г .; Копенгаген, Дания: Carlsberg Academy; [Google Scholar]) 13. Spaleniak Wojciech. Ksztaltowanie sie warunków rozwoju prasy polskiej w Wielkopolsce w other polowie XIX i na poczatku XX wieku (do roku 1918) In: Kosman Marceli., Editor. Z dziejów prasy wielkopolskiej XIX-XX wieku. Познань: Polski Dom Wydawniczy; 1995 г.п. 2132. [Google Scholar]

18. Там же

20. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 15)

22. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 17)

23. Х. Ф. Парсонс, Дополнительный отчет и статьи об эпидемическом гриппе, 1889-1892 гг. С вступительным словом медицинского работника Совета местного самоуправления, Лондон, Совет местного самоуправления, 1893 г .: «Как показали недавние исследования, эпидемия быстро распространилась, и потребовалось всего 4 месяца, чтобы« совершить кругосветное путешествие »; она достигла США. в течение 70 дней с момента его первого появления в Санкт-Петербурге, путешествуя по континентальной Европе со скоростью 400 км в неделю »(Valleron Alain-Jacques, Cori Anne, Valtat S, Meurisse S, Carrat F, Boelle PY.Трансмиссивность и географическое распространение пандемии гриппа 1889 г. Труды Национальной академии наук Соединенных Штатов Америки. 2010. 107 (19): 8778–81. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]) 24. Симонсен Л. Характерные особенности пандемий гриппа и пандемии 1889 года. Совещание и семинар «Исторические пандемии гриппа: извлеченные уроки»; 3–7 мая 2010 г .; Копенгаген, Дания: Академия Карлсберга; [Google Scholar] 25. Николсон-Прейсс Мари Лорина. Управление заболеваемостью и смертностью: пандемический грипп во Франции, 1889–1890 гг.: 45–47. Поступил в аспирантуру Техасского технологического университета при частичном выполнении требований для получения степени магистра искусств. [Google Scholar]

26. Все цитаты из польских газет являются авторскими переводами. Для единообразия время от времени вводились временные изменения, отмеченные квадратными скобками

27. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 19)

29. Бернхард Вольф (1811–1879) врач, административный менеджер National Zeitung, редактор Vossische Zeitung, основатель одного из первых агентств печати Wolffs Telegraphisches Bureau (1849–1934)

30. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 17)

31. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 28)

34. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 21)

37. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 21)

38. Там же

40. Там же

41. Франко-прусская война (19 июля 1870 г. – 10 мая 1871 г.)

42. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 39)

43. Там же

44. Там же

45.Президентом Третьей французской республики в то время была Мари Франсуа Сади Карно (1837–1894)

46. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 39)

48. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 39)

49. Там же

50. Там же

53. Там же

54. Dziennik Poznański. 1890, 19 января; (15) [Google Scholar]. Амадео Фердинанд Мария (1845–89) – герцог Аосты, сын короля Италии Витторио Эмануэле II и брат короля Италии Умберто I – Амадео I Савойский

58.Там же

60. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 21)

61. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 59)

64. Альфонсо XIII (1896–1941) – сын Альфонсо XII, умерший в ноябре 1985 г .; Альфонсо XIII стал королем Испании после своего рождения, а его мать Мария, эрцгерцогиня Австрии, была регентом. Формально он правил до 1931 г.

68. Там же

69. Там же

71. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 52)

74.Szyszłło, op. соч. (примечание 6), 1–3

75. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 21)

82. Dziennik Poznańs ki, op. соч. (примечание 17)

83. Там же

85. Там же

86. Там же

88. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 84)

90. Там же.

91. Там же

92. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 21)

93. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 65)

94. Там же

96. Там же

97. Dziennik Pozna ński, op. соч. (примечание 67)

100. Odczyty kliniczne: Influenza – wykład prof. Leyden’a w Verein fur Innere Medizin. Medycyna. 1890; (6): 87–88. (резюмировано: W. Chodecki) [Google Scholar]

101. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 76)

102. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 95)

103. Там же

107. Dziennik Poznański, op.соч. (примечание 105)

108. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 95)

109. Там же

110. Там же

112. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 17)

113. Там же

114. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 21)

115. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 78)

116. Там же. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 105)

118. Там же. Kurier Poznański, op.соч. (примечание 80)

119. Dzienni k Poznański, op. соч. (примечание 117). Kurier Poznański, op. соч. (примечание 80)

120. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 21)

121. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 76)

122. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 105). Курьер Познанский. 1890, 8 января; (5) [Google Scholar]

124. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 122)

126. Dziennik Poznański, op.соч. (примечание 21)

127. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 70)

128. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 62). Kurier Poznański, op. соч. (примечание 73)

129. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 17)

130. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 59)

131. Уэйд Хэмптон Фрост. «Эпидемиология гриппа» (1919), Отчеты об общественном здравоохранении. Исторический сборник 1878–2005 гг. 2006; 121 (Приложение 1): 149–59.[Google Scholar]

133. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 63)

134. Kurier Poznański, op. соч. (примечание 57)

135. Там же

136. Ruch w Towarzystwach. Новины Лекарские. 1890; (2): 94–96. [Google Scholar]

137. Kuri er Poznański, op. соч. (примечание 38)

138. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 104)

139. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 95)

140. Dziennik Poznański, op.соч. (примечание 104)

141. Dziennik Poznański, op. соч. (примечание 54)

143. ‘Rozmaitości’, op. соч. (примечание 111)

144. Rozmaitości: Grypa. Новины Лекарские. 1890; (4): 201–3. [Google Scholar]

145. Обращаясь к этому вопросу, М. Хонигсбаум описывает пандемию 1889 года следующим образом: «Совпадение с поздневикторианским бумом газет и ростом телеграфной сети,« русский »грипп был зарегистрирован пресса, в результате чего виртуальный «страх» перед ее грабежами достиг Парижа, Лондона и Нью-Йорка задолго до самой болезни.В результате, если до 1890 года «Таймс» использовала слово «пандемия» только дважды, то после 1890 года оно стало связано со скоростью глобальных коммуникаций и другими образцами современности. Пандемия перестала быть просто эпидемией, затрагивающей «всех» людей, она стала глобальным событием в СМИ »(Марк Хонигсбаум,« Великий страх: «Русский» грипп в Соединенном Королевстве »,

Самостоятельная экскурсия по Эрмитаж в Санкт-Петербурге

Время: примерно 3.5 часов

Эрмитаж – самая популярная достопримечательность Санкт-Петербурга и одно из крупнейших в мире хранилищ искусства и древностей. Для многих путешественников это главная причина посетить город на Неве, а изучение его обширных коллекций теоретически может занять дни, если не недели. Однако большинство посетителей захотят упаковать как можно больше в Эрмитаже за одно утро или день, и этот тур разработан для того, чтобы вы не пропустили ни одного впечатляющего момента коллекции.

Что такое «Эрмитаж»?

Комплекс Эрмитаж состоит из пяти исторических соединенных между собой зданий, самым большим и впечатляющим из которых является Зимний дворец, в котором только более 1000 комнат, 1700 дверей, 1900 окон и 100 лестниц. Этот огромный дворец, внушительный символ имперской мощи и престижа, был официальной резиденцией царей Романовых с 1762 года до революции 1917 года.

Удивительная коллекция произведений искусства Эрмитажа:
  • официально началось в 1764 году, когда Екатерина Великая сделала свою первую оптовую закупку 225 картин у берлинского купца, в том числе тринадцать Рембрандтов и одиннадцать Рубенов.По иронии судьбы коллекция изначально предназначалась противнику Екатерины, Фридриху Великому из Пруссии, но бедный Фридрих был вынужден отказаться, поскольку его неудачные войны с Россией привели к дефициту средств.
  • Количество
  • росло в геометрической прогрессии, так как прилежные агенты Екатерины закупили огромное количество произведений искусства по всей Европе. К моменту своей смерти в 1796 году она собрала тысячи предметов, включая картины, книги, рисунки, украшения, монеты, медали, скульптуры и копии оригинальных фресок Ватикана, и расширила комплекс за пределы Малого Эрмитажа, включив в него Большой (Старый) Эрмитаж и Эрмитажный театр.
  • продолжал расти, в результате чего Николай I сдал в эксплуатацию Новый Эрмитаж, построенный между 1842 и 1851 годами, с украшенным Атласом входом на Миллионной улице. Это была единственная часть комплекса, которая время от времени открывалась для состоятельной публики вплоть до революции 1917 года.
  • получил огромную пользу от конфискационного мышления послереволюционного периода и фактически увеличился втрое, так как многие ценные частные коллекции были экспроприированы государством и депонированы в Эрмитаже.Этот приток, среди прочего, Матисса, Пикассо и Гогена помогает частично компенсировать произведения искусства, тайно проданные Сталиным за твердую валюту в 1920-х и 1930-х годах.

По иронии судьбы Эрмитаж – величайший музей в мире, огромный и лабиринтный, с коллекцией из трех миллионов экспонатов, расположенных в пяти зданиях и вызывающий восхищение более трех миллионов посетителей в год, – получил свое название от французского слова ermitage , что означает «обитель отшельника».Но это скромное слово возвращает нас к истокам коллекции. В 1764 году императрица Екатерина Великая построила так называемый Малый Эрмитаж как дополнение к Зимнему дворцу с целью создания подходящего убежища, в котором можно было бы мирно полюбоваться ее быстро расширяющейся коллекцией произведений искусства. Екатерина, приобретавшая не просто отдельные картины, а целые коллекции с невероятной жадностью, заложила тем самым основу для этого великого музея, который был усердно дополнен рядом ее преемников.Результат: огромная коллекция произведений искусства, размещенная в великолепном дворце, украшенном непревзойденными видами. В этой пешеходной экскурсии мы сначала прогуляемся по роскошным парадным залам Зимнего дворца, а затем продолжим осмотр как можно большего количества шедевров коллекции.

Зимний дворец на Дворцовой площади

Мы начинаем нашу экскурсию с великолепной Дворцовой площади, позади нас – желтый классический изгиб Главного штаба Карло Росси (восточное крыло которого недавно было приобретено Эрмитажем и содержит более современные дополнения к коллекции музея), перед нами – Бартоломео Растрелли. величественный 250-метровый фасад Зимнего дворца в стиле барокко, здание столь же великолепное и впечатляющее, как и любой из его шедевров.Нынешнее здание с ярким декором в виде коринфских колонн, огромными статуями и выразительными оконными рамами – четвертый Зимний дворец, построенный на этом месте – первые постройки 1712 года и времен правления Петра Великого. Дочь Петра, императрица Елизавета, заказала здание Растрелли в 1754 году, но так как она умерла незадолго до его завершения в 1762 году, только ее преемники, начиная с Екатерины Великой, смогли насладиться его пышностью и величием.

За прошедшие годы интерьер претерпел ряд декоративных изменений, в первую очередь после пожара 1837 года, который длился более тридцати часов и превратил большую часть его славы в пепел. Однако единственным заметным внешним изменением стало изменение цвета. Первоначально окрашенный в бледно-желтый цвет с белым и позолоченным орнаментом, Николай I переделал здание в тускло-красный цвет в 1837 году, и только после Второй мировой войны оно приобрело теперь, казалось бы, культовый пыльно-зеленый цвет с белыми и охристыми украшениями.Присмотревшись к строению, отметим, что Растрелли реализовал архитектурную концепцию «благородного этажа», согласно которой окна на втором этаже, где размещались парадные комнаты и апартаменты королевской семьи, выше, чем окна на этажах выше ( предназначены для различных придворных) и ниже (второстепенные и служебные помещения). Отметим также, что наш архитектор тщательно избегал монотонности, присущей столь длинному горизонтальному фасаду, умело интерполируя колонны и слегка выступающие ниши и портики, создавая тем самым приятное впечатление движения и вариативности.

Вензель Александра III и его жены Марии Федоровны на Главных воротах

Давайте теперь войдем через одну из арок, примыкающих к царственным главным воротам , искусно выполненные черные металлические изделия которых украшены позолоченной монограммой Александра III и его жены Марии Федоровны и увенчаны двуглавым орлом. Такие явно царские украшения были сняты в советское время, но с тех пор восстановлены во всем своем великолепии.И давайте продолжим по основному маршруту процессии, которым пользовались высокопоставленные гости по торжественным и государственным случаям, направляясь к царю, и где сама архитектура говорит на языке богатства, власти и богатства, который призван произвести впечатление.

Таким образом, мы проходим Большой двор , за лиственный шарм и журчащий фонтан которого мы можем поблагодарить ту самую Марию Федоровну. Именно она в 1855 году разбила здесь прямоугольный сад в викторианском стиле на территории, ранее вымощенной булыжником и лишенной растительности.А теперь давайте войдем во дворец через официальный государственный вход (доступный с любой стороны) и – после покупки билетов, взятия карты и проверки лишних вещей в гардеробной в подвале – продолжаем движение направо через Растрелли. величественная колоннада Jordan Hall .

Большой двор Зимнего дворца

Впереди находится грандиозная Иорданская лестница , где коронованная статуя Аллегории государства стоит на пьедестале в нише с колоннами, готовая встретить нас.Эта парадная лестница – одно из немногих внутренних помещений дворца, в котором сохранен оригинальный динамичный стиль барокко Растрелли, и это грандиозное введение в экстравагантность царей. Мы отмечаем, что эта белая мраморная лестница, которая разделяет перед Аллегорией Государства, чтобы снова встретиться на втором этаже, усилена изогнутой балюстрадой, вьющимся золотым декором в стиле барокко и аллегорическими алебастровыми скульптурами Справедливости, Мудрости и других добродетелей теоретически. воплощено Российской Империей.Это единственное пространство, которое занимает всю высоту Зимнего дворца, а кружащаяся, украшенная облаками картина потолка Дициано Гаспаро, изображающая парящих олимпийских богов, производит впечатление еще большей высоты. Дизайн в основном симметричный, и там, где Растрелли не мог использовать окна из-за наличия смежных комнат, ему, тем не менее, удается сохранить архитектурную симметрию, используя зеркала, что еще больше увеличивает впечатление пространства и света. Первоначально известная как Посольская лестница, поскольку по ней поднимались иностранные посланники, когда они посещали официальные церемонии, она получила свое второе название в девятнадцатом веке, потому что Императорская семья использовала ее, чтобы спуститься к реке Неве для ежегодного январского празднования крещения Христа на реке. Иордания.

Иорданская лестница в Зимнем дворце

Иорданская лестница ведет нас к впечатляющим парадным залам, где проводились императорские приемы, официальные церемонии, придворные торжества и великолепные балы. Повернув налево наверху лестницы, мы попадаем в комнату фельдмаршала (комната 193), первую в так называемой Великой анфиладе, серию впечатляющих парадных залов, предназначенных для того, чтобы сокрушить входящих имперской славой и военной мощью. мощь Российской Империи.Этот зал и большинство последующих были реконструированы архитектором Василием Стасовым в более классическом стиле после пожара 1837 года, который вспыхнул здесь и уничтожил большие участки Зимнего дворца. Задуманный в честь российских военачальников, в зале есть портреты в полный рост российских фельдмаршалов (высшее воинское звание, кроме генералиссимуса), в первую очередь (слева направо) Кутузова, Суворова и Потемкина. Массивные позолоченные бронзовые люстры и гризайли на потолке украшают также мотивы воинской славы.

Зал Фельдмаршала

Следующая комната Большой анфилады – Малый тронный зал (зал 194). Этот драматический зал с панелями из малинового бархата, расшитыми серебряными двуглавыми орлами и украшенными множеством позолоты, также носит название Мемориального зала Петра Великого. Несколько нелепо то, что престол, установленный на возвышении и помещенный в сильно украшенную апсиду, на самом деле был построен для относительно незначительной императрицы Анны Иоанновны в начале 1730-х годов (перед нами копия 1797 года).Но над престолом мы замечаем более подходящую картину статуи Петра в сопровождении аллегорической фигуры Славы с парящим купидоном, готовым возложить корону на царственную голову Петра. В комнате также находятся две большие батальные сцены из победоносной северной войны Петра против Швеции. Посмотрим, сколько образцов его монограммы (PP для Petrus Primus, или Петра I, как его называют в России) мы можем обнаружить среди мотивов, украшающих лепные капители, пилястры и рельефы фризов.Число двуглавых орлов, которые вместе с некоторыми прекрасными ангелами украшают сводчатый потолок и уменьшаются в размерах, уходя в хранилище, кажется почти бесчисленным. В этой по-настоящему царственной атмосфере дипломаты собрались в Новый год, чтобы пожелать царю добрые пожелания.

Малый тронный зал

Отсюда мы проходим в роскошный Гербовый зал (зал 195), который площадью более 1000 квадратных метров является одним из самых больших и визуально впечатляющих залов Зимнего дворца.Это потрясающее двухцветное произведение в золоте и белом было спроектировано Василием Стасовым в прекрасном классическом стиле после пожара 1837 года и предназначалось для официальных церемоний. Пары рифленых позолоченных коринфских колонн, прерываемых окнами или зеркалами, поддерживают тонкую балюстраду, опоясывающую симметричную, пропорциональную комнату. Зал получил свое название от гербов всех губерний России, украшающих огромные люстры из позолоченной бронзы. Отдельно стоит полюбоваться скульптурными группами древнерусских воинов, обрамляющими входы в зал.

Гербовый зал

Выйдя налево через дверной проем в середине зала, мы попадаем в Военную галерею 1812 г. (зал 197). В этом узком, но длинном зале хранятся 333 портрета выдающихся военачальников в золотой раме, которые сыграли важную роль в разгроме Великой армии Наполеона и ее оттеснении на тысячи миль от Москвы до Парижа. Тринадцать пустых рамок представляют тех генералов, которые не были доступны для личного присутствия и которым не удалось найти сходства.Слева, что наиболее впечатляюще, мы видим доминирующий конный портрет победившего царя Александра I, одетого в шикарную военную форму. Александр изображен на далеком фоне Парижа верхом на белом жеребце, подаренном ему Наполеоном еще в более дружелюбные времена. В 1814 году, через шесть лет после получения этого подарка, Александр с триумфом въехал на коне в покоренную французскую столицу.

Военная галерея 1812 года

Выйдя из Военной галереи, мы попадаем в одно из самых значительных внутренних пространств Российской Империи – монументальную галерею St.Георгиевский зал (зал 198), который служил главным тронным залом для русских царей и, таким образом, был сценой многих официальных церемоний и изысканных приемов императорского двора. Как и в случае с Гербовым залом, это пространство было переработано Стасовым после пожара 1837 года, который снова использовал классические пропорции, симметрию и стиль – хотя на этот раз с меньшим количеством золота и более белым итальянским каррарским мрамором – для создания впечатляющего парадного зала. Давайте взглянем вниз, чтобы полюбоваться замысловатым паркетным полом, сделанным из шестнадцати различных пород ценных пород дерева, а затем давайте взглянем за двадцать восемь хрустальных и бронзовых люстр на потолок, где тот же узор повторяется в бронзе.Однако наш взор продолжает возвращаться к главному центру зала – величественному императорскому трону, который установлен на возвышении и увенчан массивным изображением двуглавого имперского орла (в советское время трон был снят, а большая карта СССР висел в этом самом символичном месте), все под замысловатым балдахином. Над этой интегрированной красно-золотой композицией мы находим соответствующий мраморный барельеф: Святой Георгий, покровитель России, сидит верхом на гарцующем коне, его длинное копье быстро расправляется с вражеским драконом.

Георгиевский зал

Продолжая путь через маленькую комнату за Георгиевским залом, мы попадаем в длинное западное крыло первоначального Екатерининского Эрмитажа. Давайте взглянем из окна на очаровательный огороженный сад. Подожди, на каком мы этаже? Действительно, второй этаж – это так называемый Екатерининский висячий сад , так как он возвышается над уровнем земли. В страшные голодные годы блокады Ленинграда хранители выращивали здесь овощи.

Двигаясь на север через собрание средневекового искусства с садом справа от нас, мы вскоре доберемся до изящного павильонного зала (зал 204), спроектированного в середине XIX века Андреем Штакеншнейдером на месте бывшего павильона Екатерины Малого Эрмитажа. Штакеншнайдер, самый известный в России архитектор-эклектика, сочетает здесь множество архитектурных элементов, заимствованных из классической античности, эпохи Возрождения и Востока, чтобы создать причудливое, наполненное светом пространство.Павильон украшают двадцать восемь сверкающих люстр и аркада рифленых белых колонн, поддерживающих изящную галерею с украшениями из сусального золота. На полу в нише мы видим копию древнеримской мозаики девятнадцатого века с изображением головы Медузы, окруженной морскими мотивами, такими как Нептун с его трезубцем и воображаемые морские существа.

Павильонный зал

Но центральным элементом павильона являются великолепные часы «Павлин » , заказанные для Екатерины одним из ее любимцев Григорием Потемкиным, портретом которого мы восхищались еще в Фельдмаршалловом зале.Эта позолоченная феерия, спроектированная в середине восемнадцатого века английским мастером Джеймсом Коксом, включает в себя множество движущихся животных, включая стрекозу, сову, белку и, что наиболее впечатляюще, уверенного в себе павлина, сидящего на дубе, который при подходящем подходе время распускает свои пышные перья, поворачивается на 360 градусов и величественно кланяется, после чего ближайший петух кукарекает. Весь механизм по-прежнему работает, кхм, как часы, хотя и только в определенное время. Но подождите, а где же настоящие часы? Если вы присмотритесь, вы увидите циферблат с римскими цифрами, вписанными в головку гриба справа от белки.

Павлиньи часы в павильонном зале

Ах, как приятно было бы расслабиться в этом прекрасном павильоне и насладиться чашкой чая за одним из украшенных мозаикой столиков с одной или двумя очаровательными принцессами. Но утомленным нет такого отдыха, и поэтому мы должны двигаться дальше, выйдя из павильона по другую сторону от Часов и, таким образом, оставив Малый Эрмитаж, чтобы шагнуть в внушающий трепет мир итальянского искусства, уединенный. Большой (Старый) Эрмитаж.Какая сокровищница лежит перед нами!

Давайте сначала взглянем на Мадонна с младенцем и двумя ангелами (ок. 1385) работы сиенского мастера, Паоло ди Джованни Фей (ок. 1345 – ок. 1411), сразу слева от двери в Комната 207. Эта прекрасная работа, сверкающая золотом, отображает всю красоту стиля поздней готики с изящными, элегантными формами, декоративным узором, ограниченной линейной перспективой и стилизованными, удлиненными и несколько нереалистичными пропорциями.Между матерью и ребенком нет визуального взаимодействия. Мы будем помнить об этой королевской работе по мере продвижения.

Мадонна с младенцем и двумя ангелами

Паоло ди Джованни Фей

Зайдя в зал 209, остановимся перед фреской Богородица с младенцем и свв. Доминик и Фома Аквинские (ок. 1425) работы доминиканского монаха Фра Анджелико (1395 – 1455), чье имя означает «Ангельский монах» и который известен своими прекрасными фресками, всегда посвященными религиозным темам.Ах, в самом деле, раннее Возрождение наступает на нас! Наш набожный монах из Флоренции, колыбели Возрождения, стал пионером многих стилистических тенденций, которые характеризуют этот художественный стиль и которые мы можем увидеть в этой картине, включая рациональную обработку живописного пространства и использование света и тени для создания иллюзия объема. В отличие от нашей предыдущей королевской Мадонны, небо здесь не позолоченное, а пудрово-синее, формы твердые, фигурам естественная трехмерность, одежда правдоподобно задрапирована, а ребенок относительно стройных пропорций твердо сидит на ней. Крепкие колени Мэри.Хотя сама Мария очаровательно идеализирована, мы можем восхищаться индивидуальностью и характером, которые Анджелико в хорошей моде эпохи Возрождения придает фигурам святого Доминика, основателя доминиканского ордена с лилией в правой руке, и святого Фомы Аквинского. , великий богослов, который держит копию Библии, открытую для Псалмов.

Богородица с младенцем и свв. Доминик и Фома Аквинские

Фра Анджелико

Теперь давайте перейдем к этому Мастеру Высокого Возрождения, этому Человеку Вселенского Возрождения, великому Леонардо да Винчи (1452-1519), две из примерно десяти сохранившихся картин которого находятся перед нами в комнате 214.Сначала мы подходим к Мадонна с младенцем и цветами (Мадонна Бенуа) , редкой ранней работе молодого Леонардо, датируемой примерно 1478 годом. Какая свежесть! Какая непосредственность! Посмотрите на явную привязанность, сияющую на девичьем лице Мэри, когда она играет со своим маленьким ребенком, протягивая ему цветок, который он с любопытством, но серьезно рассматривает. Счастливое выражение лица Марии, изображенное в современной одежде и прическе, – виртуальная новинка среди практически бесконечной иконографии Мадонны с младенцем.Но в этой очаровательной жанровой сцене есть скрытый мрачный тон. В центре картины – игра жестов: три руки обвиваются вокруг четырехлепесткового цветка из семейства крестоцветных: отсылка к крестной смерти Христа.

Мадонна с младенцем и цветами (Мадонна Бенуа)

Леонардо да Винчи

Следует упомянуть чрезвычайно новаторскую и влиятельную технику масляной живописи Леонардо, известную как светотень.Этот метод использования света и тени смягчает те точные очертания, которые предпочитают более линейные флорентийские художники, и обеспечивает интенсивность окраски и глубину, тем самым создавая впечатление естественных трехмерных фигур в реальном пространстве. Мы видим, как эта техника использовалась с большим эффектом в картине Леонардо Мадонна с младенцем (Мадонна Литта) , датируемой первой половиной 1490-х годов, например, в красивой моделировании ее нежного лица и в том, как ее пальцы прижимаются к ней. детская кожа.Мы также наблюдаем две важные характеристики Высокого Возрождения – гармонию и баланс в совершенно простой, стабильной композиции с умиротворяющими фигурами, расположенными в форме пирамиды. Как и в Benois Madonna , но здесь с большим успехом, Леонардо использует окна, чтобы добавить ощущение света, глубины и бесконечного пространства к тому, что в противном случае было бы несколько клаустрофобной композицией.

Мадонна с младенцем (Мадонна Литта)

Леонардо да Винчи

А теперь – венецианское искусство (залы 217-222).Давайте выйдем через дверь напротив Мадонна Бенуа (и какая это удивительная дверь с облицовкой панциря черепахи и позолоченными латунными вставками), а затем повернем направо, мимо отвлекающих Тициана Даная (не волнуйтесь, мы вернемся ей). Мы продолжаем свой путь через то, что когда-то было маленькими комнатами, предназначенными для почетных гостей императорского двора, но теперь в которых хранятся сокровища венецианского искусства, в Комнату 217. Здесь мы переходим от мадонн к убийце, хотя и по какой-то причине: Юдифь с главой Олоферн , интригующая картина мастерского, таинственного Джорджоне (1477 – 1510), чье художественное великолепие, увы, было прервано преждевременной смертью, скорее всего, из-за чумы.Вместе со своим учеником, немного более молодым Тицианом, Джорджоне был основателем самобытной венецианской школы, которая достигла большей части своего эффекта за счет цвета и настроения и традиционно контрастирует с линейным рисунком или черновым мастерством флорентийской живописи, как мы видели с Фра Анджелико.

Юдифь с головой Олоферна

Джорджоне

В настоящее время Джорджоне приписывают только шесть картин, и сейчас мы стоим перед той, которая считается лучшей работой из венецианской коллекции Эрмитажа.Джорджоне берет в качестве сюжета библейскую историю Юдифи, которая, чтобы спасти свой народ от ассирийской осады, облачается в свои лучшие наряды, входит во вражеский лагерь, очаровывает и опьяняет ассирийского полководца, а затем отрубает ему голову мечом. . В хорошей моде эпохи Возрождения Джорджоне изображает Юдифь в состоянии безмятежного спокойствия, несмотря на мрачное обезглавливание, а в хорошей венецианской моде он использует свет и цвет, чтобы создать богатый, сияющий эффект. Как типично для этого художника, известного своей неуловимой поэтичностью своих работ, Джорджоне воздерживается от стандартных иконографических элементов, иллюстрирующих историю – мы не находим ассирийского лагеря, столика с пустыми винными бутылками и окруженного города.Что мы действительно находим, так это голую ногу – поразительную аномалию в искусстве того времени. Мы действительно должны восхищаться тем, как разрез на ее розовой одежде украшен золотой вышивкой, создавая изящный каркас для этой прекрасной ноги. И только когда мы спустимся по ноге к земле, мы обнаружим ужасно обезглавленную голову, ее темные кудри опутаны вокруг ее стройной босой ступни. Какая картина!

Даная

Тициана

Что ж, давайте теперь вернемся к отвлекающему внимание Даная (комната 221), шедевру ученика и преемника Джорджоне, долгоживущего Тициана (ок.1490 – 1576). Этот непревзойденный мастер венецианской школы, еще при жизни известный как Солнце среди малых звезд, выбрал своим предметом греческий миф, в котором царь Аргоса пытается избежать оракула, предсказывающего его смерть от руки его дочери. сына, заперев эту еще бездетную дочь, несчастную Данаю, в укрепленной башне. Однако судьбу не так легко обойти, и Зевс является заключенной девушке в виде золотого дождя, оплодотворяющего ее. Средневековые изображения Даная изображают ее полностью одетой, ловящей золотой дождь в фартуке.И если мы вспомним эту культовую, хотя по сравнению с довольно бескровной богиню из «Рождение Венеры» флорентийского мастера Сандро Боттичелли, мы увидим, как далеко продвинулись наши венецианцы в области женской обнаженной натуры. Это было сделано под, скажем так, фиговым листком изображения древнегреческого мифа, поскольку такая мифологическая нагота была санкционирована классическим прецедентом и, таким образом, считалась приемлемой. На самом деле моделью для нашей Даная, скорее всего, была куртизанка. Что ж, перед нами мы видим прелестную томную девушку, лежащую на белом постельном белье, окутанную беседкой из роскошной малиновой драпировки, на ней только кольцо и браслет, ее лицо наполовину в тени, а ее тело полностью обнажено.Непривлекательная старуха служанки, грубое уродство которой подчеркивает сияющую красоту Даная, протягивает фартук, чтобы поймать золотые монеты, падающие из грозовых туч, из которых можно увидеть бородатую голову Зевса. Но что важно, Даная не замечает благочестивого незваного гостя, поскольку ее взгляд замирает от золотого дождя. Это подводит нас к общепринятому значению картины: развращающей силе денег. Говоря словами греческого афоризма: «Золото склонило волю Данаи.Любовнику не нужно молиться Афродите, если он приносит деньги в качестве приношения ».

Здесь есть и другие великолепные Тицианы, в том числе Раскаявшаяся Мария Магдалина и довольно поздний и выразительный Св. Себастьян , но давайте пройдем через следующую комнату, мимо двух маленьких венецианских звезд, Тинторетто и среди них. другие работы, его Святой Георгий на величественном белом коне, убивающем звериного дракона, и великий колорист Паоло Веронезе маломощный Плач .Мы проходим через следующую скромную комнату со стеклянными предметами и кружевами, чтобы затем повернуть направо по коридору, слева от нас очаровательная бледно-голубая арка с окном над Зимним каналом, соединяющая Старый Эрмитаж с Эрмитажным театром (только доступ во время выступлений), откуда открываются великолепные виды.

Плач

Паоло Веронезе

И вот мы приходим к Raphael Loggia (комната 227).Наша императрица Екатерина Великая была очень впечатлена цветными отпечатками фресок, созданных Рафаэлем Рафаэлем (1483-1520) по приказу Папы Льва X для лоджии во дворце Ватикана. Поскольку саму лоджию купить не удалось, Екатерина решила скопировать все пространство. Так, архитектору Джакомо Кваренги было поручено построить это крыло в соответствии с требуемыми спецификациями, а группа художников сделала точные копии самих фресок.Результат, который мы видим перед собой, – великолепная и практически точная копия оригинальной лоджии. Поднимая глаза, мы замечаем, что своды украшены библейскими сценами, начиная с изображений творения – особенно очаровательно изображение Бога, стоящего среди животных – и продолжая через различных патриархов и царей (первые двенадцать сводов), чтобы наконец достичь вершины. Новый Завет (свод 13) с изображениями Рождества, Поклонения волхвов, Крещения Христа и Тайной вечери.Когда мы устаем вытягивать голову, чтобы смотреть на этот роскошный потолок, известный как Библия Рафаэля, стоит полюбоваться замысловато декорированными стенами, на которых изображено множество человеческих и особенно животных форм (мышей, сов, птиц, змей, рыб, белок и т. д.), переплетенные мириадами цветов и листвы. Работы Рафаэля, наилучшим образом отражающие идеалы Высокого Возрождения, хвалят за ясность форм и изысканную классическую гармонию композиций, которые мы видим так удачно продемонстрированными в этой великолепной лоджии.Сама Екатерина настолько восхитилась итальянским гением, что заказала портрет «божественного Рафаэля» над дверью в конце галереи.

  • Рафаэль Лоджия

  • Святое Семейство

    от Рафаэля

Возвращаясь по своим следам к середине лоджии, мы поворачиваем налево в комнату 237 с бордовыми стенами и высоким потолочным окном и сразу же попадаем прямо в комнату 229 с впечатляющим кессонным потолком, чтобы полюбоваться двумя подлинными Рафаэлями.Крошечная круглая Мадонна с младенцем (Мадонна Конестабиле) в сложной позолоченной раме, вероятно, спроектированной самим Рафаэлем, является ранней картиной этого великого художника, завершенной примерно в 1504 году, до того, как ему исполнилось двадцать. Тем не менее, даже в этом неопытном возрасте можно выделить те черты, которые характеризуют зрелые работы Рафаэля: пирамидальная композиция, безмятежный пейзаж, естественность фигур, очарование Мадонны, гармоничное сочетание цветов и общее совершенство изображение.Эти же черты мы можем обнаружить во второй работе Эрмитажа Рафаэля, Святое Семейство (1505–1507), написанной во время его пребывания во Флоренции. Иконографически интересным является тот факт, что Иосиф, который смотрит на маленького ребенка со скепсисом, изображен без бороды – большая редкость.

Мадонна с младенцем (Мадонна Конестабиле)

от Рафаэля

Мы возвращаемся к четырехколонному алькову в этой комнате и быстро заходим в зал 230, где выставлена ​​единственная в Эрмитаже работа Микеланджело (1475–1564).Этот третий член Триады Высокого Возрождения (наряду с Леонардо и Рафаэлем) был исключительным художником, скульптором, архитектором и поэтом, который сам ставил скульптуру выше всех других форм искусства. И здесь у нас есть пример его работы на этом носителе в виде The Crouching Boy (начало 1530-х годов), вероятно, предназначенный для часовни Медичи во Флоренции. Несмотря на грубость и незаконченность – на белой поверхности мрамора все еще видны следы от долота мастера – и с полузакрытым склоненным лицом, эта фигура мальчика, тем не менее, остро выразительна.Посмотрите, как напряженные мышцы напрягаются с подавленной энергией, и как скованная поза мальчика повторяет первоначальную форму мраморного блока, из которого он был высечен, создавая впечатление одновременно напряжения и внутренней силы.

Крадущийся мальчик

Микеланджело

А теперь давайте вернемся к драматической Лютнист (ок. 1595), ранней работе Караваджо (ок. 1571 – 1610), расположенной в комнате 237, первой из трех световых комнат Николая. Я Новый Эрмитаж.Эти впечатляющие залы со стеклянными потолками и обширными темно-красными поверхностями стен были предназначены для демонстрации самых больших картин из коллекции – что они и сейчас делают. Наш Караваджо, однако, на самом деле довольно скромный по размеру, и этой маленькой, но бесценной работой мы прощаемся с безмятежным, совершенным Ренессансом с его идеализированной классической красотой и вступаем в драматический, эмоционально заряженный мир барокко, стиля, который был очень под влиянием и развитым Караваджо. Заинтересованный в запечатлении реального и не всегда прекрасного мира вокруг себя, Караваджо сочетал точное, детальное наблюдение с новаторским, драматическим использованием света и темноты, чтобы создать мощные образы, и даже в этой ранней работе эти отличительные характеристики очевидны.Одетый в светящуюся белую блузку, молодой музыкант четко выделяется на темном фоне, благодаря чему драматическое интенсивное освещение от невидимого источника слева и возникающие тени придают объем и вес как мальчику, так и объектам, которые его окружают. Несмотря на то, что мальчик красив, у него нет идеализированных, стандартизированных черт, он скорее узнаваем как уникальная личность. При ближайшем рассмотрении реквизит, из которого состоит натюрморт, тоже не идеален: груша в синяках, ноты смяты.Песня, точно переписанная на эти листы, представляет собой некогда популярную мелодию «Ты знаешь, что я тебя люблю», но, увы, маловероятно, что наш кудрявый парень добьется успеха в своем завоевании: лютня треснула, что является метафора неудачной любви.

Здесь нам придется проявить некоторую крайнюю самодисциплину, продолжая идти через световые комнаты, минуя множество интригующих картин художников мирового класса – Каналетто! Тьеполо! Гойя! Веласкес! – но в конце концов, это огромный и неуправляемый Эрмитаж, и, если мы не двинемся дальше, мы никогда не закончим к тому времени, когда охрана начнет выгонять людей.Итак, давайте пройдем до конца галереи, а затем повернем направо, чтобы добраться до выдающейся коллекции Рембрандта в комнате 254.

Лютнист

от Караваджо

Рембрандт ван Рейн (1606 – 1669) считается одним из величайших художников Европы, а также самым значительным художником в голландской истории, известным своим выразительным использованием света и тени, сдержанной цветовой палитрой, а также своим психологическим и эмоциональным восприятием. .Давайте пройдем мимо его версии лежачей Даная (1636), висящей напротив очаровательного изображения его жены как богини весны в Флоре (1634), в дальний конец комнаты, где мы находим монументальный, движущийся Возвращение блудного сына (1669). Рембрандт написал этот шедевр ближе к концу своей карьеры, и когда он умер, он все еще находился в его мастерской. Сюжет взят из Евангелия от Луки, в котором Иисус рассказывает историю о молодом человеке, который требует своего наследства от своего отца, а затем сбегает в дальний округ, где он тратит деньги на буйную жизнь, пока, выбегая, он не падает. в крайнюю нищету.В отчаянии, но раскаиваясь, он возвращается к своему отцу, который довольно удивительно бежит, чтобы поприветствовать его, приветствуя его домой с распростертыми объятиями, говоря: «Мы должны радоваться: потому что этот сын был мертв, и снова жив; нашел.” Именно этот момент воссоединения Рембрандт решил изобразить: сын упал на колени, отражая его стыд и унижение, а также его раскаяние. Он спиной к нам, но мы все еще можем наблюдать его ужасное состояние в грязной ноге, рваной обуви, рваной одежде и остриженной голове, которая упирается в грудь отца.Великодушный отец, появившийся из тени, закутал этого нищего блудного сына в свой теплый красный плащ, нежно положив руки на спину мальчика. Старик кажется почти слепым, но, несомненно, Рембрандту удалось создать здесь одно из самых удивительных лиц во всей истории искусства, лицо, излучающее прощение, милосердие и сострадание Бога.

Теперь мы переходим к другому мастеру северного барокко и признанному главе фламандской школы семнадцатого века, Питер Пауль Рубенс (1577 – 1640), которого мы достигаем, возвращаясь назад через зал Рембрандта, а затем продолжая свой путь до тех пор, пока мы не доберемся до него. Тупик в комнату 248, поворот налево в комнату 247.Известный еще при жизни как Принц художников и Художник принцев, Рубенс олицетворяет экстравагантный стиль барокко, который подчеркивает динамическое движение, насыщенные цвета, монументальные формы и сочную чувственность. Как и Рембрандт, он был довольно плодовитым и работал почти во всех жанрах и предметах, включая портреты, пейзажи и исторические картины на мифологические, аллегорические и библейские темы, всеми которыми можно любоваться в коллекции Эрмитажа. Давайте посмотрим на мастерскую Снятие с креста (ок.1618) сразу слева от дверного проема. Рубенс в типичном стиле барокко решил изобразить самое драматическое и динамичное движение этого трагического события, когда бледное, освещенное тело Христа подвешено между небом и землей. Вместе с белой, залитой кровью пеленой, которая кружится вокруг него, он образует визуальный и идеологический центр спиральной диагональной композиции, фокус, который усиливается кольцом из пяти человек, которые окружают его, их руки протянуты, их глаза сосредоточены. на его вялом, но мускулистом теле – прежде всего Иоанна Богослова в его темно-красном одеянии, Марии Магдалины с ее ниспадающими светлыми волосами и роскошно обработанного темно-розового платья и торжественной фигуры Девы Марии, которая легко поддерживает тело Христа своим утонченным рука.Все декорации были поглощены тьмой, окружающей группу, создавая драматическую, но суровую работу, картину, которая подразумевает печаль и эмоциональное опустошение. Мы могли бы полюбоваться рядом других впечатляющих картин Рубенса, таких как его веселый Bacchus или довольно романтичный Персей и Андромеда , если бы только, если бы было достаточно мира и времени. Кстати, этот Персей был сыном нашей прекрасной Данаи и ее неожиданного золотого гостя, и, по воле судьбы, он действительно в конечном итоге убил своего деда, хотя случайно, когда диск, который он бросил в соревновании, сорвался с курса и смертельно поразил несчастного короля.

  • Снятие с креста

    Питер Пауль Рубенс

  • Вакх

    Питер Пауль Рубенс

  • Персей и Андромеда

    Питер Пауль Рубенс

На этой грустной ноте мы возвращаемся из зала Рубенса через зал 248, а затем через южное крыло первоначального Эрмитажа Екатерины.Снаружи мы видим прекрасный висячий сад, внутри очаровательные голландские зимние пейзажи и два позолоченных часа, которые напоминают о том, как время летит и сколько еще осталось увидеть. Итак, давайте как можно быстрее доберемся до третьего этажа, повернув налево в Комнату 272, а затем проследуем мимо французских пейзажей Николя Пуссена и Клода Лоррена, пока не дойдем до Комнаты 280, где, выйдя направо, мы подходим к лестнице, ведущей к до места назначения. Внутренняя архитектура здесь гораздо более приземленная – эта часть дворца предназначалась для придворных, фрейлин и им подобных – но в этих скромных стенах находятся некоторые из самых важных и любимых предметов всей коллекции.

Портрет жены Наполеона Жозефины

Франсуа Жерар

Картины Сезанна соблазнительно манят нас через дверь за большим портретом жены Наполеона Жозефины работы Франсуа Жерара, но чтобы просмотреть коллекцию в хронологическом порядке, давайте повернем налево и направимся в дальний конец этого крыла, пройдя мимо ряда французских академических работ, которые с их формальным живописным стилем, историческими и библейскими сюжетами дают нам возможность оценить то, против чего работали импрессионисты, которых мы видим в комнате 320.

Импрессионистское движение получило свое название от картины Клода Моне под названием « Впечатление, восход солнца » (1872 г.), и это прозвище было изначально задумано как оскорбление. Мы настолько привыкли видеть изображения импрессионистов, разбрызганные на все, от зонтиков до банных полотенец, что трудно представить, насколько радикальными и революционными изначально были их работы и как пренебрежительно критики и публика в целом реагировали на картины, подобные тем, что были раньше на стенах. нас.Их концепции полностью контрастировали с общепринятым стилем влиятельной французской Академии изящных искусств, в которой были тщательно поставлены сцены, изображающие мифологические, исторические или религиозные предметы с четкими контурами, невидимой манерой письма и мельчайшим вниманием к деталям. Импрессионисты, наоборот, с их свежими красками и изысканной передачей атмосферы, черпали из жизни, и их предметом был преходящий свет и мимолетное мгновение.

Ребенок с кнутом

Пьер Огюст Ренуар

Перед нами, в зале 320, самый легкий из импрессионистов, Пьер-Огюст Ренуар (1841-1919), известный своими прекрасными изображениями женщин и девочек – например, Ребенок с кнутом , также в этом комната.Этот великолепный колорист однажды метко заметил: «Почему искусство не должно быть красивым? В мире достаточно неприятных вещей», и у нас есть прекрасный пример этого красивого искусства в Портрет актрисы Жанны Самари (1878) . В хорошей импрессионистской моде Ренуар не пытался уловить какие-либо глубокие психологические идеи о натурщице, а скорее пытался спонтанно жесты, кратковременный свет и нежные цвета. Он изображает талантливую блондинку-клубничную актрису из Комеди-Франсез в изысканном платье с рюшами в нежно-розовых тонах с оттенком изящных движений и тенью улыбки.Увидев этот элегантный портрет, Сезанн заметил, что Ренуар «создал образ парижанки». Что касается Самари, которую Ренуар писал много раз и которая, к сожалению, умерла от брюшного тифа в возрасте тридцати двух лет, она сказала, что «Ренуар женится на всех женщинах, которых рисует – но своей кистью».

Портрет актрисы Жанны Самари

Пьер Огюст Ренуар

Отсюда следует король импрессионистов, Клод Моне, (1840-1926) в зале 319.Одна из ранних работ художника, Женщина в саду (1867), своими свежими красками, чувством непосредственности и отсутствием черного отражает первые шаги в этой новой манере живописи. Типичный для импрессионистов сюжет – очаровательная сцена на пленэре – эти художники предпочитали работать на открытом воздухе, запечатлевая такие беззаботные сцены, как парижские кафе, морские каникулы, вечеринки на лодках и буколические пейзажи, поскольку здесь мимолетные эффекты света изучать легче, чем в искусственной среде мастерской художника.Следуя этим линиям, мы можем полюбоваться прудом Моне в Монжероне (1876–1877), где, отвергая правила классических пейзажей, наш художник концентрируется на фиксации мгновенного впечатления преходящего света, воздуха и воды. Но поистине грандиозное произведение здесь – Мост Ватерлоо, Эффект тумана (1903). В первые годы двадцатого века Моне несколько раз ездил в Лондон, и его номер в отеле «Савой» выходил окнами на Темзу в сторону моста Ватерлоо.Он рисовал эту тему несколько раз, изучая изменения восприятия, вызванные туманом. Действительно, центральные персонажи в этой полупрозрачной работе – не мосты и здания, а тонкий свет и люминесцентный лавандовый туман, который окутывает и растворяет окрестности в призрачном тумане. Две более темные диагональные линии, изображающие небольшие лодки, а также несколько слабо различимых дымовых труб – все, что не дает пейзажу раствориться в этом великолепно переданном тумане.

Давайте теперь перейдем к комнате 318 и к человеку, известному как отец современного искусства, постимпрессионист Поль Сезанн (1839 – 1906).Его работы заложили основу для перехода от прежде по существу живописных художественных усилий к новому, радикально отличному концептуальному и абстрактному искусству двадцатого века. После пребывания в Париже, где он дружил с импрессионистами, Сезанн вернулся в город своего рождения на юге Франции, Экс-ан-Прованс. Здесь он ограничил свои контакты с другими художниками, чтобы исследовать структуру, форму и цвет без постороннего влияния в попытке, как он сказал, «дать изображение всего, что мы видим, забыв все, что появлялось раньше.«Одним из его любимых предметов для этого исследования была массивная Mount Sainte-Victoire , расположенная примерно в восьми милях к востоку от Экс – он нарисовал ее изломанный силуэт более шестидесяти раз под разными углами между 1882 и 1882 годом. о его смерти. Давайте посмотрим на версию Эрмитажа, датируемую 1896–1898 гг. Здесь мы отмечаем интерес Сезанна к упрощению естественных форм до их геометрической сущности, структурному упорядочиванию наблюдаемого в простые формы и цветовые плоскости, продвигаясь дальше к абстракции. с помощью цветных пятен, почти как мозаика, для создания формы, веса и объема.Его видимые короткие диагональные мазки ходят легенды. Сезанн наносил их осторожно, даже извилисто, мазок за мазком, и им приписывают изменение облика современного искусства в том, как он использовал их для структурирования живописного пространства.

Mount Sainte-Victoire

Поль Сезанн

А теперь мы переходим к комнате 317 и безошибочно узнаваемому Винсенту Ван Гогу (1853 – 1890), который за свою исключительно продуктивную десятилетнюю художественную карьеру (1880-1890) создал около 900 картин, из которых только одна была продана в течение его жизнь.Давайте посмотрим на его Коттеджи с соломенной крышей , нарисованные в деревне Овер, куда Винсент переехал в мае 1890 года. Он нашел город «очень красивым, кругом сельская местность, типичная и живописная», и он немедленно принялся рисовать окружающий пейзаж с домашними крестьянскими избами, написав в одном из писем, что «самое чудесное из всего, что я знаю в области архитектуры, – это хижины с крышами из заросшей мхом соломы и дымным очагом.«На этой картине мы наблюдаем скромные жилища, примыкающие к склону холма, их крутые соломенные крыши кажутся такой же органичной частью природы, как и холмы и поля вокруг них. В сцене нет людей, но картина пульсирует драматическое напряжение, переданное резкими динамичными мазками, яркостью красок, тревожным ритмом композиции и выразительностью линий. Интенсивное голубое небо, подчеркнутое струйкой белого дыма, клубящимся из одной из труб, не является мирный, но заряженный беспокойной энергией.Спустя всего два месяца после завершения работы великий художник снова вынул мольберт на улицу и, целый день поработав над картиной с пшеничным полем, застрелился. Некоторые из его последних слов были «печаль будет длиться вечно».

Коттеджи с соломенной крышей

Винсент Ван Гог

Затем мы переходим к комнате 316 и бывшему партнеру Ван Гога Поль Гоген (1848–1903) – это произошло после ожесточенного спора с Гогеном в 1888 году, когда Ван Гог, как известно, отрезал себе мочку левого уха бритвой; после этого инцидента они больше никогда не виделись.Подобно Ван Гогу, который первое десятилетие своей взрослой жизни провел в различных профессиях, таких как торговец произведениями искусства, учитель и миссионер, Гоген пришел к своей настоящей профессии относительно поздно. Лишь в 1883 году в возрасте тридцати пяти лет этот преуспевающий парижский бизнесмен оставил свою работу биржевого маклера, чтобы полностью посвятить себя тому, что до этого было хобби – искусству. Восемь лет спустя, бросив жену и пятерых детей, Гоген отправился во Французскую Полинезию, чтобы избежать того, что он считал искусственной, декадентской европейской цивилизацией, чтобы развить свой собственный уникальный художественный стиль.Мы видим результаты в пятнадцати картинах на окружающих стенах, на которых Гоген нарисовал очарованный таитянский рай, который он надеялся найти, вместо того, чтобы точно отображать реальные условия на острове. Возьмем, например, Tahitian Pastorale (1892). Экзотический пейзаж изображен в смелых, нереалистичных цветах – море красное, небо зеленое – и плоских упрощенных формах, создавая декоративный ритм, подчеркнутый неожиданной веткой дерева, пересекающей плечи девушки.Примечательно, что Гоген уделяет мало внимания классической перспективе и устраняет тонкие градации цвета, тем самым отвергая два самых заветных принципа искусства, модных со времен Возрождения.

Таитянская пастораль

Поль Гоген

Было бы чудесно провести время в тропическом раю Гогена, но Анри Матисс (1869 – 1954) ждет нас в комнатах 343-345, прямо впереди. В Эрмитаже хранится великолепная коллекция, насчитывающая около сорока работ этого выдающегося художника.Возьмем, к примеру, декоративную, несколько загадочную The Red Room (1908), в которой драматические яркие обои перетекают на стол, снабженный типичным матисианским реквизитом, таким как фрукты, вазы и подсвечники, или The Arab Coffee House (1913), самая большая и самая важная работа из его серии в Марокко, где с очень ровным пространством, минимумом лески и двумя золотыми рыбками ему удалось запечатлеть безмятежную мрачную атмосферу ленивого полудня в арабском кафе.

  • Танец

    Анри Матисс

  • Музыка

    Анри Матисс

  • Арабская кофейня

    Анри Матисс

Но давайте теперь сосредоточим наше внимание на культовом Dance (1910), где уникальное и вызывающее воспоминания использование Матисса цвета и формы открыло новый художественный язык.Эта работа вместе с ее копией Music на противоположной стене была заказана Сергею Щукину, одному из самых энергичных и дальновидных российских коллекционеров современного французского искусства, которому благодаря безумным конфискациям русской революции Эрмитаж многим обязан. За два года до того, как приступить к этим работам, Матисс написал: «Больше всего меня интересует не натюрморт или пейзаж, а человеческая фигура. Это то, что лучше всего позволяет мне выразить мой так сказать религиозный трепет перед жизнью.”Мы видим эту страсть, отраженную в Dance , где пять фигур, танцующих в ритмическом круге и окрашенных в насыщенный красновато-оранжевый цвет, расположены на плоской, прохладной зеленой земле и интенсивной синеве неба, объединяя Человечество. , Небо и Земля. В этом мощном, наполненном энергией произведении, которое обычно считается ключевым моментом как в карьере Матисса, так и в развитии современного искусства, нет лишних линий или эмоций.

Красная Комната

Анри Матисс

Наконец, в комнате 348 мы достигаем многолетнего и плодовитого испанского мастера, Пабло Пикассо (1881–1973), где мы восхищаемся нашей последней картиной.Что ж, за несколько коротких часов мы прошли путь от безмятежных, гармоничных, украшенных золотом Мадонн и сине-голубых небес эпохи Возрождения, до современного мира одиночества, изоляции и пустоты, заключенного в Пикассо Любитель абсента . Он написал этот меланхоличный шедевр во время своей второй поездки в Париж в 1901 году, когда ему было всего девятнадцать. Это парижское путешествие сильно повлияло на художественное развитие Пикассо, поскольку именно здесь он познакомился с техникой постимпрессионистов, таких как Ван Гог, Сезанн и Гоген, художников, о которых он никогда бы не услышал, если бы остался в своей родной Испании.Мы видим результаты этих влияний перед собой в суровом, сплющенном пространстве, ярких плоских цветах и ​​отчетливых черных очертаниях, которые в совокупности выражают дискомфорт, смирение и одиночество. Его одинокая любительница абсента сидит одна за столиком в темном кафе, ее руки с исключительно длинными ладонями охватывают ее угловатое тело, выражая изоляцию и самоанализ социального аутсайдера, отрезанного от окружающего мира.

Любительница абсента

Пабло Пикассо

Но, кажется, мы почти можем читать ее мысли.Кажется, она думает: «Mon dieu, это место très необъятно, я прошел много миль, мои ноги болят, но, увы, я просмотрел так мало из трех миллионов предметов коллекции. печаль в абсенте, эта зеленая королева ядов! ” На что мы можем ответить только «Ой, мадам» и «Салют!» пока мы следуем указателям к выходу, которые ведут нас за угол, вниз по функциональной лестнице на второй этаж, а затем через холл, увешанный огромными французскими и фламандскими гобеленами.Но пока мы продолжаем путь к выходу, давайте остановимся на полпути через этот зал перед картиной Екатерины Великой, которая стоит гордо и уверенно в своей царственной славе. Сделаем реверанс и дань уважения этой энергичной, просвещенной императрице, которой мы обязаны великолепным Эрмитажем.

Александр Пушкин | Известные русские люди

Я люблю тебя – люблю тебя, даже когда я
Гнев на себя из-за этой навязчивой идеи,
И когда я делаю стыдное признание,
Отчаявшись у твоих ног, я лежу.
Знаю, знаю – мне дурно,
Я слишком стар, пора быть мудрым …
Но как? .. Эта любовь – она ​​меня одолевает,
Болезнь эта в обличье страсти.
Когда ты рядом, я полон печали,
Когда далеко, я зеваю, ибо жизнь скучна.
Я должен излить эту любовь, это безумие,
Нет ничего, чего бы я хотел больше!
Когда твои юбки шелестят, когда, мой ангел,
Я слышу твой девичий голос, когда твой
Легкий шаг звучит в гостиной – как ни странно,
Я смущен, встревожен, неуверен.

Никто не мог сказать «Я люблю тебя» более страстно, отчаянно, глубокий и вместе с тем элегантный и со вкусом. Вот что отличает Александра Пушкина от любой человек в мире, живой или мертвый. Он был гением, и никому не известным в России человеком. поклоняются больше. Пушкин изливает нашу русскую душу – радостную, страдальческую, щедрую, запутанный, славный и неуверенный… В Петербурге Пушкин везде. Улицы, Парки, бульвары, площади и берега рек хранят звук шагов его героев.Русская живопись и музыка изобилуют пушкинскими идеями, сюжетами, персонажами и настроениями. Время, когда он жил, называют «золотым веком русской литературы». Он ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто всячески повлиял на культурное развитие России.

Александр Сергеевич Пушкин родился 26 мая (6 июня) 1799 года в Москве. На его По отцовской линии он происходил из обедневшей боярской семьи, члены которой были известны своим бунтарским нравом – например, в 1697 году Петр Великий казнил Федора Пушкина за вмешательство в дело Стрелецкого восстания.На его по материнской линии Пушкин был правнуком любимца Петра Великого Аврама. Ганнибал, сын абиссинского принца под властью турецкого султана. 8-летний Абрам был доставлен в Константинополь в качестве военнопленного, где его купил русский посланник. для своего царя. Его крестили в Польше и подарили Петру Великому, который забрал мальчику немедленно. Позже он отправил его во Францию ​​изучать военное дело. Со смертью Питер Ганнибал впал в немилость, но когда дочь Питера Элизабет взошла на престола, он снова вернул себе благосклонность, стал очень процветающим и достиг высокого поста.В Ганнибал продолжал служить в русской армии и на флоте. Мать Александра Пушкина была внучкой Абрама Ганнибала. Эти противоположные семейные традиции повлияли на Отношение Пушкина к Петру Великому и русскому самодержавию в целом – в его поэзией он прославляет и свободу, и российскую политику.

В детстве на Пушкина большое влияние оказали французская и русская культура. Его отец Сергей Львович и дядя Василий Львович были ярыми адептами французской культуры. Мальчика воспитывали французские репетиторы; он начал читать французских поэтов и писателей очень в раннем детстве – их работы были в изобилии в обширной библиотеке его отца.Русские основы его воспитания заложили бабушка и няня Арина. Родионовна, которую он увековечил в своих произведениях. Василий Львович хорошо знал русский язык. писатели того времени, а также такие известные люди, как В. Жуковский и Н. Карамзин, часто бывали гости Пушкиных.

В 1811 году Пушкин поступил в Царскосельский лицей, основанный Александром I. детей русской знати и была направлена ​​на воспитание государственной элиты. Это было гуманитарные науки, которые преобладали в безупречном образовании, которое давал лицей.Пушкин был одним из лучшие ученики. Он прекрасно знал французскую литературу и разбирался в проблемах. политики. Его первое стихотворение было опубликовано в 1814 году, а в 1817 году он стал членом литературный кружок «Арзамас», где познакомился со многими выдающимися литераторами.

Отечественная война 1812 года сильно повлияла на Пушкина. Царское Село посетили большое количество блестящих офицеров императорской армии, только что вернувшихся из европейских кампании. Среди них был П.Чаадаев, впоследствии близкий друг Пушкина. Окончив из лицея Александр был назначен чиновником Государственной коллегии иностранных дел, но продолжал вести светскую жизнь, сочиняя стихи, имея политические аргументы и вмешиваться в любовные дела. В литературе он черпал вдохновение из своего любимого французского языка. итальянские поэты – Парни, Вольтер, Лебрен, Де Лил, Ариосто, Тассо; среди русских из них он восхищался Державиным, Жуковским и Карамзиным. Под влиянием этих авторов, написал свою «романтическую» лирико-эпическую поэму Руслан и Людмила (1817-1821) и множество небольших стихотворений на вкус французских поэтических посланий и элегий, классический и предромантический.Он также написал несколько острых эпиграмм и стихов для социальных и социальных сетей. политические темы. Николай I не любил в них духа вольнодумства и сказал автор уехать из Санкт-Петербурга. Его перевели на официальную должность в г. Екатеринослав. Так в 1820 г. начался второй период в личной и личной жизни Пушкина. литературная биография – Южная ссылка (Кавказ, Крым, Украина и Молдавия).

Практически сразу по приезду в Екатеринослав Пушкин отправился в путь. через Кавказ и Крым вместе с семьей генерала Раевского, знаменитого герой войны 1812 года.Это путешествие произвело на Пушкина огромное впечатление. Раевские познакомил его с поэзией Дж. Г. Байрона. Великолепие Кавказа, очарование Крым и экзотические окрестности этих мест излились в Пушкинской «Байронические» стихи Кавказская пленница (1820-21) и Фонтан Бахчисарай (1821-23). После путешествия Пушкин служил в Кишиневе и Одессе. Здесь он вел жизнь игрока и дуэлянта, имея дела с Амалией Ризнич, женой далматинец на переговорах с графиней Елизаветой Браницкой – польской аристократкой женщина и жена генерал-губернатора Новороссийска графа Воронцова, и с Каролиной Собанской, которая была известна политическими интригами и интрижкой с известный польский поэт А.Мицкевич.

Вскоре Пушкин приступил к своей гениальной монументальной работе Евгений Онегин (1823-31). В 1824 г. Пушкин был отправлен в Псковскую область, в имение отца Михайловское. Он жил в самом сердце России, где были проникнуты древние русские традиции. Изменились его читательские привычки, изменился и дух его произведений. Он взял У. Скотта исторический романтизм и психологический реализм У. Шекспира близки сердцу. Монументальная работа Карамзина История государства Российского также оказала большое влияние. над поэтом, особенно его обширные комментарии, где древнерусские источники и летописи щедро цитировались.Мы находим это изменение в Eugene Onegin ’s средние главы, переносящие нас в мирную русскую провинциальную деревню, в Русские обычаи, обряды и провинциальные типы не испытали иностранного влияния. В 1824-25 Пушкин работает над своим знаменитым Борисом Годуновым , следуя высокой поэтике Шекспировские трагедии. Тот же мотив личной свободы и рабства, прирожденный лидер и авантюрист, «маленький Наполеон» преобладает и в его более поздних произведениях Моцарт и Сальери , Скупой рыцарь , Выстрел (все три 1830), и очевидно присутствует в Пиковая дама (1833).Помимо упомянутых выше крупных произведений в эти годы Пушкин создал ряд шедевров любовной лирики, отчасти из-за его старых эмоций, а отчасти из-за его нового романа с Анной Керн.

ИСПОВЕДЬ

Александре Ивановне Осиповой

Я люблю тебя – люблю тебя, как и я

Злость на себя за эту одержимость,

И когда я стыжусь признаться,

твое отчаяние ноги лежу.

Знаю, знаю – мне плохо,

Я слишком стар, пора быть мудрым…

Но как? .. Эта любовь – она ​​меня одолевает,

Болезнь эта в обличье страсти.

Когда ты рядом, я полон печали,

Когда далеко, я зеваю, жизнь скучна.

Я должен излить эту любовь, это безумие,

Нет ничего, чего бы я хотел больше!

Когда твои юбки шелестят, когда, мой ангел,

Твой девичий голос я слышу, когда твой

Легкие шаги звучат в гостиной – странно,

Я смущен, встревожен, неуверен.

Ты хмуришься – а мне больно, я томлюсь;

Улыбаешься – и радость побеждает горе;

Моя единственная награда за дневные страдания

Приходит, когда твоя бледная рука, любовь моя, я целую.

Когда ты сидишь, склонившись над шитьем,

Твои глаза опущены и тонкие кудри развеваются

О твоем лице с нежностью

Я как детские часы, мое сердце переполняется

С любовью, в мой взгляд ласковый.

А с ним рядом пианино,

Или на Опочку уходи, или, скорбя,

Плачь и в тишине провести день? ..

Алина! Молись, помилуй!

Я не смею просить любви – со всем.

Но если бы вы притворились любовью, если бы вы

Притворились, вы легко обманули бы меня,

Ибо с радостью, поверьте мне,

Обманывать себя, если бы я мог!

1826




* * *

Что значит мое имя для вас? .. ‘Twill die

Как меланхолия или далекие волны

Из

лета,

Тихий ночной вздох леса.

Находится на исчезающей странице альбома,

Тусклый и загадочный,

Как слова, начертанные на могиле, реликвия

Из какого-то давно мертвого и исчезнувшего возраста.

Как меня зовут? .. Давно забыл,

Стертая новой бурной страстью,

Саржа нежности не оставит тебя

Долгое и сладкое впечатление.

Но в час агонии

Молитесь, скажите это и вспомните мой образ,

И скажите: «Он все еще помнит меня,

Только его сердце все еще воздает мне должное.”

1830

Пушкин отчаянно хотел вырваться из деревенского уединения. Одинокая страна жизнь угнетала его, и с помощью друзей он пытался получить разрешение на выбрать место проживания по своему вкусу. Вдруг царь Александр? умер в 1825 г. Новый император Николай I вызвал поэта в Москву. У них была беседа тет-а-тет в результате Николай даровал прощение и пообещал ему покровительство. Николая не было наименее очарованный Пушкиным.Царь знал, что у него опасный враг, и хотел сделайте его безвредным, контролируя каждый его шаг. Вот почему он решил сделать «Дружит» с поэтом. Пушкин трагически попал в зависимость от царской власти. пожелания.

В этот четвертый период своей жизни (1826-1831) поэт путешествовал между Санкт-Петербургом, Москва и Михайловское. Он подружился с польским поэтом А. Мицкевичем, который был изгоем в Польше, но имел большой успех в русском светском и литературном круги.Пушкин перевел две свои баллады и часть стихотворения Конрад Валленрод . Влияние личности и творчества Мицкевича прослеживается в произведении Пушкина «Русалка ». (1829-32) , Полтава (1828) и Египетские ночи (1825). Мы нашли какой-то отголосок поэзии Мицкевича даже в величайшем произведении Пушкина Бронза Всадник (1833).

В 1831 году после первого неудачного предложения в 1829 году Пушкин женился на Натали. Гончарова.До женитьбы он провел осень 1830 г. в Болдино, его Отцовская деревня в Нижегородской области. Эта осень перешла в литературу как «Болдинскую осень», потому что тогда Пушкин написал ряд его шедевров – Рассказы Белкина , Маленькие трагедии , История села Горюхино . Бракосочетание состоялось в Москве в феврале. 1831 г. Сначала молодожены поселились в Царском Селе, а затем в Санкт-Петербурге. Красавица Натали обратила на себя внимание Николая I, и чтобы чаще видеть ее на балах. во дворце он присвоил Пушкину какой-то малый придворный чин.Поэт был глубоко обижен этой «честью», хотя Николай считал это знаком своей благосклонности.

В этот тяжелый период своей жизни Пушкин написал Медного всадника и его чудесные сказки, в том числе Сказка о царе Салтане (1831) и Сказка о Золотой петушок (1834) , изобилующий разными намеками на его собственное положение.

Пушкин писал и исторические романы. Таковы его незаконченные Мавр Петра Первого. Великий (1828), Капитанская дочка (1836), История Пугачевых Восстание (1833-34).Другими произведениями этого периода являются его незаконченные Дубровский (1832-33), романтический рассказ Пиковая дама и знаменитое стихотворение Памятник (1836) .

В 1834 г. Ж. Дантес, французский роялист, служивший в русской армии, пасынок голландский посланник барон Хеккерн начал горячо ухаживать за Наталией Пушкиной. 4 ноября 1836 г. Александр Пушкин получил анонимное письмо, в котором говорилось, что он «Назначил» магистра Ордена обманутых супругов.Почему-то Пушкин подозревал, что Хеккерн написал клеветнический «диплом», и он предложил Дантесу дуэль. В тот же раз дуэль была предотвращена – его друзья уладили дело, и Дантес сделал предложение сестре Натали. Пушкин согласился на их брак при условии что Дантес больше никогда не увидит Натали. Однако 25 января они встретились тайно. 1837 г., и Пушкин узнал об этом. На следующий день он отправил Хеккерну оскорбительное письмо, и Дантес вызвал его на дуэль 27 января.Дантес был только легко ранен, Пушкин был смертельно ранен и умер 29 января 1837 года.

Роль Пушкина в русской литературе совершенно уникальна. Он стал ее вехой, отметив высшие достижения 18 -го века и начало литературного процесса 19 -го века. Пушкин создал Стандартный канон русского языка, объединяющий его устный и письменный варианты. Он представил России ко всем европейским литературным жанрам, а также большому количеству западноевропейских литературных жанров. писатели добавили русскую литературу к европейской и наоборот.Лермонтов, Тургенев, Гончаров, Достоевский, Толстой, кроме всех остальных – являются преемниками Пушкина в русской литературе. Пушкина Евгений Онегин знаменует начало развития русского романа, и классическая пара Онегин – Татьяна снова и снова появляется на сцене русской литературы. Этот Работа всегда вдохновляла русских писателей-психологов. Разнообразие содержания и тонкость стихотворения Пушкина оценили все новые поколения писатели – как в России, так и за рубежом.Критические статьи Пушкина, исторические произведения и его письма не менее ценны для литературы. Его переписка непревзойденный автобиографический источник, а также энциклопедия культурного и общественные события той эпохи. Блестящий ум Пушкина, его острота мнение, его преданность поэзии, реалистическое мышление и невероятные исторические и политическая интуиция сделала его одним из величайших русских национальных гениев.

Вот еще несколько стихотворений Александра Пушкина:

ДЕМОНЫ

Крутящиеся грозовые тучи, несущиеся грозовые тучи,

Туманное небо, туманная ночь,

И луна, которая лукаво скрывается

Зажигает летящий снег.

Едем … Пустошь безгранична,

Мимо проплывают безымянные равнины и холмы.

Охваченный страхом, я сижу неподвижно …

Тинк-тинк-звенки, звони в колокола.

«Ямщик, идите, просыпайтесь! ..» «Лошади

Они утомлены, сэр, медлительны;

Что касается меня, то я почти ослеплен

Этот сильный ветер и снег !

Дороги не видно, так что помогите мне;

Что делать ?.. Мы заблудились.

Это демон, который нас схватил

И сбивает нас с пути.

«Смотри! Он близко; он играет и дразнит,

Дует и плюет, и, все незаметно,

Со смехом наши лошади толкают

К краю оврага.

Теперь он поднимется, гигантский столб,

Прямо передо мной, теперь искра,

Вспышка и мерцание, и, тонущая, исчезнет

Внезапно в темноте.”

Крутящиеся грозовые тучи, проносящиеся грозовые тучи,

Туманное небо, туманная ночь,

И луна, которая лукаво скрывается

Поджигает летящий снег.

Потрачено на кружение, лошади

Рывок и стоп … Колокола затихают.

«Это пень или волк?» «Yer Honor,

Я не вижу вперед правильно».

Громко плачет и свирепствует метель ,

И лошади от испуга фыркают.

На равнине демон скачет,

В темноте его глаза ярко светятся.

С лошади начинается толчок,

И колокольчики звенят …

Демоны, демоны без номера

Соберитесь вокруг нас в кольцо.

В жуткой игре лунного света

Они гримасничают, они воют и зовут,

Кружатся, прыгают, танцуют безумно

Как ветреные осенние листья.

Почему они такие дикие, такие беспокойные?

Почему они издают такие странные звуки?

Может ли это быть ведьма свадьба?

Может быть, это следы гоблина?

Крутящиеся грозовые тучи, проносящиеся грозовые тучи,

Туманное небо, туманная ночь,

И луна, луна украдкой, которая лукаво

Зажигает летящий снег.

Ввысь взлетают кружащиеся демоны,

Окутанные падающим снегом,

И их жалобный, ужасный вой

Наполняет мое сердце ужасом и горем.

1830

ПОЭТ

Бард, когда просит его Аполлон

Нет священного приношения, глубокий

В мирских заботах скоро и следует за ним

Унылый сон: темный, ошеломляющий

Его душа обнимает; ни звука не доходит

Нас от его лиры – немая она отдыхает;

Из всех подлых и ничтожных созданий земли

Он, пожалуй, самый ничтожный.

Но вот! – голос доброго бога его ухо

Достигло, и из его оцепенения разошлось

Он, душа его напуганный орел

И на крыльях.Наши удовольствия drear

Теперь покажись ему; так же и холостые

И мелкие разговоры. Он не будет своей головой

Поклониться идолу,

Любимая стада. Вместо этого,

Полный сладких звуков, в дикой неразберихе

Сердцем, в далекие, одинокие моря

Он бежит на пустынные берега,

В ветреных лесах ищет уединения …

1827

К ФОНТАНУ

БАХЧИСАРАЯ

Две розы принесу тебе,

О источник любви, который танцует передо мной.

Меня утешают слезы Твои поэтические,

Твой нежный голос входит в душу мою.

Ты приветствуешь меня, когда я приближаюсь,

Мое лицо брызгает серебристыми каплями росы.

Поток, поток, о источник, и, непрерывная игра,

Говори, говори свою историю мне на ухо.

О источник любви, О источник печали,

Из твоих каменных уст я слышал долгие сказки

О дальних краях, горе и радости,

Но о Марии нет ни слова…

Как бедная и давно забытая Зарема,

Неужели она, бледное солнце гарема,

Сформированная из туманов праздных сновидений

И из материи видений кружилась?

Тусклый и смутный идеал духа

Нарисованный рукой фантазии,

Она что-то далекое, нереальное,

Призрак, который должен перестать быть? ..

1824

ЗИМНИЕ УТРО

Снег, мороз, солнце… Прекрасное утро!

И все же ты, дорогая любовь, ее волшебное презрение,

Еще спишь … Проснись, моя сладкая! ..

Отбрось спать, я умоляю, и, вставая,

Ты северная звезда Пылающий

Аврора, северная красота, встречайте.

Прошлой ночью бушевала метель, помните;

Мутная дымка поплыла в мрачном,

Разорванное ветром небо, и сквозь серое

Тускло светила луна,

А ты сидел вялый, меланхоличный…

А теперь – посмотри в окно, молись –

‘Под ясными небесами яснейшей лазури,

Великие снежные ковры, сокровище зимы,

Богатое и ослепительное зрелище, распространилась ложь.

Древесина на них темным выгравирована,

Ели, усеянные инеем, зеленые и сверкающие,

В блестящей кольчуге одет поток.

Мягкое свечение, как у янтаря

Освещает комнату… ‘Приятно задержаться

Рядом с весело потрескивающей печкой,

И думать и мечтать … Но пусть наша честная

Коричневая кобыла без промедления будет запряжена

Чтоб покататься на санях, любовь.

Мы дадим ей волю, и легко,

Снег утра сверкает ярко,

Проплывите над ним и, полный ликования,

Пересеките пустые поля и пустые луга,

Некогда зеленый лес с деревьями, похожими на тени,

Ручей и берег, давно дорогие мне.

1829


ЗИМНИЙ ВЕЧЕР

По земле бродит буря,

Приносит вихрь, слепящий снег.

Я слышу вой, как зверь,

Как младенец, плачущий тихо.

Теперь солома шумит, играет

На нашей крыше; теперь на нашей панели

Рэп, как кто-то, заблудившийся домой

И застрявший на равнине.

Старая хата наша, мрачная и мрачная,

При тускло зажженной свече …

Почему так грустно, милая и утомленная

Ты сидишь у окна?

Разве это не потому, что шторм стонет

Это так тихо, что вы держите?

Печальный гудок вашего веретена

Усыпляет вас тихо?

Приди, товарищ одинокий

Из моей безрадостной молодежи

Возьми чашу, и позволь нам похоронить

Все наши многочисленные беды в вине!

О служанке у реки

Спой мне песенку

Или пиздец, который никогда не бывает

Оставляет свой дом за морем.

Над землей бродит буря

Приносит вихрь, слепящий снег.

Я слышу вой, как зверь,

Как младенец, плачущий тихо.

Приди, товарищ одинокий

Из моей безрадостной молодежи

Возьми чашу и позволь нам похоронить

Все наши многочисленные беды в вине!

1825

* * *

На холмах Джорджии лежит ночная дымка…

Внизу пенится Арагва … Печаль

То, что заполняет пустоту дней, как ни странно, наполовину радость,

‘Это и сладкая боль, и более сладкая радость.

Поскольку вы преследуете мое сердце, оно не может быть в покое,

И все же оно легкое и неизлечимое

Болезненными мыслями … Оно любит … Оно любит, потому что должно,

Радуется в любовь судьбой послала его.

1829

История пожарной части

Шеф Джон Фицпартик 1868–1885

1 февраля 1868 г. Постановление города 186801 одобрило покупку нового ручного пожарного насоса. Это было частью общих усилий по восстановлению пожарной части. 1 июля 1868 года прибыл новый двигатель. Его назвали Валлипус, когда его выгружали на железнодорожной станции. Новый двигатель хранился в пристройке позади старого рыночного дома.

24 апреля 1871 года. В результате выборов жителей Джефферсон-Сити была создана городская пожарная служба, финансируемая из добровольцев. 13 июня 1871 года на вокзал была доставлена ​​новая конная пожарная машина Силсби на паровой тяге.Этот новый двигатель получил название E.L. Эдвардса в честь местного судьи и члена совета, который помог реорганизовать пожарную часть. 19 июля 1871 года Джон Фицпатрик был назначен начальником пожарной охраны.

15 декабря 1875 г. Приобретен и установлен пожарный колокол на старом рыночном доме. Рынок представлял собой двухэтажное кирпичное здание на Хай-Стрит в Монро. Верхний этаж использовался как конференц-зал для деловых людей, а нижний этаж – как рынок. К 1885 году пожарная часть занимала весь цокольный этаж.

23 февраля 1883 г. Большой пожар уничтожил большую часть тюрьмы. В результате этого пожара была сформирована пожарная компания, которая приобрела их 1883 Ahrens Fox Steam Fire Pumper. Этой пожарной ротой командовал капитан Джесси Толин. К 1884 году телефонная связь доступна в Джефферсон-Сити.

Руководители Генри Герстенкорн, Чарли Палмер, Джон Линхардт Генри Шмидт и Джо Франк 1885-1900

21 апреля 1885 г. Генри Герстенкорн был назначен начальником пожарной охраны.3 августа 1885 года вождю Герстенкорну было разрешено купить вагон с крюком и лестницей. Капитан Чарли Палмер будет командовать ротой крюков и лестниц. В мае 1887 года Чарли Палмер сменил Генри Герстенкорна на посту начальника пожарной охраны.

11 января 1888 года. Избиратели Джефферсон-Сити одобрили строительство гидротехнических сооружений. После завершения в октябре 1888 года отстойники были заполнены водой из реки Миссури. Оттуда очищенная вода закачивалась в опорную башню высотой 125 футов. Восемь миль водопровода с 75 пожарными кранами.Гидравлические сооружения изменили и улучшили работу пожарной части. 5 августа 1889 года Шеф Палмер вместе со своей компанией Western Union был переведен в Сент-Луис. Генри Герстенкорн был повторно назначен шефом.

8 марта 1890 г. Старый рыночный дом был продан с аукциона и снесен. Брэгг-холл в Монро и Хай, через дорогу от старого рыночного дома, теперь использовался как ратуша. В этот период пожарные использовали нарисованные вручную тележки для шлангов для защиты города.К Брэгг-холлу была добавлена ​​новая конструкция из деревянного каркаса для хранения пожарного оборудования, собрания добровольческой пожарной части будут проводиться в залах совета. 7 июля 1890 года местный купец Джон Линхардт был назначен начальником пожарной охраны.

1 июля 1892 г., Генри Шмидт сменил Джона Линхардта на посту начальника пожарной охраны. Первым делом шеф Шмидт открыл еще две компании по производству шлангов: одну на Ричмонд-Хилле на Боливар-стрит, другую в Мюнхбурге в Вашингтоне и Данклине.Пожарной ротой Мюенихбурга командовал капитан Якоб Таннер.

В 1892 году была продана старая паровая пожарная машина Силсби. Проработав четыре года начальником пожарной охраны, Генри Шмидт ушел в отставку, а Джеймс Фрейзер был назначен начальником пожарной охраны. Шеф Фрейзер организовал пожарную роту Fairview на Кларк-авеню, Э. Миллер-стрит. 8 апреля 1889 года сантехник Джо Франк сменил Джеймса Фрейзера на посту начальника пожарной охраны, но проработал он только до мая 1900 года.

Руководители Луи Отт, Луи Уитауп, Джеймс Фрейзер и Эд Грей 1900-1912 гг.

Среди других добровольных начальников пожарной охраны были: Луи Отт 1900–1901, Луи Витхауп 1901–1903, второй срок Луи Отта был с 1903 по 1905 год, в течение 1904 года начальник пожарной охраны Луи Отт ввел в эксплуатацию новую конную повозку с шлангами.

Эд Грей был назначен начальником в 1905 году до 1907 года, когда Джеймс Фрейзер был повторно назначен до 1909 года. Эд Грей начал свой второй срок на посту начальника 21 апреля 1909 года. срок.

5 февраля 1911 года. Около 18:00 молния ударила в здание Капитолия, и возник пожар, который уничтожил его. На помощь откликнулись все городские пожарные роты, тюремная пожарная команда и государственная милиция.Железнодорожники и заключенные помогли законодателям спасти документы. Даже бойскаутов Джефферсон-Сити призвали помочь с контролем толпы. К 8 часам вечера купол начал разрушаться над северным крылом. Помощь была запрошена даже из далекого города Седалия, штат Миссури. Пожарные Седалии быстро загрузили паровой пожарный насос, тележку для шланга, их начальник W.H. Пол и команда из четырех человек в специальном поезде. 64 мили преодолели за 77 минут, что стало рекордом для железной дороги. Второй раз в истории Капитолий штата Миссури сгорел дотла.К 1 августа 1911 г. избиратели в штате Миссури одобрили выпуск облигаций на сумму 3,5 миллиона долларов для новой столицы в Джефферсон-Сити.

Отдел карьеры с руководителями Джоном Кейсом, О.П. “Поде” Джонсом и Луи Реншевалем

Карьерная пожарная часть

7 октября 1912 года. Постановлением № 1089 города была создана кадровая пожарная часть с четырьмя штатными пожарными, которые работали 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Пожарные получали только четыре часа в неделю для личных дел и получали 50 долларов в месяц.Ранее, в мае 1912 года, была приобретена новая моторизованная тележка для шлангов Seagrave с бортовым баком для химикатов емкостью 48 галлонов для тушения пожаров. Шеф Эд Грей курировал формирование отдела кадров, и 15 апреля 1913 года Джон Кейс сменил Эда Грея на посту начальника пожарной охраны. Во время карьеры Главного Кейса произошло два крупных пожара. 14 марта 1918 года здание суда округа Коул было уничтожено пожаром. А 20 февраля 1919 года пожар уничтожил два этажа больницы Святой Марии. Оба пожара нанесли серьезный ущерб общине.


7 января 1922 г.,
Пожарная служба приобрела новую пожарную машину Сигрейв, способную перекачивать 750 галлонов в минуту.Впервые с 1892 года в пожарной части имелись какие-либо насосные устройства. 7 июня 1922 г. О.П. «Поде» Джонс, сменивший Шефа Кейса в 1920 г., ушел в отставку, чтобы вернуться в ряды и ассистент. Вождь Луи Риншеваль был назначен вождем.

Шеф Ферд Робертсон 1923-1948

7 мая 1923 г. Мэр Сесил Томас назначил Ферда Робертсона вождем. Это должно было стать еще одним большим изменением для пожарной части. Шеф Робертсон был первым начальником, который оставался на должности в течение 26 лет.

В течение февраля 1924 года под его руководством штат сотрудников был увеличен с семи человек до начальника и 10 человек с целью разделения отдела на две смены. Пожарные теперь будут работать в дневную смену по 11 часов или ночную смену по 13 часов с одним полным выходным днем ​​в неделю.
-Новая пожарная машина была закуплена в 1927 и 1936 годах.
-Две новые станции были построены к востоку и западу от города в 1935 году.
-К 1936 году пожарная часть перешла на двух 24-часовые смены, которые чередовались друг с другом. пожарные будут работать 24 часа в сутки и 24 часа в сутки.Когда-то после 1948 года пожарные получали дополнительный выходной каждый шестой рабочий день, это называлось «Днем Келли».

3 мая 1939 г. . Около 19:00 была получена тревога по поводу пожара в отеле «Мэдисон» в Мэдисон и Кэпитал. Этот пожар станет испытанием для пожарных, как никогда раньше. Огонь начался в бальном зале, который в то время был украшен кедрами и овсянкой, и быстро распространился по направлению к шахте лифта, отрезая пути выхода. Полиция и пожарные вышли за пределы своих возможностей, спасая и контролируя толпы.На момент пожара на учете в гостинице находилось около 70 человек. Пострадало несколько человек, один человек погиб. В результате пожара в оба ведомства были внесены некоторые изменения. Сегодня на этом месте стоит административное здание губернатора.

13 августа 1940 г. Приобретена американская модель La France JOX с 75-футовой подъемной лестницей. В тот же день пожарные бригады прошли обучение у заводских инженеров. В тот день под рукой были Джон Линхардт, Джеймс Фрейзер, Л.Л. Отт, Джо Франк и Эд Грей – все они были начальниками отдела добровольцев с конца 1800-х до начала 1900-х годов.

16 сентября 1940 года. Департамент пожарной охраны города Джефферсон вступил в Международную ассоциацию пожарных и стал местным 671.

17 февраля 1947 года Постановлением города № 4883 был создан пенсионный фонд для городских пожарных. В конце 1948 года вождь Робертсон ушел в отставку после того, как занимал пост вождя с 1923 года.

Шеф Джон Салливан 1949-1968

1 января 1949 г. Джон Салливан был назначен начальником пожарной охраны с Джессом Мак Дэниелом и Артуром Хоэнстритом в качестве помощников начальника, а Пит Оливер с Раймондом Шолтеном в качестве капитанов.

3 декабря 1950 года. Сразу после полуночи в театре Миссури в 200-м квартале Джефферсона, между Хай и Капитолием, вспыхнул пожар. Примерно через час сообщалось о другом пожаре на 712 W. McCarty Со всем укомплектованным пожарным оборудованием в театре пожар, трое не дежурных, отозванные пожарные отреагировали на перегрузку военных излишков и по прибытии обнаружили три горящих дома на 710, 712 и 714 Вт. .Маккарти возле Боливара. В связи с двумя крупными пожарами в Джефферсон-Сити, пожарная служба Колумбии обратилась за взаимопомощью. Помощь из Колумбии прибыла примерно через час, когда они прибыли, оба пожара были под контролем.

5 января 1952 г. . Приобретена новая пожарная машина с открытой кабиной Howe Defender.

8 июня 1955 г. . Городской совет одобрил покупку радиоприемников для полиции и пожарной охраны. Сегодня радиосвязь является неотъемлемой частью экстренных служб.

15 мая 1956 г., Пожарная служба приобрела пару пожарных машин International / Howe с обычной кабиной.

5 мая 1958 г. . Укомплектованность пожарной частью увеличена до 23 человек.

16 января 1962 года. Незадолго до полудня сообщалось о пожаре в компании Wyandotte Furniture по адресу 121 E. High St. Этот пожар возник в центре квартала в центре города. По прибытии пожарные обнаружили, что на всех этажах горит большой мебельный магазин, а температура на улице была 20 градусов.К 14:00 пожар уладили, пожарные оставались до следующего утра, поливая старое здание водой. Агрессивное тушение пожаров спасло центр города.


2 декабря 1963 г.
Пожар произошел в подвале 13-этажного здания Джефферсон-билдинг. Это был серьезный пожар, который на четыре дня нарушил работу государства. Пожарные преуспели в этом пожаре, когда они использовали отбойный молоток, чтобы вскрыть тротуар перед зданием. Под тротуаром был туннель, который вел к комплексу Капитолия, когда туннель открывался, из подвала выходил густой дым.6 декабря 1963 года на заседании горсовета пожарная служба запросила 10 дополнительных пневмоподушек. До пожара в инвентаре пожарной части было всего пять воздушных ранцев.

1 июля 1963 г. Укомплектованность персоналом увеличена до начальника и 28 человек.

6 января 1964 года. Увеличено количество капитанов с трех до пяти.

20 июня 1966 г. . Постановлением города 7800 предусмотрено финансирование трех новых пожарных депо и дополнительного оборудования.Это же постановление разрешило пожарной части закупить две новые, дизельные, Mack, пожарные машины мощностью 1000 галлонов в минуту. Грузовик Mack 75 ‘Snorkel и автоцистерна Chevrolet.

18 августа 1967 года. Новое пожарное депо 3 было открыто в 2104 Industrial Dr.

Руководители Дональд Хантер, Винсент Уиллмено и исполняющие обязанности начальников Дональд Томпсон и Рой Хогг 1968–1979 годы

6 ноября 1967 г. Шеф Джон Салливан ушел в отставку, его помощник Дональд Хантер был назначен начальником.

1 января 1970 года. Новое пожарное депо 4 было открыто в 820 Эллис.

10 февраля 1971 года. Шеф Хантер вышел в отставку, был назначен Шеф Винсент Виллмено.

26 сентября 1971 года. Новая станция 2 открылась в 2400 E. McCarty. Старая пожарная часть 2 по адресу 915 E. Miller закрылась и использовалась для других городских предприятий, хранения и обучения. На станции 2 была размещена новая пожарная машина Howe с кабиной впереди.

Начиная с 1971 года, пожарная служба закупила новый пожарный аппарат Сигрейв, в том числе:
– подъемник 1971 года.
– насос 1972 года.
-a 1973 pumper.
– насос 1975 года выпуска.
– Весной 1973 года была добавлена ​​третья смена с 67 сотрудниками пожарной части, каждая смена находилась под командованием помощника начальника.

11 июня 1977 г. День открытых дверей был проведен для новой станции 1 на W. High и Bolivar St. Старая пожарная часть на бульваре Миссури.был закрыт и снесен для благоустройства трассы.

18 сентября 1978 года. Шеф Уиллмено ушел в отставку, капитан Дональд Томпсон был назначен временным начальником, оставаясь до 22 июня 1979 года, когда временным начальником был назначен Рой Хогг. Шеф Томпсон вернулся в строй.

Шеф Роберт Ренник и исполняющий обязанности начальника Джейсон Тернер

15 октября 1979 г. Роберт Ренник был нанят начальником пожарной службы Джефферсон-Сити. Шеф Ренник служил в пожарной части Колумбии в качестве их инструктора.Вот некоторые из достижений шефа Ренника:

– январь 1980 г., объединение полицейских и пожарно-диспетчерских операций.
– Февраль 1981 г. все 3-дюймовые шланги были заменены на новые 5-дюймовые подающие шланги.

– июнь 1991, Новая станция 5 открылась на 1005 Fairgrounds Rd.
– Весна 1992 г. на Гайд-Парк-Роуд был построен новый центр пожарной подготовки.
– С июля по декабрь 1993 года пожарные Джефферсон-Сити отреагировали на события большого наводнения.
– июнь 1995 года, пожарная часть организовала первую летнюю пожарную школу штата Миссури в Джефферсон-Сити.Это стало ежегодным мероприятием.
– Март 1997 г. Пожарная служба Джефферсон-Сити начала принимать меры по оказанию неотложной медицинской помощи.
Аппарат закуплен в 2008 году, заменены все семь передовых огневых частей. Четыре единицы старого оборудования были переведены в резерв в Гайд-парке.

4-7 октября 2012 г. Пожарная служба отметила «Столетие полной службы» в Джефферсон-Сити несколькими мероприятиями, включая парад, в котором приняли участие более 125 автомобилей скорой помощи со всего штата Миссури.

8 марта 2013 г. Шеф Ренник ушел в отставку после 33 лет работы начальником пожарной службы Джефферсон-Сити дольше всех. Начальник отдела Джейсон Тернер был назначен временным начальником пожарной охраны.

1 июня 2013 г. Приобретено и введено в эксплуатацию 75 новых компрессорных агрегатов Scott 5,5. Эта покупка включала новую программу обучения пожарных безопасности в управлении воздухом.

20 августа 2014 г. Новое пожарное депо 3 открылось на 302 Rock Hill Rd. Новая станция заменила пожарное депо, которому почти 50 лет, и долгие годы будет обслуживать постоянно растущий западный район Джефферсон-Сити.

Шеф Мэтью Скофилд

2 сентября 2014 г. Капитан пожарной охраны Мэтью Д. Шофилд был выбран новым начальником пожарной службы Джефферсон-Сити.

5 октября 2015 года. Новое пожарное депо было официально посвящено открытым дням.

27 марта 2015 г. Тридцать пожарных Джефферсон-Сити начали подготовку к чрезвычайным ситуациям при обрушении конструкций в рамках комплексной программы по созданию специальной группы реагирования.Эта команда принесет пользу жителям Джефферсон-Сити во время чрезвычайных ситуаций.

На протяжении более 170 лет пожарные Джефферсон-Сити решают задачу оказания услуг своим гражданам. Мы продолжим служить и защищать разными способами в нашем следующем столетии!

классовая борьба нам может не понравиться

% PDF-1.4 % 1 0 объект > поток Холера; эпидемии; заговоры; беспорядки; классовая борьба; Карл Маркс; сравнительная история iText 4.2.0 от 1T3XTapplication / pdf10.1080 / 03071022.2017.12

ru
  • Восстания холеры: классовая борьба, которая нам может не нравиться
  • Сэмюэл Клайн Кон
  • Холера
  • эпидемии
  • заговоров
  • беспорядки
  • классовая борьба
  • Карл Маркс
  • сравнительная история
  • Социальная история, 2017. doi: 10.1080 / 03071022.2017.12

  • Рутледж
  • Журнал Социальная история © 2017 Informa UK Limited, торговая марка Taylor & Francis Group0307-10221470-120042216017810.1080 / 03071022.2017.12

    http://dx.doi.org/10.1080/03071022.2017.12

    VoR2017-04-07T15: 48: 39 + 05: 30Adobe InDesign CC 2015 (Windows) 2020-03-06T08: 34: 46-08: 002020 -03-06T08: 34: 46-08: 00uuid: e488e06e-1fbb-424f-898d-d6eebc8baf3duuid: 7b28b119-ea81-40c9-8c97-df71d49d72172017-04-19true
  • www.tandfonline.com
  • 365 1065 1065 1065 www. .tandfonline.com true2017-04-1910.1080 / 03071022.2017.12

    конечный поток эндобдж 4 0 obj > поток xXKo7 (zg @ ANm $ EJ & q | 1yf% HΧUG ^ ~ {o.

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *