Отзывы техцентр кунцево форд: Ford ТЦ Кунцево – официальный дилер Ford Transit

В общем после прохождения стажировочного дня подошёл к Оленичу Артему и сообщил, что готов приступить к работе, он сказал , что я его также устраиваю. Стажировка была в пятницу , и так как отдел кадров не работает в выходные дни, сказал, что бы я ждал звонка с отдела кадров, в понедельник или вторник типо должны пригласить на оформление. По факту в эти дни мне никто не позвонил, вывод следующий: просто бесплатная эксплуатация людей и наглая ложь, не ездите в этот ТЦ КУНЦЕВО , не тратьте время свое и силы, начальник у этого Оленича Артема – чеченец, а эти парни знают, как выжимать русских.

Отзывы о «Форд Центр Кунцево» в Москве — Форд Центр Кунцево

Автор admin На чтение 3 мин. Просмотров 1 Опубликовано 23.04.2020

Смагин Д. Благодарю Семушина Дмитрия Александровича за добросовестное выполнение своих обязанностей, доброжелательное отношение к клиенту и его проблемам. Прощу поощрить Дмитрия Александровича! Гридин А. Хочется поблагодарить Дмитрия Семушина за прекрасное отношение, за работу на благо салона и клиента.

За вовлеченность его в работу. За желание помочь. Прошу объявить Дмитрию благодарность.

Выдать премию, если есть такая возможность. Спасибо тебе большое!!! Мещеряков Д. Огромная благодарность Петрову Вадиму за качественное обслуживание, отношение к клиенту и профессионализм.

Также считаю необходимым поблагодарить Заворина Василия за качественно выполненный ремонт замена сальника, сход развал. Воронов А.

Отзывы о «Форд Центр Кунцево» в Москве

Большое спасибо Дроздову Святославу за настоящий праздник!!! Семья Вороновых- это я, Елена и мой муж Александр Иванович, просто зашли к вам в салон любопытничать. К нам вышел Святослав и предложил помощь.

Отзывы форд центр кунцево процессе нашего общения мы поняли, что у нас есть замечательная возможность поменять автомобиль, при том без усилий.

Группа трейд ин- ей отдельное спасибо! Рушан и Роман замечательные специалисты, помощники Святослава. Свою машину им не доверяю.

Работают учиники, текучка кадров, изношенный инструмент Плохой ассортимент на складе. Слесаря жульничают, “забывают” остатки масла, а главное — отношение как в последний раз: Не свое ж!

Гайку на колесе потом не открутишь ни. Ну и сложный ремонт там не могут сделать.

Отзывы о “Кунцево”

Только масло менять Единственный плюс — все отзывы форд центр кунцево с бухгалтерией, с безналом, с бумагами Нравится Показать список оценивших Отзывы о дилерах Ford 30 янв в 0: Стали расказывать сказки про то какие у них машины классные, будто в других салонах Форды из чегото другого сделаны, надо же как то оправдать свои цены. И ни разу не дешевле, вот что я думаю. Нравится Показать список оценивших Отзывы о дилерах Ford 12 фев в Стали рассказывать сказки про то какие у них машины классные, будто в других салонах Форды из чего-то другого сделаны, надо же как-то оправдать свои цены.

А вообще нужно серьезно отнестись к покупке, обмана полно в автосалонах. Нравится Показать список оценивших Отзывы о дилерах Ford 28 фев в 2: Менеджер, по-моему, Небогин Владимир такой отзывы форд центр кунцево дал номер своего мобильника и сказал что если какие проблеммы то звони в любое время дня отзывы форд центр кунцево ночи благо проблем 0.

Все объяснил все показал. Где-то через неделю позвонил и узнал как дела и как машина, довольно долго с ним общались по телефону за жизнь. Когда покупал своего первого Форда в Превоксе, такого не было, там лишь бы побыстрей отделаться.

По поводу сервиса сказать ничего не отзывы форд центр кунцево ТО еще не делал, но когда продавал ФФ2 решил там сделать полную диагностику.

Рейтинг и отзывы об автосалонах Москвы

Опять-таки подходом бал очень доволен. Так что впечатления только на. Ну а когда дойдет дело до ТО, там и посмотрим. Совершенно согласен с отзывы форд центр кунцево раз встречавшимся суждением о том, что все зависит от менеджера. Заказывал Фокус у Алексея Соловьева, а оформлял у Владимира Небогина, поскольку Алексей на момент оформления машины было в отпуске.

все отзывы от покупателей автосалонов

Салон вроде ничего, только уберите представителей банков, которые не договарривают всю информацию. Начальник отдела по авто с пробегом, если честно могу ошибаться, Зовут Николай. Вот ему даю 5+ 18 июля 2021… Читать далее Салон вроде ничего, только уберите представителей банков, которые не договарривают всю информацию. Начальник отдела по авто с пробегом, если честно могу ошибаться, Зовут Николай. Вот ему даю 5+ 18 июля 2021 года, был преобретения в кредит форд фокус 2018 года. Сначала мы выбрали шкоду актавиа, нас уверял, что данный автомобиль с хорошей репутацией.

Центр Дикуля в Кунцево: отзывы, адрес, телефон

Центр Дикуля в Кунцево (Москва) – одно из важнейших учреждений на территории России, специализирующихся на лечении заболеваний опорно-двигательного аппарата. Именно здесь стараются обжиться многие пациенты, на выздоровление которых врачи давно потеряли всякую надежду.

Кто такой Дикуль?

Перед тем, как отправиться в центр Дикуля в Кунцево, многие задаются вопросом, в честь кого названо это заведение.Валентин Иванович Дикуль известен тем, что после тяжелой травмы, грозившей навсегда оставить его парализованным и неспособным передвигаться самостоятельно, ему удалось полностью вылечиться, несмотря на неутешительные прогнозы врачей. В 1970 году он смог вернуться на арену цирка, где когда-то выступал гимнастом.

Все это удалось Валентину Ивановичу благодаря собственной методике, разработанной на основе знания строения человеческого тела. Чтение медицинской литературы помогло ему полностью восстановить работу организма за пять лет.Реабилитационный центр Дикуля успешно функционирует более двадцати лет, а разработчик многочисленных методик давно уже является заслуженным обладателем различных наград и премий.

Центр Кунцево

На территории Московской области расположены два учреждения: центр Дикуля в Кунцево и Пресненский центр. Первое заведение очень популярно, добраться до него можно на метро, ​​достаточно просто дойти до станции «Молодежная», а дальше идти пешком минут 10.Так же можно сесть на автобусы №58, 135, 794 и 73, сойти нужно на автовокзале «Школа».

Центр находится по адресу: ул. Партизанская, 41, в будние дни он работает с 8 до 22 часов, в выходные – с 8 до 21 часа. Магнитно-резонансная томография проводится ежедневно с 8 до 22 часов. Расписание для узких специалистов лучше всего уточнять в реестре учреждения, также это можно сделать по телефону 8 (495) 241-68-11.

Что здесь лечат?

Центр Дикуля в Кунцево, адрес которого известен многим столичным жителям, занимается терапией заболеваний опорно-двигательного аппарата. Межпозвонковые грыжи, нарушения осанки, радикулит и остеохондроз – все это специалисты центра пытаются лечить с помощью современной медицины без хирургического вмешательства. Основная задача специалистов центра – не просто вылечить пациента, но и восстановить все нарушенные функции жизнедеятельности в организме.

Сама методика Дикуля подразумевает использование большого количества врачебных практик. Среди них – нейрохирургия, электротерапия, лазеротерапия, лечебная и суставная гимнастика, электрофорез, массаж и др.Курс лечения рассчитывается индивидуально, исходя из диагноза пациента, его состояния, а также целей, которые врач и пациент хотят совместно достичь.

Как начинается терапия?

Первый этап, который предстоит пройти пациенту, обратившемуся в центр Дикуля в Кунцево, – МРТ. Магнитно-резонансная томография – один из лучших методов диагностики наличия определенных заболеваний. Методика абсолютно безопасна для организма, не требует дополнительной подготовки, результаты исследования врачи готовы предоставить в течение часа после процедуры.

Специалисты центра используют только высокоточное оборудование, имеющее все необходимые сертификаты и разрешения. Основное отличие центра от других – доступные цены на все процедуры, это касается не только МРТ. К тому же именно в этом учреждении делают магнитно-резонансную томографию даже по выходным. Поэтому, если вы получили какие-либо травмы, сюда в первую очередь обращаются все жители столицы.

МРТ – универсальная диагностика

Если вам нужно пройти полное обследование и вы поехали с этой целью в центр Дикуль в Кунцево, то МРТ, отзывы об универсальности которого распространяются по всей стране, будет только первым шагом.Томография способна обнаружить не только грыжу, травмы и их последствия, но и наличие в организме доброкачественных и злокачественных опухолей. Стоимость МРТ в центре составляет 4 тысячи рублей, она может варьироваться в зависимости от различных параметров (цель исследования, квалификация специалиста, проводящего исследование, и т. Д.).

Пациенты, которые использовали МРТ в Кунцевоцентре, довольны результатами, потому что с ее помощью им удалось сразу установить точный диагноз и начать лечение, которое в 95% случаев было успешным. Ночью в центре дежурит группа врачей, которые могут провести диагностику. Благодаря работе ночных бригад медикам удается спасти сотни человек. Каждый день в центр приходят пациенты, которые благодарят своих спасателей. Некоторые из них периодически участвуют в жизни учреждения в качестве волонтеров.

Отзывы о центре

Центр Дикуля в Кунцево, о котором можно услышать в основном положительные отзывы, пользуется большой популярностью. Пациенты подчеркивают доброжелательность и отзывчивость медицинского персонала, который всегда готов помочь.Среди отрицательных сторон часто выделяют высокую стоимость лечения, однако около трети всех пациентов соглашаются платить больше, чтобы избавиться от имеющихся заболеваний.

Пациентов привлекает позиция врачей центра, которые стремятся добиться только качественного результата и полностью восстановить работоспособность организма. Некоторые пациенты особенно благодарны своим врачам за то, что они заставили их бороться до конца и добиться полного выздоровления, иначе они просто сдались бы и не смогли бы вылечиться.

Почему здесь?

Пациенты часто обращаются в центр Дикуля в Кунцево по одной простой причине – качественное лечение с применением новейших медицинских практик. Именно здесь после распада СССР появились первые качественные тренажеры, позволяющие пациентам успешно восстанавливаться после хирургических вмешательств, а также получать сложные травмы. Кроме того, это учреждение одним из первых применило «Гиалган» для восстановления жидкости внутри суставов.

Одним из главных преимуществ центра является прогрессивный подход к лечению заболеваний.Последователи восточной медицины также смогут подобрать для себя наиболее удобный метод лечения. Врачи максимально открыты для своих пациентов и стараются сделать все возможное, чтобы они как можно быстрее пошли на поправку.

Чем заняться за городом?

Если вы не в Москве и у вас нет возможности лично приехать в центр Дикуля в Кунцево, телефон – ваш лучший помощник! Специалисты центра будут рады проконсультировать вас по возможности удаленно. Конечно, следует помнить, что заочная консультация не может быть правильной на 100%, поэтому для подтверждения диагноза необходимо обязательно обратиться в больницу по месту жительства.

Вам с радостью помогут по телефону 8 (495) 241-68-26, на горячей линии дежурят специалисты в будние дни с 8 до 22 часов, в выходные с 8 до 21 часа. Стоимость звонка в этом случае будет равна стоимости обычного междугороднего соединения, поэтому постарайтесь изложить свой вопрос как можно короче и лаконичнее, чтобы специалист центра помог вам быстро и эффективно.

Лечение в центре

Центр Дикуля в Кунцево, фото которого можно увидеть в нашей статье, круглосуточно принимает всех нуждающихся в лечении. К сожалению, о лечении здесь не может быть и речи. Поскольку центр играет роль учреждения, в котором можно восстановиться после травм и операций. Пациенты могут пользоваться только амбулаторным режимом лечения, когда сами приходят к специалисту в назначенное время и проходят необходимые процедуры.

Если необходимо стационарное лечение, Doctorscan порекомендует своим пациентам наиболее подходящие учреждения в Москве и Московской области. По возможности специалисты стараются рекомендовать государственные клиники, где их можно вылечить бесплатно, но для их посещения необходимо получить направление от собственного врача. Посещение частных заведений может быть довольно дорогим, поэтому вместе со специалистом вы сможете выбрать наиболее выгодные варианты.

Создание водородной бомбы: Родос, Ричард: 9780684824147: Amazon.com: Books

«Запах ядерного порошка»

В начале января 1939 года, за девять месяцев до начала Второй мировой войны, письмо из Парижа обратило внимание физиков Советского Союза на потрясающую новость. что немецкие радиохимики открыли фундаментальную новую ядерную реакцию. Бомбардировав уран нейтронами, французский физик Фредерик Жолио-Кюри написал своему ленинградскому коллеге Абраму Федоровичу Иоффе, что самый тяжелый из природных элементов распался на два или более фрагмента, которые отталкивались друг от друга с огромной энергией. Было уместно, что первое сообщение об открытии, которое бросит вызов доминирующей политической системе мира, должно было поступить в Советский Союз из Франции, страны, для которой царская Россия стремилась получить культуру и технологии. Письмо Жолио-Кюри великому старцу русской физики «получило бешеный резонанс» на семинаре в институте Иоффе в Ленинграде, сообщает протеже одного из участников. «Первые сообщения об открытии деления … поразили нас», – вспоминал в старости советский физик Георгий Флеров.«… В воздухе пахло ядерным порохом».

Сообщения в британском научном журнале Nature вскоре подтвердили немецкое открытие и повсеместно начались исследования ядерного деления. Новость обрушилась на благодатную почву в Советском Союзе. Интерес россиян к радиоактивности восходит к моменту ее открытия на рубеже веков. Владимир Вернадский, русский минералог, в 1910 году сказал Российской академии наук, что радиоактивность открывает «новые источники атомной энергии»…. превышая в миллионы раз все источники энергии, которые представляло человеческое воображение. “Геологи академии обнаружили богатую жилу урановой руды в Ферганской долине в Узбекистане в 1910 году; частная компания добыла там урану в Тюя-Муюне (” Верблюжья шея ») до 1914 года. После Первой мировой войны Красная Армия конфисковала остатки добычи урана и ванадия на предприятии. Эти остатки содержали ценный радий, который естественным образом превращается из урана в результате радиоактивного распада.Советский радиохимик Виталий Григорьевич Хлопин добыл несколько граммов радия для медицинских целей в 1921 году.

В 1895 году в мире было всего около тысячи физиков. Работа в этой новой научной дисциплине была сосредоточена в Западной Европе в первые годы двадцатого века. век. Здесь учился ряд российских ученых. Карьерная подготовка Абрама Иоффе включала исследования в Германии с лауреатом Нобелевской премии Вильгельмом Рентгеном, первооткрывателем рентгеновских лучей; Вернадский работал в Институте Кюри в Париже.Выдающийся венский физик-теоретик Пауль Эренфест преподавал в Санкт-Петербурге пять лет перед Первой мировой войной. В 1918 году, в разгар революции в России, Иоффе основал в Петрограде новый Физико-технический институт. Несмотря на тяжелые условия – химик Н. Н. Семенов еще в 1921 году описывает «везде голод и разруха, никаких приборов и оборудования» – «Физтех» быстро стал национальным центром физических исследований. «Институт был самым привлекательным местом работы для всех молодых ученых, которые хотели внести свой вклад в новую физику», – сказал советский физик Сергей Э.- вспоминает Фриш. «… Иоффе был известен своими современными идеями и толерантными взглядами. Он охотно брал в штат начинающих физиков, которых считал талантливыми … Все, что для него было важно, – это преданность науке». Команда, которую собрал Иоффе, была настолько молодой и энергичной, что старшие по прозвищу Физтех прозвали «детский сад».

В течение первого десятилетия своего существования Физтех специализировался на изучении высоковольтных электрических эффектов, практических исследованиях в поддержку стремления нового коммунистического государства к электрификации страны – успех социализма, как неоднократно заявлял Ленин, будет достигнут благодаря электроэнергии. .После 1928 года, изгнав своих соперников и укрепив свое правление, Иосиф Сталин обнародовал первый из серии жестоких пятилетних планов, в которых оборванные крестьяне были вынуждены скупать пайки, создавая монументальные гидроэлектрические моллюски, чтобы использовать дикие реки России. «Сталинский реализм был резким и лишенным иллюзий», – комментирует Ч. П. Сноу. «Он сказал, что после первых двух лет индустриализации, когда люди умоляли его действовать медленнее, потому что страна не могла этого вынести:

Снижение темпов означало бы отставание; а тех, кто отстает, бьют.Мы не хотим быть побежденными. Нет, не хотим. Старую Русь беспрерывно били за отсталость. Ее били монгольские ханы, били турецкие беи, били шведские феодалы, били польско-литовские паны, били англо-французские капиталисты, били японские бароны, она били все – за отсталость. За военную отсталость, за культурную отсталость, за отсталость в сельском хозяйстве. Ее избили, потому что бить ее было выгодно и безнаказанно. Вы помните слова дореволюционного поэта: «Ты беден и ты богат, ты силен и беспомощен, матушка Россия».

Мы на пятьдесят или сто лет отстаем от передовых стран. Мы должны преодолеть отставание за десять лет. Либо мы это сделаем, либо они нас раздавят.

В такой отчаянной борьбе советские ученые чувствовали особую ответственность; тепло и свет, которые радиоактивные материалы, такие как радий, веками без ограничений генерируют, высмеивают их привилегированные позиции.Вернадский, основавший Государственный Радиевый институт в Петрограде в 1922 году, с надеждой писал в том году, что «совсем скоро человек получит в свое распоряжение атомную энергию, источник энергии, который позволит ему строить свою жизнь как ему нравится “. Мировые лидеры, такие как Эрнест Резерфорд из Англии, открывший атомное ядро, и Альберт Эйнштейн, который количественно оценил скрытую в материи энергию в своей формуле E = mc2, , оспаривают такие оптимистичные оценки. Ядра атомов содержат в себе гораздо больше энергии, чем вся падающая вода в мире, но настольные процессы, известные тогда тем, что высвобождают ее, потребляли гораздо больше энергии, чем производили. В 1931 году Физтех выделил из провинциальных институтов, прежде всего в Харькове и Свердловске; В 1932 году, когда открытие нейтрона и искусственной радиоактивности увеличило темпы исследования секретов атомного ядра, Иоффе решил направить часть усилий Физтеха именно на ядерную физику. Правительство разделило его энтузиазм. «Я пошел к Сергею Орджоникидзе, – писал много лет спустя Иоффе, который был председателем Высшего совета народного хозяйства, – поставил перед ним вопрос и буквально через десять минут покинул его кабинет с подписанным им распоряжением о назначении суммы. Я просил в институт.”

Руководить новой программой Иоффе выбрал Игоря Васильевича Курчатова, исключительного двадцатидевятилетнего физика, сына геодезиста и учителя, родившегося в сосновом лесу Челябинской области Южного Урала в 1903 году. Курчатов был молод для этой должности, но был прирожденным лидером, энергичным и самоуверенным. Один из его современников, Анатолий Павлович Александров, вспоминает его характерное упорство:

Меня всегда поражало его огромное чувство ответственности, за что бы то ни было. проблема, над которой он работал, каковы бы ни были ее размеры.В конце концов, многие из нас небрежно и бессистемно относятся ко многим аспектам жизни, которые кажутся нам второстепенными. В Игоре Васильевиче не было такого отношения … [Он] вонзился в нас зубами и пил нашу кровь, пока мы не выполнили [свои обязательства]. При этом ничего педантичного в нем не было. Он бросался в дела с такой очевидной радостью и убежденностью, что в конце концов мы тоже увлеклись бы его энергичным стилем ….

Мы уже прозвали его «Генералом».«…

В течение года, оправдывая доверие Иоффе, Курчатов организовал и возглавил Первую Всесоюзную (т. Е. Всероссийскую) конференцию по ядерной физике с международным участием. Вместе с Абрамом Алихановым он построил небольшой циклотрон, который в 1934 году стал первым циклотроном, работающим за пределами лаборатории Беркли, штат Калифорния, изобретателя прибора Эрнеста О. Лоуренса. Он руководил исследованиями в Физтехе в 1934 и 1935 годах, в результате которых было опубликовано 24 научных статьи.

Курчатов был «самым живым из людей, – комментирует Александров, – остроумным, веселым, всегда готовым на шутку». Он был «долговязым юношей», пишет его ученик и биограф Игорь Н. Головин, но к 1930-м годам, выздоровев от туберкулеза, он развил «мощное телосложение, широкие плечи и вечно румяные щеки». «Такая милая душа», – написала ему знакомая англичанка, – «как плюшевый мишка, никто никогда не рассердится на него». По словам Сергея Фриша, он был красив – «молодой, гладко выбритый мужчина с сильным, решительным подбородком и темными волосами, торчащими прямо над его лбом.«Головин также упоминает живые черные глаза и отмечает, что Курчатов« работал усерднее, чем кто-либо другой … Он никогда не выдавал себя, никогда не позволял своим достижениям вскружить ему голову ».

Когда Игорю было шесть лет, его отец, Старший землемер на государственной службе, получил сокращение зарплаты, чтобы переехать на запад за Урал из сельской Челябинской области в Ульяновск на Волге, где трое курчатовских детей могли посещать настоящую академическую гимназию . Три года спустя, в 1912 году, Старшая сестра Игоря Антонина заболела туберкулезом.Ради ее здоровья семья снова переехала в более мягкий климат Симферополя на Крымском полуострове. Переезд оказался безнадежной надеждой; Антонина умерла в течение шести месяцев.

Двое выживших детей Курчатовых – Игорь и его брат Борис, на два года младше, – процветали в Крыму. Оба мальчика хорошо учились в гимназии, играли в футбол, летом ездили за город с отцом в исследовательские экспедиции. Летом, когда ему было четырнадцать, Игорь управлял паровой молотилкой, собирая урожай пшеницы.Еще летом он работал разнорабочим на железной дороге.

Случайная встреча с Орсо Корбино Достижения современной инженерии воодушевила юную ученицу гимназии мечтать о карьере инженера. Итальянский физик косвенно повлиял на карьеру Курчатова в 1930-х годах, когда Корбино спонсировал римскую группу Энрико Ферми, которая исследовала недавно открытый феномен искусственной радиоактивности. Открытия римской группы вдохновят и поставят под вопрос исследования Курчатова «Физтех».

Великая война разорила семью Курчатовых. Игорь добавил к своему плотному графику вечернее профессиональное училище, получил квалификацию машиниста и подрабатывал в механическом цехе, получая только пятерки – прямые пятерки – в течение последних двух лет в гимназии .

После революции, в 1920 году, когда ему было семнадцать лет, Курчатов поступил на физико-математический факультет в Крымский государственный университет, он был одним из семидесяти студентов недавно национализированного университета.В университетской библиотеке не было иностранной литературы по физике, датированной 1913 годом, и не было учебников, но ректор школы был выдающимся химиком и сумел привлечь ученых с национальной репутацией для чтения лекций, в том числе Абрама Иоффе, физика-теоретика. Яков И. Френкель и будущий лауреат Нобелевской премии по физике Игорь Э. Тамм.

После войны и революции еды было еле-еле. После полуденных лекций студенты Крымского государственного университета получили бесплатную трапезу из рыбного супа, сгущенного из ячменя, такого кремня, что они прозвали его «шрапнелью».«Работа ассистентом в физической лаборатории летом 1921 года порадовала Курчнатова отчасти потому, что она принесла ему дополнительный паек в 150 граммов – около пяти унций – хлеба насущного.

Курчатов закончил четырехлетний университетский курс Он решил подготовить диссертацию по теоретической физике, потому что университетская лаборатория не была достаточно оборудована для оригинальной экспериментальной работы; он защитил диссертацию летом 1923 г. Его профессор физики, который уезжал работать в институт в г. Баку пригласил нового выпускника присоединиться к нему.С детства увлеченный кораблями и морем, Курчатов предпочел поступить на курс морского инженера в Петрограде. Он пережил зимнюю нехватку ресурсов из-за сильного северного холода, зарабатывал себе на жизнь в качестве наблюдателя в физическом отделе метеостанции, спал на столе в неотапливаемом приборном корпусе в огромной черной шубе. «Это не та жизнь, в которой я живу», – писал он той зимой своему другу, нехарактерно подавленный, – «это ржавая жестяная банка с дырой в ней.«Но директор станции поставил перед ним реальные задачи, включая измерение альфа-радиоактивности свежевыпавшего снега, и эта работа, наконец, принесла ему пользу в области физики. Он вернулся в Крым в 1924 году, чтобы помочь своей семье – его отец был осужден. к трем годам внутренней ссылки – и позже присоединился к своему бывшему учителю в Баку.

Тем временем Иоффе заметил один из одноклассников Курчатова по физике, его будущий зять Кирилл Синельников, и принял его приглашение поработать в Физтех.Синельников рассказал директору института о своем талантливом друге. Пошел еще одно приглашение. Курчатов вернулся в Ленинград, на этот раз, чтобы заняться делом всей своей жизни. (Он женился на сестре Синельникова Марине в 1927 году.)

Курчатов быстро произвел впечатление на Иоффе. «Было почти обычным делом выгнать его из лаборатории в полночь», – вспоминает старший физик. В межвоенные годы Иоффе отправил двадцать своих подопечных за границу «в лучшие зарубежные лаборатории, где [они] могли познакомиться с новыми людьми и познакомиться [сами] с новыми научными методами».«Подобно молодому предпринимателю, слишком занятому, чтобы учиться в колледже, Курчатов никогда не находил времени для учебы за границей». Он все откладывал, пользуясь [этой возможностью], – добавляет Иоффе. эксперимент, который он предпочел поездке ».

Другие уехали и завоевали международную репутацию. Питер Капица изучал криогенику и сильные магнитные поля в Кембриджском университете и стал фаворитом Эрнеста Резерфорда, нобелевского лауреата из Новой Зеландии, руководившего Кавендишской лабораторией.там; Капица, в свою очередь, получил бы Нобелевскую премию. Так поступил бы теоретик Лев Ландау, работавший в тот период в Германии со своим молодым венгерским коллегой Эдвардом Теллером. Немецкий физик-эмигрант Рудольф Пайерлс вспоминает пешеходную экскурсию по Кавказу с Ландау после того, как Ландау вернулся домой, когда советский теоретик указал, что ядерная реакция, приводящая к вторичным нейтронам, если ее удастся найти, сделает возможным высвобождение атомной энергии . .. – «Замечательно ясное видение в 1934 году, – комментирует Пайерлс, – всего через два года после открытия нейтрона».«Менее бросающийся в глаза, но более прочно влияющий на советскую историю, Юлий Борисович Харитон, младший сын петербургского журналиста и актрисы МХАТ -« компактный, аскетически тонкий и очень бодрый », – описывает его друг. – работал в Физтехе над химическими цепными реакциями с Семеновым, их первооткрывателем, прежде чем получить докторскую степень по теоретической физике в Кавендише в 1927 году. Встревоженный растущими настроениями фашизма, которые он обнаружил в Германии на обратном пути, Харитон в двадцать четыре года организовал лаборатория взрывчатых веществ в новом Институте физической химии, дочернем предприятии Физтех.Это были лишь некоторые из талантливых протеже Иоффе.

Их таланты едва ли защитили их от Большого террора, который начался в Советском Союзе после убийства члена Центрального комитета Сергея Мироновича Кирова в декабре 1934 года, когда Сталин предпринял действия по устранению всей власти, чья власть предшествовала его введению единоначалия. «Сталин убил основателей советского государства», – пишет высокопоставленный советский перебежчик Виктор Кравченко. “Это преступление было лишь небольшой частью более крупного кровопролития, в результате которого погибли сотни тысяч ни в чем не повинных мужчин и женщин.«По словам советского чиновника, в бойне погибли не сотни тысяч, а миллионы:« С 1 января 1935 года по 22 июня 1941 года было арестовано 19 840 000 врагов народа. Из них 7 миллионов были расстреляны в тюрьмах, а большинство остальных умерло в лагере ». Советский генетик в изгнании Жорес Медведев отмечает, что« полный список арестованных ученых и технических экспертов наверняка исчисляется многими тысячами ». Харьков, где находился Кирилл Синельников. перешел к руководству высоковольтной лабораторией после учебы в Кембридже, потерял большую часть ее руководителей, хотя сам зять Курчатова был спасен.

Британское королевское общество профинансировало для Питера Капицы дорогостоящую лабораторию в собственном специальном здании во внутреннем дворе Кавендиша. Возможно, подозревая, что он намеревался бежать, советское правительство задержало его во время посещения дома летом 1934 года и запретило ему возвращаться за границу. Его задержание шокировало британцев, и какое-то время он был слишком подавлен, чтобы работать, но советское правительство купило его лабораторное оборудование в Кембридже и построило для него новый институт в Москве.(Разочарованный Капица был вынужден заказывать в Англии такие недоступные потребительские товары, как настенные часы, добавочные телефоны и дверные замки.) В конце концов он вернулся к работе, как писал нарком Вячеслав Молотов, «во славу СССР и для пользы. всех людей “. Датский физик Нильс Бор, посетив его в Москве в 1937 году, заметил, что «своей энергичной и могущественной личностью Капица вскоре завоевал уважение и доверие российских официальных кругов, и с самого начала Сталин проявил горячий личный интерес к усилиям Капицы. .«

Золотой плен Капицы еще не был террором, но ему были нужны все его связи, когда Лев Ландау был арестован в апреле 1938 года, осужден за« немецкий шпион »и отправлен в тюрьму, где он томился в течение года и заболел. Ландау работал в Институте физических проблем Капицы. Капица решил спасти его, пишет Медведев:

После короткой встречи с Ландау в тюрьме Капица сделал отчаянный шаг. Он предъявил Молотову и Сталину ультиматум: если Ландау не освободят немедленно он, Капица, уйдет в отставку со всех постов и уйдет из института…. Было ясно, что Капица имел в виду бизнес. Спустя короткое время с Ландау сняли все обвинения и отпустили.

В преклонном возрасте Эдвард Теллер назвал арест и тюремное заключение своего друга одним из трех первых факторов, повлиявших на его воинствующий антикоммунизм (двумя другими, по словам Теллера, были сам Большой террор и роман Артура Кестлера « Тьма в полдень»). : «Лев Ландау, с которым я опубликовал статью, был ярым коммунистом. Вскоре после возвращения в Россию он попал в тюрьму.После этого он уже не был коммунистом. «Коммунист он или нет, но Ландау продолжал работать в институте Капицы в Москве.

Даже Иоффе не избежал всеобщих мучений». Хотя большинство [советских] ученых осознавали важность работы в области науки и техники. В области ядерной физики, – пишет Александров, – руководство Академии наук СССР и Совнаркома считало эту работу не имеющей практического значения. Сам Физтех и Иоффе подверглись резкой критике на генеральном собрании Академии наук в 1936 г. за «потерю связи с практикой».«Когда Большой террор уничтожал жизни всех вокруг себя, советские физики, по понятным причинам, научились осторожности из таких обвинений». В те годы, – пишет дочь Сталина Светлана Аллилуева, – ни одного месяца не проходило спокойно. Все было в постоянном смятении. Люди исчезали, как тени в ночи ». Ее отец размышлял обо всем этом, сообщает историк Роберт Конквест:« Сталин лично приказал, вдохновил и организовал операцию. Он получал еженедельные отчеты … не только о производстве стали и урожаях, но и о количестве уничтоженных.«Выстрел в затылок в тюрьме на Лубянке, грузовики с телами в крематорий Донского монастыря, дымящийся пепел, заваленный в открытые ямы, и ямы, заасфальтированные. Это была эпоха, когда Осип Мандельштам перенес три года ссылки, а затем пять лет в лагере ГУЛАГ – пять лет, которые убили его – за то, что он написал стихотворение «Эпиграмма Сталина», самый жестокий портрет диктатора, который когда-либо придумал:

Наши жизни больше не чувствуют себя под ними.

В десяти шагах вы не слышите наших слов.

Но всякий раз, когда есть обрывок разговора

, он обращается к кремлевскому горцу,

десять толстых червей его пальцы,

его слова как меры веса,

огромные смеющиеся тараканы на верхней губе,

блеск его сапог.

Окруженный отбросами боссов с куриной шеей

Он играет с подношениями полулюдей.

Один свистит, другой мяукает, третий сопит.

Он высовывает палец, и он один взрывается.

Он выковывает веления в ряд, как подковы,

один для паха, один для лба, виска, глаза.

Он катит казни на языке, как ягоды.

Он хотел бы обнять их как большие друзья из дома.

Игорь Курчатов организовал первые советские исследования деления ядер в Физтехе в первые месяцы 1939 года после письма Жолио-Кюри Иоффе и подтверждения открытия в научных журналах. Замечание Ландау Пайерлсу в 1934 году о вторичных нейтронах указывает на одно универсальное направление исследования: выяснение того, может ли реакция деления, которую может инициировать один нейтрон, высвободить не только горячие осколки деления, но и дополнительные нейтроны. Если это так, то некоторые из этих вторичных нейтронов могут перейти к делению других атомов урана, которые, в свою очередь, могут расщепить третьи. Если бы вторичных нейтронов было достаточно, цепная реакция могла бы стать самоподдерживающейся. В конце февраля группа Жолио-Кюри в Париже поставила эксперимент по поиску вторичных нейтронов; в апреле французы сообщили о 3,5 вторичных нейтрона на одно деление и предсказали, что уран, вероятно, будет цепной реакцией. Энрико Ферми, ныне работающий в Колумбийском университете, спасаясь от преследований антисемитами (его жена Лаура была еврейкой), и венгерский физик-эмигрант Лео Сцилард, также временно работающий в Колумбии, вскоре независимо подтвердили образование вторичных нейтронов делением.На семинаре «Физтех» в апреле два молодых члена команды Курчатова «Физтех», Георгий Флеров и Лев Русинов, сообщили о схожих результатах – от двух до четырех вторичных нейтронов на одно деление. (В 1940 году Флеров и Константин А. Петржак совершили открытие мирового уровня, спонтанное деление урана, следствие естественной нестабильности урана и явление, которое окажется критически важным для регулирования контролируемых цепных реакций в ядерных реакторах. Перед молодыми россиянами удалось, американский радиохимик Уиллард Ф.Либби, позже лауреат Нобелевской премии, безуспешно пыталась продемонстрировать спонтанное деление двумя разными способами.)

Вниз по улице, в Институте физической химии, Юлий Харитон и выдающийся молодой коллега, теоретик Яков Б. Зельдович, начали изучать теорию деления. «Юлий Борисович отмечает любопытную деталь, – вспоминал Зельдович, – мы считали работу по теории деления урана вне официального плана института и работали над ней по вечерам, иногда очень поздно.«Зельдович был гениальным оригиналом -« не выпускник университета », – комментирует Андрей Сахаров, -« … в некотором смысле самоучка »- который получил степень магистра и докторскую степень», не заботясь о степени бакалавра. «Мы немедленно произвели расчеты ядерных цепных реакций, – вспоминает Харитон, – и вскоре поняли, что, по крайней мере, на бумаге возможна цепная реакция, реакция, которая может высвободить неограниченное количество энергии без сжигания угля или масло. Тогда мы отнеслись к этому очень серьезно.Мы также поняли, что бомба возможна ». Харитон и Зельдович доложили о своих первых расчетах на семинаре в Физтехе летом 1939 года, описывая условия, необходимые для ядерного взрыва, и оценивая его огромную разрушительную способность – одну атомную бомбу, – сказали они. их коллеги могут разрушить Москву.

Физик-теоретик Дж. Роберт Оппенгеймер в Беркли, Ферми, Сциллард, Пайерлс в Англии быстро пришли к аналогичным выводам. «Эти возможности были немедленно очевидны для любого хорошего физика», – комментирует Роберт Сербер.Но вскоре из работы Нильса Бора стало очевидно, что на пути создания бомб стояло серьезное препятствие: только один изотоп урана, U235, выдерживал бы цепную реакцию, а U235 составлял только 0,7% природного урана; остальные 99,3%, химически идентичные, составлял U238, который улавливал вторичные нейтроны и эффективно отравлял реакцию. Тогда стояли два сложных технических вопроса, которые необходимо было решить любой стране, предлагающей изучить возможность создания атомной бомбы: возможно ли достичь управляемой цепной реакции – построить ядерный реактор – с использованием природного урана в сочетании с какой-нибудь подходящий замедлитель, или нужно ли с большим трудом обогащать уран по U235; и как отделить U235 от U238 в промышленных масштабах для использования в качестве топлива для бомб, когда единственным пригодным для использования различием между двумя изотопами была небольшая разница в массе. Обогащение и разделение представляли собой практически идентичные процессы («отделенный» уран бомбового качества – это природный уран, обогащенный до более чем 80 процентов по U235), и для них использовалось такое же массивное и дорогое оборудование, которое никто еще не знал, как построить; а реактор, работающий на природном уране, если он будет работать, может оказаться несложным делом.

Харитон и Зельдович подошли к этим вопросам из первых принципов, как бы тщательно просчитывая то, что невозможно, а что может быть.В первой из трех новаторских статей, опубликованных в российском журнале экспериментальной и теоретической физики в 1939 и 1940 годах (статьи, которые остались незамеченными за пределами Советского Союза), они продемонстрировали, что цепная реакция на быстрых нейтронах невозможна в природном уране. Следовательно, для создания урановой бомбы необходимо разделение изотопов.

Во второй, более длинной статье, представленной несколькими неделями позже, 22 октября 1939 г. , были разработаны важные основные принципы физики реакторов.Харитон и Зельдович правильно определили критическое узкое место, которое экспериментаторам придется преодолеть, чтобы построить работающий реактор на природном уране. Визуализируйте случайный нейтрон в массе природного урана, обнаруживающий ядро ​​U235, входящий в него и вызывающий его деление. Два образовавшихся осколка деления разлетаются; через долю секунды они выбрасывают два или три вторичных нейтрона. Если эти быстрые вторичные нейтроны столкнутся с другими ядрами U235, они продолжат и увеличат цепочку делений.Но в массе природного урана гораздо больше U238, чем U235, что делает столкновение с ядром U238 более вероятным, а U238 имеет тенденцию захватывать быстрые нейтроны. Он особенно чувствителен к нейтронам, движущимся с критической энергией, двадцать пять электрон-вольт (эВ), чувствительность, которую физики называют «резонансом». С другой стороны, U238 непрозрачен для медленных нейтронов. Таким образом, чтобы создать реактор, Харитон и Зельдович поняли, что необходимо замедлить быстрые вторичные нейтроны от деления U235 до уровня ниже резонанса U238 в 25 эВ. Они предложили способ сделать это, заставив нейтроны отдавать часть своей энергии, отталкивая их от ядер легких атомов, таких как водород. «Чтобы осуществить [цепную] реакцию [в природном уране], – писали они, – необходимо сильное замедление нейтронов, которое может быть практически достигнуто добавлением значительного количества водорода».

Самый простой способ смешать уран с водородом – приготовить суспензию – гомогенную смесь – природного урана и обычной воды.Но Харитон и Зельдович продемонстрировали в этой второй статье, что такая смесь не будет поддерживать цепную реакцию, потому что водород и кислород также захватывают медленные нейтроны, а в реакторе, работающем на природном уране, такой захват вычитает слишком много нейтронов из смеси. Из этого вывода следовали важные следствия. Один из них заключался в том, что вместо водорода в обычной воде, по-видимому, необходимо было бы использовать тяжелый водород – дейтерий, h3 или D, изотоп водорода с меньшим аппетитом к нейтронам, чем обычный водород, – возможно, в виде редких и дорогих тяжелых металлов. воды.(В обзорной статье, опубликованной в 1940 году, Харитон и Зельдович предложили углерод и гелий в качестве других возможных замедлителей, оба материала, которые позже доказали свою эффективность.) В качестве альтернативы, писали два советских физика, «другая возможность заключается в обогащении урана изотопом. 235. ” Они подсчитали, что природный уран с обогащением от 0,7% по U235 до 1,3% по U235 будет работать в гомогенном растворе с обычной водой.

В третьей статье, представленной в марте 1940 года, Харитон и Зельдович определили два естественных процесса, которые позволили бы легко и «полностью безопасно» инициировать цепную реакцию в ядерном реакторе и управлять ею.Процесс деления нагреет массу урана и вызовет его расширение, что, в свою очередь, увеличит расстояние, которое нейтроны должны будут пройти, чтобы вызвать дополнительное деление, и, следовательно, замедлит цепную реакцию, позволяя массе урана остыть и цепная реакция для ускорения. Этим собственным колебанием можно управлять, увеличивая или уменьшая объем урана. Другой естественный процесс – запаздывающие нейтроны, выделяющиеся при делении, которые «значительно увеличивают» период колебаний, впоследствии оказался более значимым для управления реактором.(Очевидно, критики в советском научном сообществе сделали безопасность предметом нападок; в этой третьей статье Харитон и Зельдович яростно оспаривали то, что они называли «поспешными выводами … о крайней опасности экспериментов с большими массами урана и катастрофических последствиях этого. «Из-за естественных процессов, которые они идентифицировали, они насмехались, такие выводы« не соответствуют действительности ».) Появляется (отсутствие экспериментальных данных исключает какие-либо категоричные утверждения), что, применяя какую-либо технику, создавая большую массу металлического урана, либо смешивая уран с веществами, имеющими малое сечение захвата (например,g., тяжелой водой) или путем обогащения урана изотопом U235 … можно будет установить условия для цепного распада урана путем разветвления цепей, в которых сколь угодно слабое излучение нейтронами приведет к мощному развитию ядерная реакция и макроскопические эффекты. Такой процесс представляет большой интерес, поскольку молярная теплота реакции ядерного деления урана в 5 · 107 [то есть в 5 000 000] раз превышает тепловую способность угля. Изобилие и стоимость урана, безусловно, позволят реализовать некоторые применения урана.

Поэтому, несмотря на трудности и ненадежность указанных направлений, в ближайшее время можно ожидать попыток реализовать процесс.

На ежегодной Всесоюзной конференции по ядерной физике, состоявшейся в 1939 году в ноябре в Харькове на Украине, Харитон и Зельдович сообщили о своем заключении, что углерод (графит) и тяжелая вода являются возможными замедлителями нейтронов. Они также сообщили, что управляемая цепная реакция даже с тяжелой водой возможна в гомогенном реакторе только с ураном, обогащенным по U235.Поскольку обогащение урана было общеизвестно трудным и потребовало развития совершенно новой отрасли, их заключение сделало возможность построить работающий ядерный реактор в разумные сроки и за разумную сумму денег кажущейся маловероятной. Но есть и другие возможные сочетания природного урана и графита или тяжелой воды, которые они упустили из виду, хотя их вторая статья 1939 года дала важную подсказку. Почему два таких выдающихся теоретика должны были упустить из виду более многообещающие альтернативные схемы – вопрос, заслуживающий изучения.

Эффективность замедлителя, такого как графит или тяжелая вода, критически ограничена его вероятностью улавливания, а не отражения нейтронов. Эта вероятность, называемая «поперечным сечением», может быть определена только экспериментально. Физики количественно определяют сечения захвата (и другие подобные вероятности) в чрезвычайно малых долях квадратного сантиметра, как если бы поперечное сечение было площадью поверхности мишени, в которую мог попасть падающий нейтрон. Оба теоретика подсчитали, что для реализации цепной реакции в смеси обычного урана и тяжелой воды сечение дейтерия для захвата нейтронов не должно превышать 3 · 10-27 см2.Им не хватало лабораторного оборудования – мощного циклотрона и большого количества тяжелой воды – для измерения фактического сечения захвата дейтерия (весь советский запас тяжелой воды в то время составлял не более двух-трех килограммов. ). Для Всесоюзной конференции 1939 г. они должны были предложить приближение, взятое из международной физической литературы.

Очевидно, они продолжили поиск в литературе, чтобы узнать, не определил ли кто-нибудь более точное значение сечения захвата дейтерия.Они нашли оценку в письме редактору американского журнала Physical Review , опубликованном в апреле 1940 года. В этом письме физики Чикагского университета Л.Б. Борст и Уильям Д. Харкинс отметили «количественную оценку» 3 · 10-26. см2, что на целый порядок больше (-26, а не -27). «Таким образом, – объяснил Игорь Курчатов в 1943 году в совершенно секретном докладе, – мы пришли к выводу, что невозможно достичь цепной реакции в смеси [обычного] урана и тяжелой воды.«И если не тяжелая вода без дорогостоящих инвестиций в обогащение изотопов, то также не углерод, где допуски были еще ближе». Вопреки мнению небольшой группы энтузиастов, – комментирует в конце жизни Харитон, – преобладающее мнение в нашей стране техническое решение урановой проблемы было делом отдаленного будущего, и для этого успеха потребуется от пятнадцати до двадцати лет ». Неутешительный вывод Харитона и Зельдовича, безусловно, способствовал этой консервативной оценке.Но «небольшую группу энтузиастов», в которую входили Харитон, Зельдович, Курчатов и Флеров, это не остановило. «В случае гомогенного реактора предприятие выглядело обреченным, – отмечал Харитон, – но все же оставалась надежда на то, что лазейка возможна. Поперечные сечения были не очень надежными, и мы чувствовали, что надо рыть материал. . ”

Полагая, что ядерный реактор, а также бомба потребуют увеличения содержания U235 в природном уране, группа Курчатова исследовала различные методы обогащения урана.Газовая диффузия – закачка газообразной формы урана через пористый барьер, через который более легкий изотоп U235 будет диффундировать быстрее, чем более тяжелый U238, избирательно обогащая продукт – физики считали непрактичным. Вместо этого они рекомендовали отделять U235 от U238 в газообразной форме в высокоскоростной центрифуге – метод, который Харитон подробно изучил в 1937 году, но технология для которого еще не была разработана.

Эти ранние обсуждения привлекли внимание Леонида Квасникова, начальника научно-технического отдела организации государственной безопасности, Народного комиссариата внутренних дел, известного под русскими инициалами НКВД.НКВД, устроивший Большой террор (который затем поглотил около 28 000 собственных), с 1938 года возглавлял жестокий и эффективный товарищ Сталина грузин Лаврентий Павлович Берия. Он поддерживал сеть шпионов по всему миру, управляемую резидентами НКВД, базировавшимися в советских консульствах и посольствах. Одним из важных направлений работы rezidency был промышленный шпионаж – кража промышленных процессов и формул, чтобы спасти Советский Союз от расходов на законное лицензирование этих технологий у их разработчиков.Американский химик-промышленник Гарри Голд, который начал долгую карьеру шпионажа в пользу Советского Союза в 1935 году, упоминает среди такой информации «различные промышленные растворители, используемые при производстве лаков …, такие специализированные продукты, как этилхлорид (используемый как местный анестетик) и, в частности, абсолютный (100%) спирт (используемый для смешивания, т. е. «расширения» моторного топлива) ». Эти обычные продукты, как понимал Голд, «были бы огромным благом для страны, [которая была] еще в 18 веке, если говорить промышленно (несмотря на некоторые локальные достижения).«Они» могут пойти на то, чтобы сделать суровую жизнь тех, кто жил в Советском Союзе, немного более сносной ».

В начале 1940 года Квасников предупредил сеть резидентства о сборе информации об исследованиях урана. По словам Георгия Флерова, Вначале советские интересы были сосредоточены на Германии больше, чем на англо-американской работе, точно так же, как это было в Англии и Америке:

Нам казалось, что если кто-то может создать ядерную бомбу, то это будут не американцы, англичане или французы, а Немцы.У немцев была блестящая химия; у них была технология производства металлического урана; они участвовали в экспериментах по центробежному разделению изотопов урана. И, наконец, немцы обладали тяжелой водой и запасами урана. Наше первое впечатление заключалось в том, что немцы способны на это. Было очевидно, какими будут последствия, если им это удастся.

Таким образом, шпионаж сопровождал советское развитие атомной энергетики с самых первых дней.

Весной 1940 года Георгий Вернадский, преподававший историю в Йельском университете, прислал своего отца, В.И. Вернадский, статья об атомной энергии, опубликованная в газете New York Times. Вернадский написал письмо в Академию наук СССР по поводу статьи, после чего в академии был создан Специальный комитет по проблеме урана. Хлопин, сменивший Вернадского на посту директора Государственного радиевого института, был назначен главой уранового комитета, в который также входили Вернадский, Иоффе, выдающийся геолог А. Я. Ферсман, Капица, Курчатов и Харитон, а также ряд высокопоставленных советских ученых.Комитету было поручено подготовить программу научных исследований и распределить ее между необходимыми институтами, контролировать разработку методов разделения изотопов и организовать усилия по достижению управляемой цепной реакции, то есть созданию ядерного реактора. Постановлением об учреждении комитета также предписывалось построить, достроить или усовершенствовать не менее трех советских циклотронов, два из которых уже находятся в Ленинграде, а один должен быть построен в Москве; создал фонд для приобретения металлического урана, для производства которого советская промышленность в то время не располагала технологиями; и назначил Ферсмана возглавить экспедицию в Среднюю Азию для разведки урана.(«Уран приобрел значение как источник атомной энергии», – писал Вернадский своему коллеге в июле. «У нас уран – дефицитный металл; мы добываем радий из глубоких рассолов [откачиваемых из нефтяных скважин], и можно получить любое количество. В этих водах нет урана ».)

Курчатов был разочарован планом комитета, одобренным Академией наук в октябре 1940 года. Он считал его излишне консервативным. Несмотря на ожидания, что уран придется обогащать, он хотел перейти непосредственно к строительству ядерного реактора.На Пятой Всесоюзной конференции по ядерной физике в Москве в конце ноября он проанализировал исследования деления, опубликованные во всем мире, чтобы продемонстрировать возможность управляемой цепной реакции, и перечислил оборудование и материалы, которые ему понадобятся. На вопрос, можно ли создать урановую бомбу, он с уверенностью сказал, что это возможно, и подсчитал, что программа по созданию бомбы будет стоить примерно столько же, сколько самая большая гидроэлектростанция, которая была построена в Советском Союзе до того времени – оценка ниже нескольких на порядки, но сравнимые с тем, что Рудольф Пайерлс и австрийский физик-эмигрант Отто Роберт Фриш подготовили в Англии восемь месяцев назад для британского правительства.В любом случае, как позже прокомментировал Фриш, стоимость установки по разделению U235 «будет незначительной по сравнению с ценой войны».

Головин был взволнованным свидетелем ноябрьских дебатов:

Ситуация … во время выступления Курчатова была довольно драматичной. Мастер-класс проходил в Коммунистической академии на Волхонке, в большом зале с амфитеатром, переполненным многочисленными участниками. В ходе презентации волнение публики росло, и к концу общее ощущение, что мы находимся на пороге большого события.Когда Курчатов закончил свое выступление и вместе с председателем собрания Хлопиным ушел с трибуны в соседнюю комнату, Иоффе, Семенов, [А.И.] Лейпунский, Харитон и другие стали переходить туда один за другим. Между тем в зале продолжалась дискуссия по поводу выступления Курчатова … Перерыв был отложен. Вместо обычных пяти-десяти минут между переговорами председатель Хлопин не вернулся даже через двадцать минут … Шумная дискуссия шла [в соседней комнате].

Великий террор научил выживших осторожной осмотрительности. За пятнадцать месяцев с начала Второй мировой войны 1 сентября 1939 года Германия захватила Европу. Чтобы выиграть время, Сталин заключил с Гитлером пакт о ненападении, но Советский Союз готовился к войне с Германией, которая, как понимал Сталин, приближалась; в мае 1941 года он сказал бы своему ближайшему окружению: «Конфликт неизбежен, возможно, в мае следующего года». Советское руководство ясно заявило о своих подозрениях в отношении «непрактичной» науки, и Сталин недвусмысленно приказал ученым засучить рукава и приступить к практической работе.Расчеты Харитона и Зельдовича также не внушали оптимизма старшему поколению, которое все еще с подозрением относилось к новой физике. Удивительно, но даже Иоффе был настроен скептически. Он не был физиком-ядерщиком, и после открытия деления он долго оценивал его потенциал, предсказывая, что «если освоение ракетной технологии – дело ближайших пятидесяти лет, то использование ядерной энергии станет делом. следующего века “. Все эти факторы повлияли на шумную дискуссию, которая шла в соседней комнате Коммунистической академии.Головин:

Через четверть часа Хлопин вернулся на трибуну и заявил, что пришел к выводу, что еще рано просить у правительства большие гранты, так как в Европе идет война и деньги нужны. для других целей. Он сказал, что нужно еще год поработать, а потом решать, будут ли какие-то основания привлекать власть … Публика разочаровалась.

Развитие потенциала для создания атомных бомб потребовало огромных государственных средств, средств, которые нужно было бы отвлечь от обычного ведения войны.Если бы атомные бомбы могли быть созданы вовремя, они имели бы решающее значение, и в этом случае ни одна воюющая сторона не могла позволить себе ни , ни , чтобы их преследовать. Но вынесение такого суждения критически зависело от того, насколько ученые доверяют своим правительствам и насколько правительства доверяют своим ученым.

Доверие не будет определяющей проблемой позже, после того, как секрет, единственный секрет – то, что оружие работало – стал известен. Однако в этот первый раз это было крайне важно, как подчеркивает российский физик Виктор Адамский в обсуждении того, почему нацистская Германия так и не разработала атомную бомбу:

Напряжение [между учеными и их правительствами] возникло из-за того, что не существовало a priori уверенность в возможности создания атомной бомбы, и просто для прояснения вопроса необходимо было пройти промежуточный этап: создать устройство (ядерный реактор), чтобы вместо взрывоопасный вид.Но реализация этого этапа требует огромных затрат, несравнимых с теми, которые ранее были сэкономлены на благо научных исследований. И необходимо было сообщить об этом прямо вашему правительству, дав понять, что расходы могут оказаться напрасными – атомная бомба может не привести …

Ученые и их правительства развили доверие и взаимопонимание в Англия и Соединенные Штаты, заключает Адамский, но не в Германии. В конце 1940 года такое доверие и взаимопонимание в СССР еще не сложились.

Подавляющая немецкая внезапная атака вдоль всей западной границы Советского Союза на рассвете 22 июня 1941 года, через месяц после предсказания Сталиным, что стреляющая война не начнется еще год, поставила вопрос о том, насколько большими должны быть усилия. посвящена тому, что советские физики называли «урановой проблемой». Сталин встречался с военными и другими руководителями в течение одиннадцати часов в тот первый день и почти непрерывно в течение нескольких дней после этого, Берия был рядом с ним. Вермахт уничтожил советскую авиацию, обрушился на Белоруссию и Украину и устремился через Прибалтику к Ленинграду.По словам биографа Сталина и генерала Советской Армии Дмитрия Волкогонова, когда масштабы катастрофы снизились, диктатор «просто потерял контроль над собой и впал в глубокий психологический шок. Между 28 и 30 июня, по словам очевидцев, Сталин находился в таком подавленном состоянии. и потрясенный тем, что он перестал быть руководителем. 29 июня, когда он выходил из комиссариата обороны с Молотовым, [Климентом] Ворошиловым, [Андреем] Ждановым и Берией, он громко разразился: «Ленин оставил нам великое наследство, и мы , наследники его облажались! »Сталин уехал на дачу в Кунцево; потребовался визит Политбюро во главе с Молотовым, чтобы мобилизовать его.«Мы попали на дачу Сталина», – вспоминал Анастас Микоян в своих воспоминаниях. «Мы нашли его в кресле в маленькой столовой. Он взглянул и сказал:« Зачем вы пришли? » У него было самое странное выражение лица … »

К моменту сплочения советского диктатора немцы бомбили Москву. Волкогонов ведет хронику разгрома:

Советские потери были колоссальными. Было практически уничтожено около тридцати дивизий, а семьдесят потеряли более половины своей численности; Было уничтожено почти 3500 самолетов, а также более половины складов горючего и боеприпасов…. Конечно, немцы тоже заплатили цену, а именно около 150 000 солдат и офицеров, более 950 самолетов и несколько сотен танков … [Красная] армия воевала. Он отступал, но сражался.

Сталин наконец сплотил советский народ 3 июля. Молотов и Микоян написали речь, и им почти пришлось притащить Сталина к микрофону. Советский писатель Константин Симонов, фронтовой корреспондент на протяжении всей войны, вспомнил знаменательное событие в своем послевоенном романе « Живые и мертвые:

». Сталин говорил тихим, медленным голосом с сильным грузинским акцентом.Один или два раза во время его выступления можно было услышать щелчок стакана, когда он пил воду. Его голос был низким и мягким и мог бы казаться совершенно спокойным, если бы не его тяжелое, усталое дыхание и вода, которую он продолжал пить во время выступления ….

Сталин не называл ситуацию трагической; такое слово было бы трудно представить как исходящее от него; но то, о чем он говорил – ополчение , [то есть гражданские резервы], партизаны, оккупированные территории, означало конец иллюзий…. Правда, которую он сказал, была горькой правдой, но в конце концов она была сказана, и теперь люди, по крайней мере, знали, где они находятся ….

«Это было выдающееся зрелище», – сообщает российский журналист и историк. Александр Верт, освещавший войну в СССР для лондонской « Times, », и, что немаловажно, впечатлял в этом, были следующие слова: «Товарищи, граждане, братья и сестры, бойцы нашей армии и флота! Я говорю вам, друзья мои! Это было что-то новенькое.Сталин никогда раньше так не говорил ».

Но тайная полиция Сталина приготовила сюрпризы для любого из его новообретенных« друзей », чья лояльность могла быть подозрительной, особенно если их происхождение было немецким.« В каждой деревне, городе и городе », Виктор Кравченко отмечает, что «были готовы длинные черные списки: сотни тысяч будут взяты под стражу … Ликвидация« внутренних врагов »была, по сути, единственной частью военных действий, которая сработала быстро и эффективно в первый раз. ужасная фаза борьбы.Это была чистка в тылу в соответствии с тщательно разработанным планом действий по приказу самого Сталина … «Полмиллиона человек – все население Поволжской германской республики – было отправлено во внутреннюю ссылку в Сибирь». В одной только Москве тысячи граждан были расстреляны в условиях военного положения за первые шесть месяцев, – заключает Кравченко. – … Масштабы террора внутри России невозможно переоценить. Это было равносильно войне внутри войны ».

В своей речи 3 июля Сталин объявил о создании Государственного комитета обороны (ГКО), в котором он наделил« всей властью и авторитетом государства ».«Он назначил себя председателем комитета из пяти человек, заместителем председателя Молотова, а в качестве его членов назначил маршала Красной Армии Климента Ворошилова (« совершенно бессмысленный руководитель, не имеющего собственного мнения », – насмехается Волкогонов), усердного бюрократа Георгия Маленкова и Берия.

Таким образом, Лаврентий Берия пришел в себя. Родившись в Сухумском районе Грузии в 1899 году, он пробился к власти сначала в качестве начальника полиции, а затем партийного руководителя Грузии и Закавказья (где он лично организовал ужасные чистки) а теперь в центре в Москве.Сталин вызвал его из Грузии в 1938 году для чистки самого НКВД. «К началу 1939 года, – говорит биограф, – Берии удалось арестовать большую часть высшего и среднего звена аппарата [своего предшественника]…» Он унаследовал рабскую рабочую силу ГУЛАГа в несколько миллионов душ. Он любил называть их «лагерной пылью». «Великолепный современный образец хитрого придворного», – насмехается Светлана Аллилуева; она винила Берию в бесчинствах отца. Югославский дипломат Милован Джилас познакомился с Берией во время войны: невысокий мужчина, по словам Джиласа, «несколько пухлый, зеленовато-бледный, с мягкими влажными руками», с «квадратным ртом и выпученными глазами за пенсне. «и выражение» некоторого самодовольства и иронии, смешанных с подобострастием и заботливостью клерка.«Жестокость Берии распространилась на случайные изнасилования – девочек-подростков, срытых с улицы и доставленных в его офис на Лубянке, – и официальные пытки и убийства. Тем не менее, он был исключительным администратором. Сталин возложил на него огромные обязанности: за эвакуацию военной промышленности на восток через реку. Урал за мобилизацию рабочей силы ГУЛАГа, надзор за переоборудованием промышленности и переброску войск и материальных средств на фронт. «Берия был очень умным человеком, – свидетельствовал Молотов, – бесчеловечно энергичным и трудолюбивым.Он мог проработать неделю без сна ». В первые месяцы войны он почти наверняка работал.

« Берия не был инженером, – отмечает Виктор Кравченко, тогдашний директор завода. точная цель внушить смертельный страх. Я часто спрашивал себя – как, конечно, делали другие в своих тайных сердцах, – почему Сталин решил пойти на этот шаг. Я смог найти только один правдоподобный ответ. Дело в том, что ему не хватало веры в патриотизм и национальную честь русского народа, и поэтому он был вынужден полагаться в первую очередь на кнут.Берия был его кнутом ».

По словам маршала К.С. Москаленко, который в 1957 году сказал группе старших офицеров, что он слышал это от самого Берии, в конце июля Сталин вступил в сговор с Берией и Молотовым, чтобы предложить капитуляцию,« согласившись передать передали Гитлеру советские республики Прибалтики, Молдавию, большую часть Украины и Белоруссию. Они пытались установить контакт с Гитлером через болгарского посла. Ни один русский царь никогда не делал ничего подобного. Интересно, что болгарский посол был более высокого уровня, чем эти лидеры, и сказал им, что Гитлер никогда не победит русских и что Сталину не следует об этом беспокоиться.”

Война опустошила институты Ленинграда. Ученые скомпилировали свое передвижное оборудование и отправили его по путям, заполненным эшелонами, на другой берег Урала, вне досягаемости немецких бомбардировщиков. Физтех отправился в Казань, за четыреста километров. к востоку от Москвы, на Волге. Целые предприятия переместились на восток, сообщает Сергей Кафтанов, министр высшего образования, заместитель по науке и технологиям Государственного комитета обороны:

Сколько времени потребуется сегодня, чтобы переместить крупное промышленное предприятие на новую площадку? «Два года? Три года?» Во время войны потребовалось всего несколько месяцев, чтобы заводы, перенесенные на тысячу километров, снова заработали.Обычный порядок строительства: стены – крыша – машины. Мы делали это так: машины – крыша – стены. Война потребовала быстрых решений.

Быстрые решения означают решения, в том числе научные, которые незамедлительно способствовали защите осажденной страны. В конце лета 1941 года Курчатов и Александров вместе создали лабораторию в крымском порту Севастополь на Черном море, организовали испытательный полигон для размагничивания кораблей, чтобы защитить их от магнитных мин, и обучили экипажи ВМФ спасательной технике до сентября. , когда немцы начали бомбить Стрелецкую бухту.Александров тогда уехал на север, чтобы работать с Северным флотом; Курчатов остался в Севастополе, размагничивая подводные лодки.

Борис Пастернак уплотнил настроение той страшной осени в дрожь страха:

Помнишь, что в горле пересохло

Когда грохотали своей голой силой зла

Они мчались вперед и ревели

И наступила осень продвигаясь шагами бедствия?

В октябре в Москве была паника. Немцы подошли к городу на сотню километров, и казалось, что им удастся его захватить.Молодой шифровальщик из Красной Армии, проходивший обучение неподалеку, Игорь Гузенко, был пропущен в Москву 16 октября и стал свидетелем разгрома. «Улица была заполнена людьми, несущими узлы, мешки и чемоданы», – вспоминал Гузенко после войны. «Они сновали во всех направлениях. Казалось, никто не знал, куда они бежали. Все просто убегали. Поразительнее всего была странная тишина, нависшая над сценой. Только топот торопливых ног создавал оттенок неистового ритма.Андрей Сахаров, который тогда был молодым студентом университета, вспомнил, что «когда офис за офисом поджигали их файлы, облака сажи кружили по улицам, заполненным грузовиками, телегами и людьми, которые ходили с домашними вещами, багажом и маленькими детьми. …. Я пошел с несколькими другими в офис парткома [университета], где мы нашли партийного секретаря за его столом; когда мы спросили, можем ли мы сделать что-нибудь полезное, он дико уставился на нас и выпалил: «Каждый сам за себя!» »

В НИИ, где работала сестра Игоря Гузенко, было вывешено объявление. на двери с разрешения председателя Моссовета: «Положение на фронте критическое.Всем горожанам города Москвы, присутствие которых не требуется, приказано покинуть город. Враг у ворот ».

Гузенко считал, что это уведомление было квалифицировано как« самый панический документ Второй мировой войны ». Так или иначе, Москва опустела; к концу октября более двух миллионов человек были официально эвакуированы и многие другие просто бежали. Сталин остался. Контратака под Москвой, первое крупное наступление советских войск, началось в начале декабря и спасло город.«К западу от Москвы», – замечает Александр Верт, «… мили и мили дороги были усеяны брошенными орудиями, грузовиками и танками, глубоко въевшимися в снег. Комикс« Зимний фриц », завернутый в женские шали и боа из перьев. украденный у местного населения, и с сосульками, свисающими с его красного носа, впервые появился в русском фольклоре ». Но началась блокада Ленинграда, и той зимой почти половина населения города, миллион человек, умерла от голода.

Георгий Флеров был призван в ВВС СССР в начале войны и направлен в Военно-воздушную академию в Йошкар-Оле для обучения на инженера.Он был упрямым человеком; он подозревал, что другие страны, включая фашистского врага, работали над урановой бомбой; он страстно верил, что его страна должна первой разработать такое оружие. Об этом он сказал в письме в Государственный комитет обороны в ноябре, но письмо осталось без ответа.

В этом месяце немецкие бомбы и артиллерийские заграждения окончательно вытеснили советский флот из гавани Севастополя. Тогда Курчатов покинул разрушенный Севастополь, эвакуировавшись сначала на лодке в Поти, к югу от Сухуми, на восточном берегу Черного моря, а затем отправился в долгое путешествие поездом в Казань, в семистах километрах к востоку от Москвы, чтобы возобновить работу на временной установке Физтех. там.По дороге советский физик переночевал на платформе отрицательной станции и простудился. Сюзанна Розенберг, дочь канадских коммунистов, вернувшихся в Советский Союз для поддержки революции, описывает аналогичное железнодорожное испытание при эвакуации Москвы во время октябрьской паники:

Поезд был настолько забит эвакуированными людьми, что мы провели первые сутки. стоя на продуваемой ветром платформе между вагонами. Позже мы по очереди садились на скамейки внутри.Наше путешествие длилось девятнадцать дней: обычно оно длилось сорок шесть или пятьдесят часов. Мы научились спать стоя, как лошади, целыми днями обходясь без воды и с небольшим количеством еды. Немецкие мессершмитты шли по нашему следу. Услышав их приближение, мы спрыгнули с поезда, кувыркаясь друг на друга, и разбежались во все стороны. Если там был лес, мы бросались в их укрытие. В противном случае мы бежали в открытые поля и растягивались в замерзшей траве, зарывшись лицами в ледяную землю.

В декабре Флеров выиграл отпуск, чтобы провести семинар по урановой проблеме в Академии наук, которая, как и Физтех, была эвакуирована в близлежащую Казань.Он скучал по Курчатову, который все еще находился в пути, но написал ему длинное письмо в школьной тетради, в котором повторялась суть его отчета. Один из участников вспоминает:

Доклад Флерова был аргументирован. Как всегда, он был живым и полон энтузиазма. Мы внимательно его слушали. Присутствовали Иоффе и Капица … Семинар оставил впечатление, что все очень серьезно и принципиально, что работу над урановым проектом нужно возобновить. Но война продолжалась. И я не знаю, каков был бы результат, если бы нам пришлось решать, начинать ли работу немедленно или отложить начало еще на год или два.

Флеров предлагал работу по цепной реакции на быстрых нейтронах: бомба. Он утверждал, что атомная бомба возможна и что 2,5 килограмма чистого U235 дадут 100 000 тонн эквивалента в тротиловом эквиваленте. «Он предложил разработать конструкцию« пушки », – сообщает Харитон, – то есть быстро соединить вместе два полушария из U235. Он также выразил важную идею использования« сжатия активного материала »». В записи ничего не говорится. о том, как Флеров предложил добиться такого сжатия в урановой пушке, которая собирается, но не сжимается.2,5 килограмма Флерова были в лучшем случае грубым приближением, намного ниже минимального количества U235, необходимого для поддержания цепной реакции, но его можно сравнить с 1 кг, который Рудольф Пайерлс и Отто Фриш в Англии сначала приблизительно оценили и, вероятно, были получены аналогично из расчета Известно сечение урана для захвата нейтронов, геометрическое сечение 10-23 см2.

К тому времени, когда Курчатов приехал за Урал, в конце декабря 1941 года, его простуда перешла в пневмонию.Он лег в свою кровать. Его жена Марина Дмитриевна приехала к нему в Казань и ухаживала за ним. Абрам Иоффе ухаживал за ним. Во время болезни он решил не бриться. Когда он выздоровел в начале 1942 года, он вышел на российскую зиму с распустившейся бородой, «к которой, – говорит Головин, – он заявил, что никакие ножницы не коснутся до победы». В те времена для молодого россиянина было непривычно носить бороду. Курчатов сделает его известным.

Харитон говорит, что Курчатов дорожил отчетом Флерова и хранил его до конца своей жизни в своем столе.Однако восхищаться энтузиазмом Флерова – не то же самое, что доверять его суждениям. «Курчатов знал, – комментирует Головин, – что у Флерова нет и действительно не может быть доказательств, он только страстно экспериментировал и не отказывался от своих идей …» Дневные заботы отвлекали Курчатова. флот дежурил и уехал в Мурманск ».

«Научная работа, которая не завершена и не принесла результатов во время войны, – объяснил Петр Капица на лекции в 1943 году, – может даже нанести вред, если отвлечет наши силы от работы, которая более необходима.Советский научный истеблишмент в ту суровую зиму 1941 года снова пришел к выводу, что с кораблями, которые нужно размагничивать, танковой броней, чтобы упрочить, и радаром, чтобы изобретать, что было бы неосмотрительно проводить дорогостоящие, проблематичные и долгосрочные исследования ядерного деления среди них. войны.

Авторские права и копия; 1995 Ричард Роудс

(PDF) WCAEE – 2006 (Конгресс Волга)

Международный научный журнал по альтернативной энергии и экологии

ISJAEE № 9 (41) (2006)

åæäóíàðîäíûé íàó ИЭГ æóðíàë «Àëüòåðíàòèâíàÿ ýíåðãåòèêà è ýêîëîãèÿ» AYY ¹ 9 (41) (2006)

2

© 2006 Научно-технический центр «TATA» © 2006 МЕХ ÷ Ii-òåõíè ÷ åñêèé öåíòð «TATA»

ÌÅÆÄÓÍÀÐÎÄÍÛÉ ÐÅÄÀÊÖÈÎÍÍÛÉ ÊÎÌÈÒÅÒ

Åäñåäàòåëü àêàäåìèê ÐÀÍ Â.Å. Магазин

Аноним

грн. Мухаммад (Новозеландский, Новогодний фарфоровый

Омск)

грн. Болгарский (европейский, новый заводской номер

рубля)

рубль

грн. Мухаммад (Россия)

А. Завод (DaimlerChrysler AG Research и

Technology Office, Москва)

Узел

грн. Ë. Фарфоровый (Фармацевтический, Узбекский –

смузи «Polymate»)

рублей

.Я. Россия (Вазаянь, Россия)

Россия)

Б. Ê. Система (Китай, Китайская марка

Россия)

Модель

А. Дилан (Автошкола, Инстаграм, Авторитет)

квт

кв. Россия (Россия, Россия, Россия)

Россия

А. Þ. Мясник (Мельник, Моторный завод

шт.)

Мегаполис

грн.Дилер (ДАХНАН, ДИАПАЗОН ДЕТАЛИ И ДИАПАЗОН –

штук. Я. Паза (Авто, Мясник)

Молния

Е. Россия (Китайская, Китайская, Китайская)

Линия

грн. Я. Алаэиекя (× Мавзержинск, ЛТА)

А. Я. Аыаðиа (îñêâà, èì. Í. Ý. Áàóìàíà)

В. А. Аôàíàñüåâ (àðîâ, ÐÔßÖ-ÂÍÈÈÝÔ)

грн. Ã. Áååæêî (àîâ, ÐÔßÖ-ÂÍÈÈÝÔ)

ß.È. Анжелика (.-Åòåðáóðã, ÀÎÇÒ «»)

грн. Ç. Байонда (Россия, ДРАО)

грн. Â. Ваэдэвэя (т.-ттолананан, вайс-бэгг-брэнк)

чел. А.А. Ã. Мышка (Тошнянка, ТМ «Мышка»)

грн. Я. Åðäþêîâ (àðîâ, Â ÐÔßÖ-ÂÍÈÈÝÔ)

Å. А. Россия (Россия,)

А. Ë. Димэдэвэ (Э.-Мазадан, ДРЭО «Дымка

хімэ»)

А. Я. Дымовой (Баварский, МТП «Шевроле»)

А.А. Ааявивиая (Россия, Россия)

грн. Я. Еоэмин (× åðíîãîëîâêà, ÐÀÍ)

грн. Ê. Россия (Россия, Россия)

грн. Â. Россияне (Россия, Россия)

А. Ë. Автозавод (Антиквариат, Инвентарь Хиинэи

проданных на ТМ)

грн. Ð. Антиквариат (новогодний, ансамбль канал

грн. Н. Э. А. Мясник (Сынкэв, Тэбэн. Мазан)

грн. Å. Россия (Россия, Россия)

В. Ô. Самаянная (Россия, МТС)

грн.Я. Китайская (Китайская, Китайская, Китайская, Китайская)

В. А. Маркировка (Новинка, Канал

грн. А.З. Бокса на ТМ)

А. Â. Россия (Россия, Россия)

А. А. Россия (Россия, Россия)

В. È. Россия (Бельгия, ТБ «Россия»)

грн. Ë. Метео́н (Досе́нт, Др Эм. Д.. Маздан)

А. Я. Русская, русская. МАС (Мясник, Мясник –

Канал Механ)

грн. Â. Èñè ÷ êèí (Ñ.-åòåðáóðã, èì.Я. Ñ. №-

руб.)

В. Я. Россия (Россия, Россия)

А. А. Мясник (Мясник, ТМК)

грн. Я. Маньчжур (Россия, ТЦ «ВС»)

грн. Я. Маршрут (Сборка, Китайская Народная Республика) –

канатных марок)

А. Ë. Месье (Россия, Дрёссё)

В. Â. Самоа (новинка, новинка!)

руб.

руб. Я. Цыпленок (Цитадель, ЦВЕТ «Цитадель»)

грн.Я. Мудрость (Х.-Метерант, Вайс-Хомяк

Мегаполис)

грн. Я. Мотыль (новинка, новинка)

новых и тачпад)

а. Я. Мясник (Т.-Метерант, МТЗ-

Мотоциклетный домик)

А. Ä. Домик (× Ростовский, ДРАО)

А. Â. Котлован (Китайско-Русский, Полноценный Горнолыжный –

Автономный)

грн. È. Россия (Россия-Русская, Китайская горка –

свежих полос)

Б.Ô. Пусковая (новинка, новинка)

руб.

шт. Я. Россия (Россия, Россия)

грн. È. Россия (Россия-Русская, Дымка-

шт.)

Б. А. Домик (Тольятти, ТП «Мошенник» и др. М. Н. Т-

Дом)

А. SS. Котлован (Россия, Россия, «Домик-

»)

грн. Ë. Доминант (Россия), ТМЦ – Центр-

неавтоматический домик.Младший »)

грн. А. Цейпа ÷ (Россия, НЕТ ЦЕНТР «МАС»)

В. А. Тоннель (Россия, МТС)

В. Ã. Ейхэсанэ (Т.-Метерант, Фоновый Сно-

Дошкольника)

грн. Я. × ростовщик (промысловый, немножко продвинутый –

усадьбы)

усл. Я. × МЕТТА (Россия, ТЦ «ТАНА»)

А. Â. × óâèêîâñêèéé (Россия, ÈÏÊßÖ-ÂÍÈÈÝÔ)

Þ. Я. Øàëèìîâ (Воскресенье, ВВ)

грн. Ã. Øåâêîâ (Áàëàøèõà, МТЗ «èîãåíìàø»)

В.Â. Øèíêàðåíêî (Россия, Россия)

А. А. Øòåöå (Россия)

грн. Я. Øóëüãà (× åðíîãîëîâêà, ÐÀÍ)

ØÀ

. Á. Àãàðøàê (üþ-Éîðê, MathTech Inc.)

. А. Цитадель (Цитадель, Цитадель Дайвань)

грн. Я. Домики (Трамвайные, Китайские новинки)

сантиметров)

В. Ñ. Россия (Россия-Россия, Россия, Россия) –

грн)

Вт

грн. Маршалловый (Завод, Заводской Завод-

÷ Морской узел)

грн.Моец (Домик, Тройник ЧАС)

Узел

грн. Ã. Мясо (Тройник, Мотоциклетный флеш-канал

МТС)

грн. Õ. Автошкола (Тройка, НТС-

руб.)

руб.

В. А. Россия (Детский, Детский)

грн. Ô. Россия (Детский, Детский)

В. Ñ. Россия (Россия, г.)

грн. Я. Россия (Россия, Россия, Россия)

.È. Тока (Китайская, Тяжелая Негабаритная

Автоцилиндрово-продвинутый)

Д. Â. Интернет-магазин (Россия, Китайская компания-производитель)

-я модель-

Ø

А. Øòåéíôåëä (Öþðèõ, Øâåéöàðñêèé ôåäåðàëüíûé

èíñòèòóò òåõíîëîãèé)

ßïîíèÿ Е. Îñàâà (× EAA, МЕХ ÷ Ii-èññëåäîâàòåëüñêèé èíñòèòóò

óãëåðîäíûõ íàíîìàòåðèàëîâ, Öåíòð ïåðñïåêòèâíûõ

ðàçðàáîòîê êîðïîðàöèè «Ôóòàáà»)

ЭНКА Иншаат ве Санайи А.Ş.

Настройки файлов cookie

Решите, какие файлы cookie вы хотите разрешить. Вы можете изменить эти настройки в любое время. Однако это может привести к тому, что некоторые функции станут недоступны. Для получения информации об удалении файлов cookie обратитесь к справочной функции вашего браузера. Узнайте больше о файлах cookie, которые мы используем.

С помощью ползунка вы можете включать или отключать различные типы файлов cookie:

Этот сайт будет

• Обязательно: запомните настройку разрешений для файлов cookie
• Обязательно: разрешите сеансовые файлы cookie
• Важно: собирайте информацию, которую вы вводите в информационный бюллетень контактных форм и другие формы на всех страницах
• Важно: отслеживайте, что вы вводите в корзину для покупок
• Essential: подтвердите, что вы вошли в свою учетную запись пользователя
• Essential: запомните языковую версию, которую вы выбрали

Этот сайт не будет

• Запомните данные для входа в систему
• Функциональность: запомните настройки социальных сетей
• Функциональность: запомните выбранный регион и страну
• Аналитика: Отслеживайте посещенные вами страницы и выполненное взаимодействие
• Аналитика: Отслеживайте свое местоположение и регион в зависимости от вашего IP-номер
• Аналитика: отслеживайте время, проведенное на каждой странице
• Аналитика: Повышайте качество данных статистических функций
• Реклама: адаптируйте информацию и рекламу к вашим интересам на основе e.грамм. контент, который вы посещали раньше. (В настоящее время мы не используем файлы cookie для таргетинга и таргетинга)
• Реклама: сбор личной информации, такой как имя и местонахождение

Этот сайт будет

• Обязательно: запомните настройку разрешений для файлов cookie
• Обязательно: разрешите сеансовые файлы cookie
• Важно: собирайте информацию, которую вы вводите в информационный бюллетень контактных форм и другие формы на всех страницах
• Важно: отслеживайте, что вы вводите в корзину для покупок
• Essential: подтвердить, что вы вошли в свою учетную запись пользователя
• Essential: запомнить выбранную вами языковую версию
• Функциональные возможности: запомнить настройки социальных сетей
• Функциональные возможности: запомнить выбранный регион и страну

Этот сайт не будет

• Аналитика: отслеживайте посещенные вами страницы и совершенное взаимодействие
• Аналитика: отслеживайте свое местоположение и регион на основе вашего IP-номера
• Аналитика: отслеживайте время, проведенное на каждой странице
• Аналитика: повышение качества данных статистических функций
• Реклама: адаптируйте информацию и рекламу к вашим интересам на основе e.грамм. контент, который вы посещали раньше. (В настоящее время мы не используем файлы cookie для таргетинга и таргетинга)
• Реклама: сбор личной информации, такой как имя и местонахождение

Этот сайт будет

• Обязательно: запомните настройки разрешений для файлов cookie
• Обязательно: разрешите сеансовые файлы cookie
• Важно: собирайте информацию, которую вы вводите в информационный бюллетень контактных форм и другие формы на всех страницах
• Важно: отслеживайте, что вы вводите в корзину для покупок
• Essential: подтвердить, что вы вошли в свою учетную запись пользователя
• Essential: запомнить выбранную языковую версию
• Функциональность: запомнить настройки социальных сетей
• Функциональность: запомнить выбранный регион и страну
• Analytics: отслеживать посещенные вами страницы и взаимодействия принято
• Аналитика: Отслеживайте свое местоположение и регион на основе вашего IP-номера
• Аналитика: Отслеживайте время, проведенное на каждой странице
• Аналитика: Повышайте качество данных статистических функций

Этот сайт не будет

• Реклама: адаптируйте информацию и рекламу к вашим интересам на основе e.грамм. контент, который вы посещали раньше. (В настоящее время мы не используем файлы cookie для таргетинга и таргетинга)
• Реклама: сбор личной информации, такой как имя и местонахождение

Этот сайт будет

• Функциональность: запоминание настроек социальных сетей
• Функциональность: запоминание выбранного региона и страны
• Аналитика: отслеживание посещенных вами страниц и выполненного взаимодействия
• Аналитика: отслеживание вашего местоположения и региона на основе вашего IP-номера
• Аналитика: Следите за временем, проведенным на каждой странице
• Аналитика: Повышение качества данных статистических функций
• Реклама: адаптация информации и рекламы к вашим интересам на основе e.грамм. контент, который вы посещали раньше. (В настоящее время мы не используем файлы cookie для таргетинга и таргетинга)
• Реклама: сбор личной информации, такой как имя и местонахождение

Этот сайт не будет

• Запомнить ваши данные для входа

о поэзии, жизни, культуре и космосе

Я написал это длинное эссе более шести лет назад в ответ на нападение Джозефа Кэрролла на мою новаторскую работу в этой области (в моей книге Natural Classicism, 1986 и других публикациях).В то время я не публиковал ее, так как не люблю академические склоки и жарить себе другую рыбу. Но он содержит краткое изложение области, которая может представлять интерес, и некоторые моменты, которые, как мне кажется, все еще актуальны.

Эволюционная эстетика и литературный дарвинизм: ретроспектива ( Мемуары
Фредерик Тернер

Эдвард О. Уилсон недавно изменил свои взгляды на природу наследственности и отбора и их связь с социальным поведением.Возможно, Уилсон был основателем социобиологии, и нам следует отнестись к нему серьезно. Возможно, пришло время оглянуться на возникновение и историю движения, известного как литературный дарвинизм, которому уже тридцать лет, и оценить его сильные и слабые стороны и его возможные будущие успехи в изучении литературы. Это движение, в которое входят такие фигуры, как Брайан Бойд, Джонатан Готтшал, Роберт Стори и Нэнси Истерлин, все из которых в последние несколько лет (по состоянию на начало 2013 года) опубликовали книги прямо в центре поля, и многие другие. , такие как Бретт Кук, Элис Эндрюс, Трой Камплин, Александр Аргирос, Деннис Даттон и Мишель Скализ Сугияма.Другие важные фигуры, такие как Эллен Диссанаяк, Уолтер Кох, Хелен Фишер, Коэн деПрик, Кэтрин Коу и Нэнси Эйкен, больше сосредоточились на эволюционной эстетике в целом, а также крупные авторитеты из других дисциплин, такие как Робин Фокс, Семир Зеки, Лиза Зуншин, Дэвид Слоан Уилсон, Гарольд Фромм и Гэри Вестфаль сказали важные вещи о литературе с точки зрения эволюции. Эллен Диссанаяке особенно важна с точки зрения приоритетности концепции: ее ранние работы касались в основном других искусств, чем литература, но были пророческими.Совсем недавно мой собственный «Эпос: форма, содержание и история» исследует более шестидесяти великих мировых повествований, синтезируя новое эволюционное понимание литературы с захватывающими достижениями в сравнительном фольклоре и антропологии, а также с тем, что я считаю лучшими открытиями традиционных литературных исследований.

Мне не удалось найти более ранней формулировки основных принципов литературного дарвинизма как таковой, чем моя пара длинных эссе «Нейронная лира: поэтический счетчик, мозг и время» (1983) и «Исполненное существо: искусство слов». как человеческое наследие »(1986).Эти два очерка вместе появились в моем «Натуральном классицизме». Они исследовали значение для литературного изучения книги Эдварда Уилсона «Социобиология: новый синтез», вышедшей восемь лет назад, соединив ее с идеями из других дисциплин, таких как этология, когнитивная и перцептивная психология, антропология и нейробиология.

В то время движения постструктуралистов и социальных конструкционистов, которые утверждали, что люди – это в основном чистые листы, вписанные несоизмеримыми культурными структурами, которые сами являются результатом режимов власти и сконструированного знания, все еще были в полном разгаре.Времена не были благоприятны для новаторских черт литературного дарвинизма, о которых я говорил. Это были следующие: эта литература была составлена ​​животным, которое эволюционировало и имело свою собственную природу, что мы могли особенно рассматривать до-человеческий и человеческий ритуал спаривания как своего рода скороварку для появления искусств, что наши нервные системы сами были частично результатом нашей ранней культурной эволюции как рода, поэтому мы могли найти общечеловеческие кросс-культурные элементы в искусствах, элементы, присутствие которых имело много общего с их воспринимаемой ценностью для людей в целом. что должны быть определенные идентифицируемые модули мозга для основных видов искусства – музыки, измерения, визуального представления, повествования, драматического мимесиса и т. д. – и что эстетическое удовольствие – переживание красоты – само по себе было способностью, разделяемой людьми и некоторыми другими животными.Я утверждал, что эта неврологически дорогостоящая эстетическая способность должна иметь некоторую объективную ценность при оценке угроз и перспектив любой среды реального мира, поскольку ее универсальность указывает на то, что она может быть надежно адаптивной для выживания вида.

В восьмидесятых годах мы с Эрнстом Пеппелем открыли трехсекундную строку в человеческой поэзии. В течение нескольких лет это была единственная эстетическая особенность человека, которая была однозначно панкультурной, доказуемо основанной на нейроанатомии, достаточно идиосинкразической, чтобы быть чем-то большим, чем просто результатом совпадения или общей нейронной функции, явно участвующей в ритуальном поведении и коллективных действиях и, очевидно, способной к адаптации. с точки зрения его мощного помощника в памяти.С тех пор музыка, создание визуальных образов, репрезентация и повествование стали достаточно хорошо изученными с точки зрения эволюционных особенностей, чтобы иметь возможность претендовать на такое же различие.

В блестящей работе Александра Аргироса «Благословенная ярость за порядок: деконструкция, эволюция и хаос» (1992) мастерски обрисованы противоречия между эволюционной эстетикой и тогдашним господствующим социально-конструкционистским критическим консенсусом. Ранее я предположил, что одним из способов адаптивного объяснения способности к общечеловеческому переживанию красоты было то, что мы способны распознавать ситуации в природе и друг друга, которые созрели для возникновения спонтанного порядка из динамического хаос, или действительно подвергались нарушению симметрии и воссозданию симметрии, которые участвуют в таком возникновении, или были результатом такой трансформации.Такая способность действительно может быть полезной: своего рода общая чувствительность к зарождающейся плодовитости, которая может относиться как к плодородному ландшафту, плодоносящему цветку или многообещающему утру на корм, так и к хорошему партнеру для спаривания. Искусство и литература высокого качества разделяют это характерное обращение к нашему эстетическому инстинкту. Аргирос сделал это предложение на несколько шагов дальше, задействовав аргументы деконструктивистов, которые, как он чувствовал, правильно признали семантическую нестабильность искусства и литературы, но неверно истолковали ее как отсутствие трансцендентального обозначения, а не как сигнал нового роста и возникновения.Таким образом, он смог выразить в терминах современной «теории» идеи, которые ставили под сомнение ее основы (или, скорее, ее антифундационалистские принципы).

В том же году вышла очень важная книга Космида и Туби «Адаптированный разум: эволюционная психология и генерация культуры». В этой работе был представлен наиболее убедительный и исчерпывающий аргумент в пользу причинной связи между биологической эволюцией и человеческой культурой. Конечно, авторы различных эссе, содержащихся в книге, собирают низко висящие плоды и больше осведомлены об общих и непосредственных элементах человеческой жизни, напрямую связанных между природой и культурой, чем о значительных вариациях, культурном сопротивлении природе, конфликтах и ​​гениальных компромиссах между разными людьми. эволюционные стратегии и культурные изменения нашей генетической природы.Но в то время они боролись с повсеместным социальным конструкционизмом, и это нужно было четко обозначить. Более поздние авторы должны были показать контрпримеры и продемонстрировать, как они могут привести к более тонкому эволюционизму. В этой книге не особо подчеркивались искусство и литература, поскольку именно там сложности и конфликты, которые могут отвлечь от главного, наиболее очевидны.

Два года спустя – и через 11 лет после того, как теория была впервые предложена – появилось следующее важное утверждение эволюционного аргумента в пользу литературы – «Эволюция и литературная теория» Джозефа Кэрролла (1994).Тем временем я разработал многие из ранних положений теории в книгах «Возрождение ценности» (SUNY Press, 1991) и «Красота: ценность ценностей» (University Press, Вирджиния, 1991). Силу изменения современных представлений о литературе, которую предлагает новая перспектива, можно оценить по разнице между предыдущей книгой Кэрролла «Высшая фантастика Уоллеса Стивенса: новый романтизм» (1987), традиционным литературным исследованием влияния, и книгами, которые последовали (включая «Эволюцию и литературную теорию» (1994) и «Литературный дарвинизм: эволюция, человеческая природа и литература» (2004).В то время я чувствовал, что вновь обретенный энтузиазм Кэрролла привел его к редукционизму и устаревшему биологическому детерминизму, который ограничивал актуальность теории для настоящего читателя. Но, тем не менее, Бретт Кук, мой соредактор, и я включили его эссе в первый сборник литературных дарвинистских эссе, написанных разными руками, «Биопоэтика: эволюционные исследования в искусстве» (1999).

В книге «Литературный дарвинизм: эволюция, человеческая природа и литература» Кэрролл резко критиковал мою работу, утверждая, что я ослабил дарвинизм, подчеркнув большую пластичность человеческого генома, мозга и нервной системы, а также важность культуры в человеческом поведении. , особенно артистическое поведение.Он отверг то, что он назвал моим «космическим эволюционизмом», игнорируя тот факт, что во многих дисциплинах, от космологической физики до термодинамики, химии, кристаллографии, биологии и социологии, уже было показано, что спонтанный порядок возникает из затухающих, управляемых динамических систем, которые были подчинены существенной триаде дарвиновских принципов: постоянство и / или воспроизведение прошлых структур, вариативность и отбор окружающей среды. Он также отверг мой «эстетизм», упустив из виду то обстоятельство, что я пытался серьезно относиться к общечеловеческим заявлениям об эстетических различиях в качестве их достоинств.По сути, как и его противники среди постструктуралистов, он отрицал само понятие красоты и эстетики как значимые категории; Подобно социальным конструкционистам, которые объясняют красоту эвфемизмом для обозначения класса, власти или экономического превосходства, он объяснил это как прикрытие для репродуктивных побуждений, стремлений к выживанию или статуса. Если бы у кого-то был совершенно металлический слух к мелодиям и красоте, он мог бы хорошо объяснить восторженные увлечения тех, кто любит музыку, искусство и литературу.Раздраженный их предполагаемым превосходством, можно задействовать, чтобы принизить их до своего собственного уровня, некий механизм, соответствующий его собственным мотивам. Критики-социал-конструкционисты и критики-адаптационисты рискуют позволить читателям попасть в эту ловушку.

Кэрролл в целом занял радикально детерминистскую позицию и даже не удосужился обратиться к логике Ильи Пригожина, который утверждает, что «Чем больше мы знаем о нашей Вселенной, тем труднее становится поверить в детерминизм.Пригожин был одним из многих «упорных» ученых, чьи работы по природе причины уже давно ставят под сомнение традиционные взгляды на нее с самых разных сторон: квантовая неопределенность, необратимость, хаотические системы обратной связи, возникновение спонтанного порядка, математические трудности и NP. проблемы и конститутивная непредсказуемость широкого круга повседневных явлений. Формулировка парадокса совершенной предсказуемости Пригожиным изящна: это возможно только в том случае, если все процессы обратимы во времени, прошлое и будущее бессмысленны, все время вечно присутствует, а причина может быть сведена к логическому следствию.За много веков до этого Дэвид Юм уже показал ошибочность этой идеи. Сама причинность, к которой Кэрролл обращается как к единственному надежному руководству для понимания человеческого поведения, парадоксальным образом аннулируется предположением о совершенной детерминированности, потому что это предположение также аннулирует реальность времени, в котором имеет место причина. Кроме того, риторика Кэрролла, апеллирующая к «твердой» науке в отличие от легкомысленной непроверяемой гуманистической чепухи, страдает от того факта, что существуют «более сложные» и гораздо более однозначно проверяемые науки, чем биология, и в этих науках существует односторонняя причинно-следственная связь. Отношения все чаще стали рассматриваться как относительно редкое исключение в мире квантовой нелокальной когерентности в микромире и нелинейной динамики и самоорганизации в макромире.

Кэрролл отверг мой скептицизм по поводу биогенетического детерминизма, в частности, и мою настойчивость в отношении пластичности процессов эволюции и развития и их продуктов. Я утверждал, что гены в первую очередь генерируют способности и потенциалы и открывают способности у людей и других живых организмов, а не закрывают их. Я сопротивлялся существовавшей тогда социобиологической догме о том, что гены «сдерживают» поведение, предполагая, что это искажает картину: гены обеспечивают определенные типы поведения (и уж точно не другие), а в случае людей – необычайное разнообразие видов поведения.«Если гены не сдерживают, – спросил Кэрролл, – что они могли бы сделать?» Что ж, они могли бы экспрессировать белки, для начала, белки, которые образуют клетки, которые взаимодействуют в формировании и функционировании органов, которые хорошо приспособлены к удивительному разнообразию непредсказуемых условий, которые представляет эта планета, – и часто имеют дело с ними в самых разных условиях. эпигенетическими путями, ведущими в конечном итоге к созданию различных экологических ниш и бифуркации видов, а также к дальнейшей эволюции.

Кэрролл возражал против предложенной мной щедрой генерации генетической наследственности человека. Он задавался вопросом, как мы можем объяснить литературу, если существует бесконечное количество возможных объяснений? Прямое объяснение унаследованных стремлений к воспроизводству, выживанию и статусу было бы, по крайней мере, просто для достижения: история «просто так», по словам Стивена Джея Гулда, была бы лучше, чем головокружительное изобилие объяснений, которые казались мне подразумевает. Чего Кэрролл не понимал, так это идеи очень ограниченного набора правил, которые, если они составляют дискретную комбинаторную систему (в терминологии Стивена Пинкера), могут генерировать бесконечное или, по крайней мере, бесчисленное количество возможных выражений, как в случае с органической химией. , или естественный язык, или шахматы, или музыка.Он опасался, что, подчеркивая такое обилие возможных результатов, я угрожаю любой предсказательной способности, которой может обладать генетически основанная теория литературы.

Напротив: я предлагал радикальное сокращение числа возможных порождающих структур и одновременно описывал объяснительную силу этого предложения в терминах богатства возможных результатов тех структур, которые соответствовали богатству самих человеческих и природных явлений. . Он упустил из виду, что «ограничение» было не на уровне того, что может делать человеческий геном, а на способах, которыми геному можно было бы разрешить и побудить это сделать (например, с помощью глубокого синтаксиса и рекурсии в языке и основные жанры, традиции и технические навыки искусства).Даже если при активации геном человека может делать бесконечное количество вещей, существует конечное количество способов, которыми может быть активирована эта плодовитость человеческой наследственности. Вы можете сказать бесконечное количество сонетных вещей в сонете, но если в нем 25 строк, и они не сканируются и не рифмуются, это не сонет и, как и следовало ожидать, он не может произносить сонетные вещи. Есть триллионы возможных хороших шахматных партий, но если конь не может прыгать или пешки могут двигаться назад, это не шахматы. Рынок может создавать бесконечное количество продуктов, но без контрактов, обмена и правил это не рынок.Если транскрипция РНК не работает или белки не сворачиваются, ДНК не может создавать свои удивительные разновидности клеток и органов. Я исследовал ограниченные условия для неограниченного самовыражения, довольно радикальную программу в контексте модернистских и постмодернистских экспериментов с формой и жанром.

Вместо того, чтобы на самом деле пытаться оспорить мои факты или мою логику, Кэрролл предпочел пойти до конца. Он не признал тот факт, что все идеи литературного дарвинизма, которые он поддерживал, уже обсуждались и критиковались мной и Аргиросом, и попытался дискредитировать нашу работу в растущем сообществе литературных дарвинистов, например, наложив вето на мое включение в консультативный совет Эволюционный обзор.Он назвал мою работу «поэтической» и приписал то, что он считал двойственным отношением к адаптационистскому подходу, к моим «духовным устремлениям». В области как критической теории, так и социобиологии это обвинение было бы высшим отклонением, но в то время я решил оставить его в покое. Я изучал теорию игр и появление квазиморальных санкций в повторяющихся многопользовательских играх с ненулевой суммой, литературную экономику, развивающиеся экосистемы, самоорганизацию, эмерджентность и другие темы, особенно эпические, и у меня не было времени или терпения, чтобы публично опровергнуть Критика Кэрролла.

На самом деле он неправильно понял и неверно изложил мою позицию, а также позицию Аргироса, но я подумал, что довольно скоро разработки в области эпигенетики, нейронной пластичности, транскрипции и экспрессии генов, подавления и активации генов, регуляторной генетики, воздействия окружающей среды об активности белков и функции стволовых клеток, эволюционной антропологии и других дисциплинах было бы достаточно хорошо понять, чтобы его представление о генах, непосредственно определяющих поведение, развалилось бы под собственной тяжестью.Но, к сожалению, очевидное невнимание Кэрролла к тому, что происходило в последнее время в биологических науках и в изучении коллективного поведения, похоже, осталось незамеченным или, по крайней мере, незамеченным.

Надо отдать должное Кэрроллу, в его позиции есть определенная логика. Его взгляд на науку сродни взгляду сциентизма девятнадцатого века, в котором мир – это машина, в которой операции целого полностью сводятся к действию частей и в которой причина всегда односторонняя и однозначно определяющая. и теоретически всегда можно установить наблюдением и экспериментом.Взаимная причинность – нелинейные процессы, в которых A вызывает B, но B также вызывает A, – не была предметом науки, и поэтому нельзя было сказать, что они происходят. Мысль о том, что данный набор исходных причин может иметь более одного результата, была запрещена. Таким образом, любое предположение о том, что процесс экспрессии гена может быть нелинейным и, таким образом, иметь множество различных результатов – от активации гена, его транскрипции в РНК и оттуда в белки, самоорганизации белков в клетки и клеток в органы, а превращение таких органов, как нервная система и мозг в функциональные целостности, было ненаучным.Более того, с точки зрения Кэрролла, это может подорвать строгую связь между генами и поведением.

Что должно быть особенно неприятно для Кэрролла, так это то, что, вероятно, наиболее плодотворной общей областью научных исследований в наши дни являются именно такие случаи «разветвленной» и «петлевой» причинности в природе, обычно в гораздо более крупных системах, где все элементы вызывают друг друга, часто создавая неожиданные непредсказуемые положительные отзывы и возможные срочные заказы.

Кэрролл имел в виду перспективу основания и руководства большим квазинаучным проектом, который отправит как традиционную литературную критику, так и теорию постмодерна на помойку и объяснит литературу как выражение стремлений к выживанию, статусу и воспроизводству, которые сами по себе генетически запрограммированы. Природа должна определять воспитание и его продукт, культуру. Любое сомнение в догме «ген-причина-поведение» было бы фатальным для его проекта. Если методы экспериментальной науки девятнадцатого века не могли однозначно объяснить данное очевидное явление, то это явление не могло бы существовать.Как однажды заметил Ноам Хомский в другом контексте, логика аналогична логике пьяного из старого анекдота, который потерял ключи и искал их возле фонарного столба. Подходит полицейский и спрашивает, что он делает. «Я ищу свои ключи», – говорит он. «Я потерял их там». Полицейский выглядит озадаченным. «Тогда почему ты ищешь их всю дорогу здесь?» «Потому что свет намного лучше». Если у вас есть молоток (например, утверждение, что мы марионетки наших генов), все будет похоже на гвоздь.Ихтиолог с сеткой в ​​один дюйм утверждает, что в море нет полудюймовой рыбы. Классический научный метод, достойный восхищения и по-прежнему чрезвычайно полезный, оказывает на тех, кто его практикует, печальный психологический эффект, поскольку они склонны превращать метод исследования (редукции) в свое заключение (о том, что исследуемый феномен редуцируем).

Кэрролл, таким образом, невольно составил для себя список предложений, фальсификация любого из которых сделает недействительным весь его проект.Если в какой-то момент сложные процессы наследования, активации, транскрипции, экспрессии, активности гистонов, цитогенеза, эмбрионального и постэмбрионального развития, адаптации к изменяющейся среде, репродуктивного выбора партнера, нейронной пластичности, социально-экономического взаимодействия, индивидуального и культурного выбора и Нельзя показать, что само обучение напрямую и однозначно вызвано генами (а не взаимодействием с естественной и социальной средой, возникающими формами самоорганизации, эффектами обратной связи, внутренней логикой торговли и игр, «спандрелями», автономными системы саморекламы, целостное глобальное построение паттернов и т. д.), то его аргумент должен иметь фундаментальные изъяны в методе и не может быть успешным.Как говорили англичане, липкая калитка.

Но в этих мемуарах есть более интересная игра, чем избавление от еще одного упрощения. Работа Кэрролла (имеющая свои достоинства) будет более полезной как соломенный человек, удобный и понятный голос для того, что мы могли бы назвать люмпен-дарвинистской позицией, чем как оппонент. И будет полезно иметь основу, чтобы указать, где вновь установленный факт или игнорируемое установленное знание отличается от псевдодарвинистской общепринятой точки зрения.Ибо появилась новая картина биологической наследственности и взаимосвязи между опытом / деятельностью отдельного организма и его генами, картина, имеющая огромное значение для эстетики и критики. Это эмерджентистская позиция, признающая, что в реальном мире множество запутанных причин задействовано почти в любом событии, и множественные события могут быть вызваны любым набором причин, но отмечая также общую характеристику, что системы динамической обратной связи такого типа склонны преодолевать четко определенные идентифицируемые пороги, на которых могут возникнуть новые формы организации и причинно-следственной зависимости.

Эмерджентистская картина – это не та картина, которая делает недействительной эволюционное изучение искусства и литературы, а скорее та, которая начинает должным образом учитывать все смыслы и опыт реальных художников и публики. Это категорически не означает возврата к эпохе социального конструкционизма. Но он также не рассматривает человеческую художественную культуру как покров, скрывающий «грубые» квази-фрейдистские побуждения, как, кажется, полагают люмпенные дарвинисты (чья работа по существу возрождает ранние фрейдистские идеи в новом обличье, упрощенном и очищенном от психиатрических свидетельств и забывающем о нем. к психологическим открытиям с).Фактически, поскольку новый эмерджентистский биосоциальный синтез, который исследуем я и другие, признает, что человеческая природа сама была сформирована человеческими социальными и культурными факторами, он дает гораздо более веский аргумент, чем люмпен-дарвинистский крипто-фрейдизм, что адаптированный разум не может быть проигнорированным литературной критикой и теорией.

Люмпен-дарвинисты, очевидно, полагают, что, будучи докультурным животным в седом старом «естественном состоянии» 17-го века, мы развили фиксированный набор генов, жестко контролирующих побуждения, которые каким-то образом позже втиснулись в фасад символической культуры, но остались нетронутыми Это.Но генетические данные, данные о развитии, археологические и антропологические данные показывают иную картину. Давайте более внимательно рассмотрим различные стадии, которые должны существовать между инертным геном в хромосоме внутри клетки и поведением отдельного животного (включая человека).

Прежде всего, ген должен быть включен, и процесс, с помощью которого это происходит немедленно, включает множество обратных связей: между материнскими и отцовскими аллелями, между геном и его промежуточными последовательностями интрона, между геном и регуляторными генами. которые могут требовать молчания целых наборов генов или выражаться посредством метилирования генов.Чтобы ген был включен, он должен быть транскрибирован в РНК, что включает в себя дальнейшие обратные связи с окружающей средой и с собственными действиями и ответами всего организма, которые чувствительно передаются через ацетилирование гистонов и другие процессы. Хотя обычно ДНК записывает в РНК, РНК может записывать в ДНК в форме эндогенных вирусных вставок, транспозонов и других обратных процессов. РНК должна создавать белки, которые должны правильно складываться, чтобы иметь возможность функционировать, и, опять же, как эндогенная, так и экзогенная среда (включая результат выбора всего организма) могут играть роль в том, чтобы это произошло или было прервано.Белки должны найти друг друга и организовать вместе, чтобы образовалась клетка, а клетки должны определять свое локальное топологическое положение относительно своих соседей и форму органа, который они составляют, и действовать соответственно, опять же с большой обратной связью извне и изнутри. Дополнительные обратные связи существуют между клеткой и ее соседями, между клеткой и окружающей средой (пищевой стресс или изобилие, температура, химические изменения, атака паразитов, вирусная нагрузка и т. Д.), А также между клеткой и ее собственной памятью о своих предыдущих состояниях.

Все это царство было названо «эпигеномом», и его изучение носит эпигенетический характер: «изучение митотически и / или мейотически наследуемых изменений функции генов, которые не могут быть объяснены изменениями в последовательности ДНК». В отличие от генома, эволюция которого в целом является дарвиновским, его способ эволюции является ламарковским – наследование приобретенных характеристик. У любого вида существует архив, часто очень большой, невыраженных генов вместе с потенциальными соматическими структурами и поведением, которые они определяют.Сами гены составляют лишь часть полного набора ДНК хромосом: интроны, которые разделяют гены, все еще остаются загадкой с точки зрения их строгой функции, если таковая имеется. Большинство генов и почти все последовательности интронов молчат; когерентные наборы генов могут быть включены или выключены регуляторными генами, такими как гены HOX, так что варианты структуры и поведения могут быть настроены в соответствии с опытом или выбором отдельного животного (или растения, бактерии и т. д.).Что особенно интересно, так это то, что эти пользовательские комбинации сами по себе в значительной степени наследуются и, таким образом, в свою очередь, подлежат адаптивному отбору.

Но скорость этого адаптивного процесса ошеломляюще выше, чем скорость генетических изменений лежащей в основе ДНК. Дело в том, как говорят эпигенетические эксперты в «Консенсусе Колд-Спринг-Харбор», что может существовать «стабильно наследуемый фенотип, возникающий в результате изменений в хромосоме без изменений в последовательности ДНК».

Здесь представлена ​​не одна причина (ген), порождающая единое поведение, а поразительно дендрифицированный набор вариантов развития, все в нелинейных причинно-следственных связях с активностью других генов и целых групп генов.Мы не являемся беспомощным продуктом наших генов: наш выбор определяет не только то, что мы делаем, но и то, кем мы являемся и будем, и какими будут наши потомки. Это не отказ от биологии, а биологический факт, и это то, что находится в центре большинства великих мировых литературных произведений. Конечно, генетические стремления люмпенов-дарвинистов к выживанию, воспроизводству и статусу являются человеческими мотивами, но они уже хорошо признаны литературой, религией и искусством и обычно резко противопоставляются возникающим (но в равной степени биологическим и эволюционным) эпигенетическим побуждениям к самоидентификации. и удовлетворение, любопытство, благодарность, любовь, общность, творческое искусство и социальное и культурное значение.

Когда Кэрролл писал свою первую книгу по литературному дарвинизму в 1994 году, он, возможно, не знал об археологических исследованиях, которые указывали на гораздо больший возраст Homo sapiens, чем считалось ранее. А поскольку он, по-видимому, не знал об исследованиях в области эпигенетики, которые значительно ускорили скорость возможных фенотипических изменений, его можно простить за предположение, что просто не было достаточно времени для существенных изменений, которые произойдут с геномом и, следовательно, с поведенческим репертуаром человека. результат социокультурного отбора.Мы были обнаженной обезьяной, обезьяной в брюках. Другие, такие как Эллен Диссанаяке, которая следила за развитием событий в этой области, уже понимали, что у нас есть достаточно времени, чтобы приручить себя.

Наш род создавал инструменты, инструменты, которые требовали социального обучения и организации, более двух миллионов лет назад; Представители Homo sapiens, очевидно, занимались искусством еще со времен существования этого вида, если можно верить имеющимся свидетельствам (охристым отметинам в пещере Бломбос 75000 лет).Считается, что Homo sapiens существует уже не менее 200 000 лет. На протяжении эволюционного и геологического времени основным фактором, определяющим наше индивидуальное выживание и наш репродуктивный успех, было то, можем ли мы вписаться в знаковые условности, культурные нормы и коммуникативные средства массовой информации группы, в которой мы жили, социальных систем, которые мы сами индивидуально модифицировали по мере продвижения. вместе. Конечно, наша физиология, включая наш мозг, определяла, что мы можем делать в культурном плане. Но то, что мы делали в культурном плане, включая искусство, ритуалы, игровое поведение, что способствовало совместному успеху в охоте, собирательстве, спаривании и создании технологий, оказывало подавляющее избирательное давление на нашу эпигенетическую наследственность и, таким образом, меняло нашу нейрофизиологию.Изучение поведения животных показывает такую ​​же обратную связь между биогенетическими и социокультурными силами.

Не то чтобы «старый Адам», как Робин Фокс описывает его в своей прекрасной книге Племенное воображение: цивилизация и дикий разум , когда-либо был изгнан: он все еще остается одним из эпигенетических путей, которые мы могли бы выбрать (хотя, строго говоря, Точнее, самих «старых Адамов», вероятно, много, в зависимости от эпигенетических факторов, включая даже квазирептильные: социопатия может быть одним из них).Учитывая чрезвычайную метаболическую дешевизну хранения генетической информации, а также проблемы и затраты на ее удаление, хромосомы редко что-либо выбрасывают, но сохраняют старые поведенческие стратегии без звука на черный день, когда они снова могут быть полезны. Виды, которые приложили усилия для очистки своих архивов, возможно, не пережили экологических потрясений, которые архивные материалы могли бы предвидеть и с которыми могли бы справиться, если бы они были активированы. Клонирование, или бесполое размножение, эффективно предотвращает добавление нового материала в архив и является рискованной стратегией для многих видов с непредсказуемой средой обитания.Современную агрономию волнуют именно такие вопросы.

То, что хромосома делает, «лениво» пренебрегая редактированием своих воспоминаний, многие из нас делают с нашими компьютерными архивами, позволяя им накапливаться до тех пор, пока они могут быть легко извлечены и дешево сохранены на диске или в облаке. Биологически мы все еще можем восстановить добродетели млекопитающих, которые нравятся люмпенам дарвинистов. Экстремальный стресс, особенно в детстве, может активировать старые защитные и наступательные системы, равно как и воспринимаемая несправедливость, тяжелая утрата или сексуальное разочарование.С другой стороны, такие условия также могут заставить сработать более эусоциальные стратегии, такие как жертвенная любовь или благородная щедрость. Именно такие моменты составляют предмет художественной литературы.

Семь смертных грехов – это семь добродетелей млекопитающих: леность (избегание затрат на обмен веществ), гнев (дорогостоящие санкции против перебежчиков), похоть (репродуктивная способность), обжорство (выживание в питании), зависть (соревнование с сородичами), жадность (территориальность) и гордость (самовосприятие).Дело в том, что их греховность для Homo sapiens так же биологически реальна, как и их добродетель для млекопитающих в целом. Между тем, аристотелевские добродетели, такие как отвага, умеренность, щедрость, самоуважение, великодушие, терпение, честолюбие, остроумие, правдивость, дружба, скромность и праведное негодование, а также христианские добродетели веры, надежды и милосердия не являются чем-то сверхъестественным. -биологическое навязывание грубых биологических побуждений, но столь же биологически укорененных, как и их противоположности, и выбор действий, которые эпигенетически влияют на экспрессию генов, могут определять, воплощает ли их индивидуум и в некоторой степени его или ее потомки или нет.Женщины, которые выбирали себе партнеров мужского пола с аристотелевскими или христианскими добродетелями, могли сделать лучшую ставку на будущее, чем те, которые выбирали партнеров с добродетелями млекопитающих; хотя добродетели млекопитающих должны быть там, чтобы прибегнуть к ним в случае необходимости.

Одиссей как человек и млекопитающее (он притворяется овцой, чтобы сбежать из пещеры Полифема и иногда описывается как горный лев) испытывает и разыгрывает как млекопитающие, так и человеческие достоинства. Но оба набора одинаково естественны и биологичны.Выживание его сына Телемаха и, следовательно, генов его отца, зависит от окончательного выбора Одиссеем человеческого набора: у него есть сдержанность, чтобы избежать судьбы своей команды, амбиции оставить публичное имя и лояльность к супружеской дружбе не оставаться в пещере с прекрасной Калипсо. Таким образом, в определенном смысле человеческие добродетели даже более естественны и биологичны, чем добродетели млекопитающих, поскольку они лучше способствуют репродуктивному успеху. Гильгамеш должен отказаться от практики ius primae noctis, чтобы найти дружбу с Энкиду; но их нерепродуктивная связь, которая создает городские стены города, сохраняет все гены в Уруке.

В каждой точке перегиба на пути от гена к фенотипу есть точки ветвления, где, в зависимости от превратностей окружающей среды или индивидуального выбора, предлагается различное меню поведенческих стратегий. Тем не менее, Ричард Докинз, эти точки ветвления вполне могли определить иерархию последовательно более целостных воспроизводимых единиц, на которых могут закрепляться вариации и отбор и происходить эволюция: ген, цепь РНК (считающаяся исходной формой жизни), белок, клетка, орган, отдельный организм, биом, экосистема.Конечно, мы можем описать организм как способ гена производить другой ген: но, честно говоря, мы должны также учитывать, что ДНК изначально была архивом РНК или памятью для создания РНК, что ген можно рассматривать как способ клетки производить другую клетку. , что хромосомы – это способ экосистемы воспроизводить себя с течением времени.

Среди многих лидеров в области отбора и эволюции концепция многоуровневого отбора стала новой парадигмой. В каком-то смысле эта область стара, как сам дарвинизм.Дарвин был очарован симбиозом и соизмеримостью: пара комменсальных видов (или, более обширная взаимозависимая экосистема многих видов, как указывает Джеймс Лавлок) сама была бы реплицирующей единицей, способной к изменению и отбору, на которой могла бы работать эволюционная адаптация. Распространяются концепции группового отбора – от отбора родственников через взаимный альтруизм до кооперативных торговых сообществ, контролируемых дорогостоящими сигналами, надежным распознаванием членов группы, групповыми санкциями против перебежчиков и обнаружением обмана.Уильям Д. Гамильтон, основываясь на идеях Дж. Б. С. Холдейна и Рональда Фишера, еще в 1964 году предложил проверяемую теорию родственного отбора. Роберт Триверс впервые предложил концепцию реципрокного альтруизма в 1971 году, несмотря на сильное сопротивление со стороны таких авторов, как Докинз, за некоторое время сдерживал развитие отрасли. Но Триверс был оправдан, если недавнее распространение исследований и теорий, построенных на основе группового отбора и многоуровневого отбора, является каким-либо свидетельством. Ричард Левонтин о взаимной причинной связи организма с окружающей средой, Дэвид Слоан Уилсон и Эллиот Собер о логике группового отбора, Брайан Скирмс о динамике репликации и Роберт Райт о «ненулевой сумме» глубоко и последовательно усложнили область эволюционной биологии. .

Работа Skyrms особенно интересна. Его компьютерные модели многопользовательских повторяющихся игр с ненулевой суммой между копируемыми компьютерными программами, которые могут обмениваться «генами», определяющими элементы стратегии, предоставили глубоко проясняющую картину появления сигналов, групповых санкций и даже своего рода протоэтического социального контракта. Если даже бездумные компьютерные программы могут – посредством конкурентного / кооперативного / коалиционного взаимодействия – генерировать что-то, что очень похоже на ценности и нравы, насколько более правдоподобно то, что разумные животные могли это делать.Дело в том, что даже строгие детерминированные вычисления могут создавать новые свойства, которые не похожи на их собственную микроструктуру и прошлые стадии развития, и которые, в свою очередь, являются причинными.

Но пластичность поведения на этом не утихает. Нейронный дарвинизм утверждает, что мозг в первую очередь строит себя в результате череды конкурентных / кооперативных процессов, начиная от межклеточных, через дендритные и заканчивая синаптическими взаимодействиями. Сама передача информации, как указал Дональд Хебб, изменяет форму синаптической щели.Как показали Эрик Кандел (в исследованиях обучения и молекулярной памяти), Роберт Тернер (в функциональном МРТ-картировании мозга), Лоример Мозли и Питер Бруггер (в исследованиях фантомных конечностей), мозг способен значительно изменять себя, даже в масштабе наблюдаемая грубая анатомия. Команда Тернера из Института когнитивной нейробиологии Макса Планка в Лейпциге продемонстрировала явные различия между моделями роста моторной коры у пианистов и скрипачей во время тренировок. Эта пластичность распространяется на типичную культурную деятельность.В неопубликованной статье «Ритуальные действия формируют наш мозг: очерк нейроантропологии», представленной на семинаре «Познание, перформанс и чувства», организованном Веннером Греном, Тернер заключает:

«Таким образом, ритуальный символизм обеспечивает чувственный опыт, который мощно связывает автономную деятельность с сознательным мышлением в высоко структурированном виде, имеющем отношение к важным социальным проблемам. Он вызывает физические реакции, которые воспринимаются как сложные эмоции, которые делают особенно заметными и запоминающимися сознательные размышления или учения, сделанные в то время, когда в игру вступают ритуальные символы.Коллективные представления, составляющие определенную культуру, встраиваются как нейронные репрезентации в мозг участников. Как таковые, они воплощаются в стойких материальных изменениях в структуре и связности тканей мозга ».

В области психологии повсюду можно найти примеры поразительной универсальности человеческого мозга. Роджер Сперри указал, что мы обычно функционируем с двумя потенциально отдельными центрами восприятия и суждения, левым и правым.Более радикально, диссоциативные расстройства демонстрируют, что одна и та же ткань мозга может поддерживать до шестнадцати разных личностей. Иногда мы незнакомы с собой во время перепадов настроения, вызванных стрессом, переменами или влюбленностью.

Тем не менее, мы не разносторонние существа (хотя результаты нашей деятельности в рамках таких ограниченных порождающих систем, как язык и музыка, действительно могут быть разносторонними). У нас есть природа; мы узнаваемо люди друг для друга во всем мире и на протяжении веков.Работа литературного адаптациониста состоит в том, чтобы полностью признать очевидный парадокс и приступить к тяжелой работе по определению правил игр, с помощью которых мы достигаем наших разнообразных индивидуальных и культурных достижений. Я утверждаю, что мы обнаруживаем, что мы не одиноки в этой работе: человеческая культура, религия, искусство, философия и сама религия занимаются этим уже тысячелетия. В самом деле, само исследование нашей природы было одной из адаптивных сил, преимущественно влияющих на наше выживание и воспроизводство, и великая литература знает об этом.

В нападках Кэрролла на мою работу он пренебрег моим афоризмом: «У нас есть природа; что природа культурна; эта культура классическая »как пустой парадокс. Но это именно то, что открывают современные антропология, нейробиология и археология. Требования социального функционирования – социальные эмоции, политические навыки, способность распознавать людей и предсказывать их поведение, осознание своей собственной роли в группе, способность выполнять ритуальные действия, точная передача сигналов, распознавание сигналов, ложные сигналы и Обнаружение обмана – были такими же определяющими для направления адаптации, как и потребность в правильной ступне и тазе для двуногости.Ум адаптирован, но адаптирован к более ранней культуре.

Даже при изучении психологии социальных животных культурные различия между группами сородичей значительны, различия, которые со временем могут привести к бифуркации между доступными средами обитания и, в конечном итоге, к разделению линий, генетической несовместимости при кроссбридинге и видообразованию. Никакого «мистического», «поэтического» или «духовного» объяснения не требуется, чтобы понять удивительное умножение видов райских птиц, шалашников или обезьян, и все это основано на произвольном индивидуальном предпочтении самками определенного вида цвета, движения, ритма или структуры. и навыки мужчин в представлении своих реальных или иллюзорных преимуществ и талантов.Сурикаты, шимпанзе, макаки, ​​дельфины, киты и многие виды птиц имеют разные местные или временные диалекты, ритуалы и технологии. Социальный и поведенческий хвост регулярно виляет генетической собакой.

Итак, человеческий мозг так же приручен, как тело чихуахуа или ухо растения пшеницы. Опять же, дело не в том, что мозг может быть чем угодно (что приводит, как опасаются люмпенисты-дарвинисты к отказу от любого естественного объяснения того, что происходит в литературе), а в том, что то, что он есть, является результатом его взаимодействия. со своим прошлым культурным выбором.Это не «чистый лист», как справедливо замечает Пинкер. Но то, что там написано – а также в протеоме и геноме, которые представляют это для адаптации к миру – уже является социальным и культурным. Наша природа – это не чистый лист, а палимпсест с надписями возрастом три миллиарда лет, самые свежие и самые яростные из которых написаны культурами наших предков.

Десятки ученых и ученых, как до, так и после зарождения литературного дарвинизма, признали тот или иной аспект этого естественно «разветвленного» взгляда на человеческую природу и природу социальных животных в целом.Конрад Лоренц отмечает, что смещающая активность, вызванная конфликтом двух влечений, территориальности и воспроизводства, может в форме брачного ритуала, часто очень красивого, быть записана в генах. Это может стать самостоятельной движущей силой, которая может реально конкурировать в парламенте поведенческих мотиваторов со своими собственными территориальными и репродуктивными корнями. Особенно показателен его рассказ о моногамных серых гусях, которые больше не спариваются после потери спутника жизни на церемонии триумфа.Еще более важно наличие гомосексуализма у многих социальных видов (включая гусей, которых наблюдал Лоренц). Гомосексуальные пары должны быть достаточно полезны для размножающейся группы как защитники и авантюристы, не обремененные семейными обязанностями, чтобы их стоило сохранить в генетическом репертуаре, несмотря на их неспособность к воспроизводству.

Ириней Эйбл-Эйбесфельдт, преемник Лоренца, был одним из основателей этологии человека и активным членом группы Werner Reimers Stiftung по биологии и эстетике, которую он и другие, включая меня, основали в 1981 году.Он настаивал на том, что разнообразие, индивидуальное и культурное, само по себе является наследуемой и адаптивной чертой человеческого наследия. Иными словами, множественность результатов развития – на что люмпинисты жалуются дарвинисты как на усложняющую красивую аккуратную программу причинного объяснения – это реальность, и реальность, которая доказуемо адаптируется для видов, которые должны справляться с разнообразными средами и не могут адаптироваться достаточно быстро. посредством традиционного дарвиновского отбора методом исключения.

Возможно, наиболее радикальным отказом от механистической теории однонаправленных причин взаимосвязи между геном и поведением стало недавнее изменение взглядов со стороны Эдварда О.Уилсон, отец самой социобиологии. Его книга «Эусоциальность: социальное завоевание Земли» показывает ученого мирового уровня, признавшего ценность социобиологического подхода и тщательно изучившего возможные однонаправленные и инвариантные причинные этиологии поведения животных, принявшие эмерджентные свойства социобиологических процессов, эусоциальность в этом случай, как обретение собственной причинной силы.

Люмпен-дарвинисты находятся в неудобном положении тех медицинских генетиков, которые обещали привязать определенные заболевания к определенным генам и с помощью генной терапии добиться излечения.За некоторыми исключениями, эта программа стала одним из самых больших разочарований недавних медицинских исследований. Игнорирование разветвленных путей и даже петель и внешнего вмешательства на пути от гена к патологии было неудачной стратегией – искать ключи под лампой. Опыт показал, что задача оказалась намного сложнее, чем предполагалось вначале. Указание на это не означает дискредитацию эволюционной биологии в целом.

Действительно, область литературного дарвинизма в целом избегает «люмпен дарвинистской» редукционистской позиции.«Литературное животное: эволюция и природа повествования» (2005 г.) под редакцией Джонатана Готтшалла и Дэвида Слоана Уилсона проходит долгий путь к более изощренному подходу. Прекрасная книга Брайана Бойда «Происхождение историй: эволюция, познание и художественная литература» посвящена богатому взаимодействию между природой, культурой и историей. То же самое можно сказать о книге Готтшалла «Рассказывающее животное: как истории делают нас людьми» (в которой ясно говорится о том, как культурный хвост повествования повествует о биогенетической собаке), и «Биокультурный подход к литературной теории и интерпретации» Нэнси Истерлин (тонкая и освежающая работа. интеграции лучшего из традиционной критической теории и практики и новой эволюционной парадигмы).

Но некоторые из наиболее автоматических ментальных привычек люмпен-дарвинизма все еще сохраняются. Я считаю, что одной из причин нежелания людей из области эволюционной социологии и эстетики заниматься концептуальными проблемами, вызванными несостоятельностью прямой модели «ген вызывает поведение», является страх перед телеологией – или, точнее, боязнь, что вас сочтут имеющим телеологические предположения. Под телеологией я здесь подразумеваю идею о том, что организация частей сущности предназначена для работы с будущей ситуацией или достижения будущей цели или реализации пока еще нереализованного абстрактного качества, которое является функцией организма. в целом.

Есть много причин для этого страха перед телеологией, некоторые хорошие, некоторые менее. Один из них – это давняя культура борьбы между религией и наукой, в которой любой намек на замысел – даже иногда, абсурдно, в сознательном человеческом творчестве – воспринимается как предательство делу антикреационизма. Интенциональность следует либо полностью отрицать (за исключением человеческой иллюзии относительно самих себя), либо приписывать только людям (что вызывает вопрос о нашей животности). Вот культурный случай иммунного ответа – отказа от возможности возникновения естественного замысла – который хуже, чем инфекция.

Еще одна причина «избегания телеологии» – это иногда ужасающая история социального дарвинизма с его триумфальным видением марша прогресса и гегелевской трансценденции, часто приписываемой предшественникам, таким как Герберт Спенсер и Эрнст Хекель. Следует избегать любого языка, который может намекать на целеустремленность или высшую цель. Даже слово «функция» стало немного сомнительным, хотя его практически невозможно избежать при обсуждении поведения живых организмов, и при этом оно остается вообще понятным.

Третья и гораздо более замечательная причина состоит в том, что научная честность, как и бритва Оккама, требует, чтобы мы исчерпали все возможные редуктивные объяснения в терминах частей, прежде чем предположить, что за это могут быть ответственны свойства целого. Гипотезы не финго. Наука предпочитает объяснения снизу вверх, а не сверху вниз; но это предпочтение, хотя часто это лучший способ найти факты ситуации и всегда лучший способ устранения ненужных предположений, является методом процедуры, а не выводом.Как мы уже видели, биология полна нисходящих причин от целого к частям (в обратной связи с восходящими частями к целому). Они действительно были открыты благодаря восстановительному методу, но для этого биологам пришлось в конечном итоге преодолеть свое нежелание принимать факты, которые, казалось, ставили под сомнение их метод. Новые методы исследования, особенно динамическое моделирование в компьютерных симуляторах, насыщенных информацией, имеют меньше этого традиционного научного уклона: неудачи редуктивных объяснений становятся более очевидными, когда модель терпит крах, а успехи целостных объяснений выделяются своей элегантностью и изысканностью. измеримое отклонение от чистой случайности.

Аналогичным образом, такие исследования, как Дайан Фосси и Джейн Гудолл на приматах, в которых ученый фактически включает себя в поведенческую ситуацию, которую изучает, восполняют богатством результатов то, чего ему не хватает с точки зрения надежной объективности. Но вполне может быть, что это включение субъективности – не проблема в изучении сознательных существ, а неизбежная черта реального объекта исследования, и устранение ее означает устранение явления, которое человек желает изучать. Политика группы приматов основана на намерениях, оценках намерений, целей и разработанных планах других.Проблема наблюдателя – это не только помеха для точного знания, но и неотъемлемая черта объекта знания. Даже на уровне квантовой физики состояние знания системы является частью ее реальности: возникающие черты намерений физиков (если они таковы) не могут быть исключены из материи, из которой физики возникли.

Ричард Левонтин и Стивен Пинкер придумали термин «спандрел» для таких явлений, как искусство и религия, и он не только гениален, но и полезен.Но я подозреваю, что сама эта концепция может быть отчасти защитой от приписывания телеологии их работе. Пинкер и Левонтин хорошо осведомлены о том, что естественные организмы повсюду возвещают о функциях, целях и ожиданиях (и их почти невозможно даже описать без таких концепций), и будут защищать их от стойких отрицателей их. Сам термин «спандрель» предполагает функции и назначение. Пока можно показать, что эти характеристики жизни – функция, цель, цели – приводят к репродуктивному успеху, Пинкер и Левонтин могут обеспечить себе защиту.Концепция Spandrel разработана для решения проблемы, заключающейся в том, что искусство, религия и философия, а также такие странные явления, как юмор, сновидения и мистический опыт, распространены и даже характерны для (очень успешных) человеческих видов, но они не могут получить прямую функцию в утвержденном наборе индивидуального выживания, сексуального воспроизводства и социального доминирования. Их кажущаяся бесполезность действительно является частью их сильной привлекательности.

Спандрель – удобная категория для избавления от таких явно непрактичных черт человеческого облика.Их можно объяснить как побочные продукты конкурирующих функциональных структур и движущих сил, управляемых генами, поскольку архитектурный элемент якобы является побочным продуктом двух противоположных практических требований – покрывать непрерывное пространство и безопасно передавать силу массивного покрытия на землю. . Но изобретательность спандреля как побега от приписывания функциональности искусству, религии и т. Д. Не может выдержать исследования лингвистического механизма самой концепции спандреля в свете эволюционной анатомии.

Возьмем, к примеру, эволюцию легких. Первоначально он представлял собой простой мешок или карман, выдавленный из кишечника для содержания насыщенного кислородом воздуха, проглоченного в анаэробных водах, но затем превратился в легкое, обнаруженное у двоякодышащих и предков наземных позвоночных, и в плавательный пузырь костистых рыб. Акулы не имеют таких структур и поддерживают подъемную силу, необходимую для плавания, с помощью специального плавника. Дело в том, что эту структуру мешка можно рассматривать как фиксатор отрыжки, дыхательный аппарат, регулятор плавучести или даже как бесполезный придаток, в зависимости от того, какую функцию (или цель) мы рассматриваем.Если бы мы, не зная о его будущей эволюции, смогли изучить первоначальный вид – возможно, какого-то доисторического обитателя литоральных окраин – у нас могло бы возникнуть соблазн назвать этот наполненный воздухом мешок пеленой. Для мира костистых рыб, одного из потомков нашего гипотетического вида, легкое – это спандрель; для мира наземных млекопитающих – другой потомок, плавательный пузырь; для мира акулы сама структура. Адаптация всегда подвижна, всегда довольствуется тем, что у нее есть, при этом перепрофилирует старые структуры; обонятельная луковица становится эмоциональным центром, хрусталик глаза и отолит уха возникают из одной и той же наследственной структуры, безобидное выражение территориальной агрессии при спаривании гусей становится церемонией триумфа со своей собственной поддерживающей эпигенетической и генетической базой.Промежуточные этапы процесса в любой момент включают в себя менее функциональные остатки прежних целей и похожие на спандрел возможности для новых. Архитектурные перемычки, возможно, возникли как побочный продукт функциональной необходимости поддерживать купол за арками, но как места для идеологических посланий или изображений они стали значительной частью функции собора, что может увидеть любой, кто посещает собор Святой Софии. и рассматривает огромные арабские надписи, которые заменили бывшие православные мозаики на пеленах.

Конечно, призрак, преследующий проблему, – это дизайн и предполагаемый Дизайнер. Но, возможно, проблема не в самой концепции дизайна, а в том, что дизайну нужен дизайнер, или, по крайней мере, сознательно намеренный. Дизайн, как и функция и цель, является полезным понятием при анализе поведения и структуры живых организмов. Вместо того, чтобы полностью отказаться от дизайна, почему бы прямо не отрицать какие-либо необходимые требования к дизайнеру?

Бруно Кларк напоминает мне, что существует совершенно хорошая концепция «аутопоэзиса», придуманная Франсиско Варела и Умберто Матурана, которая означает своего рода кибернетику второго порядка, в которой организм (который не обязательно должен быть сознательным) постоянно контролирует себя. переделывает себя.Пока разрешено достаточное количество итераций, дизайн может быть результатом дифференциального репродуктивного успеха, требований задачи, обеспечивающей выживание, внутренних ограничений инстинктивного поведения, таких как поиск пищи или совокупление, или – да – намерений или желаний дизайнеров . Такие дизайнеры, как шимпанзе, использующие орудия труда, и макаки, ​​моющие картошку, вполне могут развиваться, если работа дизайнера способствует репродуктивному успеху. Если телеологическое поведение – поведение, которое предвидит будущее, которое может быть изменено действиями в настоящем – помогает выживанию, почему оно не должно развиваться? Любой воспроизводящийся вид уже действует в рамках огромного, хотя и негласного метафизического предположения о том, что у его потомства будет будущее, в котором он сможет выжить и размножаться (предположение, которое иногда оказывается неверным, в результате таких событий, как метеоритное событие Чиксулуб).

Предположим, что (подобные спандрелу) ценности и цели, ставшие возможными благодаря планируемому будущему, были полной ерундой, но если бы некоторые виды действовали так, как если бы они были реальными – взращивая своих детенышей, сотрудничая, эмоционально оценивая один результат выше другого, самооценку. жертвоприношение, привязанность, ритуал и тому подобное – такой вид будет иметь конкурентное преимущество по сравнению с другими, а его гены будут отражать результирующее адаптивное давление. Во всех играх, которые дает нам природа, телеологические кооператоры, если они достаточно умны, чтобы обнаруживать и наказывать перебежчиков, могут производить потомство тех, кто не сотрудничает.Чтобы не отставать, другие виды, в свою очередь, были бы вынуждены развивать телеологическое поведение, а значит, и основные допущения телеологического поведения, такие как относительная ценность, цели, сигналы и даже теория разума, в качестве руководства для сохранения согласованности. В конце концов, каждая часть экосистемы будет заполнена организмами и структурами, которые будут действовать так, как если бы Вселенная была значимой, дифференцированной по ценности и полна преднамеренного замысла.

Согласитесь, что все эти абстракции ценностей по-прежнему являются полной чепухой, как Парк Плейс в игре «Монополия».Но эта уступка теперь носит чисто метафизический характер и не имеет никакого практического или научного значения. Эти абстракции станут законами природы. Если телеология работает как стратегия выживания, почему бы не рассматривать ее как эмерджентную, как влажность, если вы сложите вместе достаточно молекул воды? Эта вселенная может и не быть телической, но определенно телеогенной.

Как указывает Роберт Райт, сам факт того, что не может быть меньше нуля организованной сложности, подразумевает, что любое случайное блуждание биологических организмов по всем возможным структурным и поведенческим альтернативам неизбежно приведет к чистому увеличению организованной сложности, которое выглядит очень сильно. нравится прогресс.Перефразируя Стивена Джея Гулда, не сторонника телеологии, Райт забавно иллюстрирует эту идею:

Представьте пьяного человека, идущего по тротуару, идущему с востока на запад. С южной стороны тротуара огибает кирпичная стена [невозможность менее чем нулевой организованной сложности], а с северной стороны тротуара – бордюр и улица. Сможет ли в конце концов пьяный свернуть с тротуара на улицу? Наверное. Означает ли это, что у него «склонность к северу»? Нет, он с такой же вероятностью свернет на юг, как и на север.Но когда он поворачивает на юг, стена отбрасывает его обратно на север. Он совершает «случайное блуждание», которое, кажется, имеет направленную тенденцию.

Если у вас будет достаточно пьяных и вы дадите им достаточно времени, один в конце концов доберется до другой стороны улицы…

– и, возможно, в конечном итоге найдет его ключи. Слово Райта для обозначения этой нетенденциозной тенденции – «ненулевое».

Любой вид, не обладающий «пеленками» того или иного вида, будь то временные (остатки более раннего функционального поведения) или пространственные (промежутки между существующими функциями, которые необходимо чем-то заполнить), не может иметь эволюционного потенциала.Spandrels – это, по крайней мере, опьянение пьяного на иллюстрации, и в зависимости от организованной сложности вида, который может использовать их все более и более последовательным образом, может быть гораздо больше. Молчаливые гены – тоже спандрели, и, как мы видели, они представляют собой чрезвычайно адаптивный архив альтернативного поведения. Это свободная игра, в которой может работать эволюция. Spandrels функциональны, даже если их функциональность второго порядка, а не первого.

Spandrels – это места для будущих надписей, необходимые наброски для альтернативных стратегий.Этот динамический потенциал может быть конкурентным преимуществом для вида, пространством, где поведение его конкурентов внутри и вне его может быть смоделировано, предсказано и решено.

Ясно, что здесь мы видим проблески роли искусства и литературы, которая могла бы соответствовать их ошеломляющей распространенности в человеческом поведении. На такую ​​роль уже намекали такие писатели, как Лиза Зуншайн, Брайан Бойд и Джонатан Готтшалл. По сути, искусство и литература для репликативной единицы человеческой культуры являются тем же, чем эпигенетическая изменчивость для вида, что сексуальная рекомбинация для половых видов в целом и что сохраненная мутация для всей жизни.

Таким образом, мы можем предположить, что новая парадигма эволюционного литературоведения и эстетики вот-вот появится. Его принципы могут включать в себя следующие концепции:

1. Телеогенез.
Литература и искусство описывают, имеют дело с и даже инициируют появление новых видов функций, целей и задач. Эмерджентность, конечно, предполагает основу, из которой возникает возникновение, и продолжающуюся восходящую причинно-следственную связь, которая теперь конкурирует с новыми нисходящими причинами.Новая парадигма литературного исследования будет включать в себя идею искусства и литературы как генераторов ценностей через возникновение в строго автопоэтических системах культурных ремесел, основанных на врожденных жанрах и включающих их собственную биологическую историю.

2. Моделирование.

Понимание литературы и искусства заключается не только в установлении причин присутствия частей их конституции, но также в разработке, моделировании и корректировке моделей целого и опробовании новых моделей, если корректировки не работают.Само по себе повествование – это создание моделей, построение параллельных пространственно-временных структур, которые, хотя и являются вымышленными, изоморфны реальным событиям или даже предсказывают их. Тогда критика может стать повествованием второго порядка, созданием параллельной структуры, моделирующей произведение искусства или литературы, которое оно описывает, чье глубокое системное сходство с оригиналом способствует пониманию его смысла.

3. Свобода как нелинейная обратная связь, ожидание и взаимная причинность.

Проблема свободы – вопрос Канта и Шиллера – заключается в следующем: как что-либо может быть значимым (красивым, морально значимым, достоверным), если оно не создается и не предназначено свободно? Проблему можно решить в другом вопросе, касающемся предсказания.Как это ни парадоксально, все, что вам нужно для свободы, – это предсказание, если оно само по себе может изменить поведение. Хороший предсказатель может выбрать другой путь, если он или она достаточно рефлексивны, чтобы предсказать свое собственное поведение в первую очередь и увидеть, куда оно ведет. Сообщество предикторов, пытающихся предсказать друг друга, например. человеческая культура – представляет собой бесконечно сложную динамическую систему. Его будущее (в рамках параметров игры, которые вообще делают предсказание) по сути неопределенно.Уловка тогда заключается в понимании игры или жанра системы, понимании, которое может дать, по крайней мере, представление о диапазоне возможных результатов. Понимание нашей генетической и эволюционной истории – того, как игра велась до настоящего времени – может сделать нас лучшими предвосхищениями, лучшими литературными или художественными критиками.

4. Новая концепция индивидуальности.

Люмпен-дарвинистская модель индивида как единицы изменчивости и отбора явно является искажением фактов, представленных новыми науками эпигенетики и соизмеримости.Эта модель представляла собой «эгоистичного» независимого субъекта, внутренне очищенного от иммунной системы и внешне хищнического над остальным миром. Эта модель сейчас была взорвана потоком новых доказательств, некоторые из которых указаны в этом эссе. Теперь мы понимаем, что человеческое тело, например, представляет собой мешок из миллиардов более или менее генетически связанных организмов, живущих вместе в сообществе или, лучше, на рынке. Иммунная система – это, так сказать, гражданская полиция, призванная поддерживать мир между разными жителями, а не армия этнических чисток, и пробиотики нам нужны не меньше, чем антибиотики.Сама сумка избирательно проницаема и требует для своего обслуживания не только внутренних, но и внешних кооператоров. Чистый эгоизм был бы совершенно плохой идеей, поскольку лишил бы человека как ресурсов, так и сложной смеси различных агентств, поддерживающих саму индивидуальность. Что разрушает индивидуальность, так это тропизм к единообразию, который теряет в адаптивности то, что приобретает при простом числовом умножении. Индивидуальность опирается на постоянно поддерживаемые источники внутреннего и внешнего разнообразия и, как источник и получатель взаимозависимости, является противоположностью независимости.

Это не означает, что сама индивидуальность устарела. Напротив, индивидуальность – это результат и главный агент «холобионта» самоорганизованной соразмерности по обе стороны кожи. Индивидуальность – это огромное и прекрасное достижение, автопоэзис миллиардов симбионтов, митохондрий и эпигенетических комбинаций генов в функционирующее и целенаправленное целое. Это также место, где относительно менее преднамеренные потоки биогенетической детерминации и социального конструирования проявляются в сознательном понимании и трагически самоосознаваемом намерении, и их можно рефлексивно переделывать и изменять – опять же, материал всех вымыслов и художественных сюрпризов.

В каком-то смысле мы могли бы сказать, что изменение нашего взгляда на человека состоит в том, что он превратился из сущности в самоподдерживающийся интерфейс; из вещи в автономный процесс; из мозга в кожу; от живого объекта к жизни объекта. Индивидуальность – одно из величайших изобретений эволюции, изобретенное как посредством генетического обмена типа Маргулиса, так и посредством полового рекомбинативного воспроизводства. В динамической иерархии движения, от местоположения к движению, к скорости, к ускорению, к рывку, к контролю, индивидуальность – это то место, где происходит контроль и контролируется.Индивидуальность – это кибер, рулевой, пилот; а пилот вообще может быть только пилотом из-за того, что в него входит множество агентств.

Уникальность индивидуума не может быть результатом клонирования, каким бы послушным ни было такое сообщество. Действительно, распространенный в настоящее время образ раковых клеток как суровых индивидуалистов или борцов за выживание из Айдахо, противоречащих законопослушному клеточному сообществу, совершенно неверен. Скорее, раковые клетки – это клетки, которые «выбрали» отказаться от дифференцирующего выбора, предлагаемого клеточной специализацией и жизненной гибкостью, обеспечиваемой эпигенетическим архивом, и игнорировать свою окончательную зависимость от многих других организмов в симбионте.Они ушли, так сказать, с открытого рынка тела и завладели местной сосудистой системой, чтобы обеспечить себе систему благосостояния в своем собственном государстве клонов. Они сделали выбор против индивидуальности и сделали себя вынужденными безликими иждивенцами, а не сотрудничающими индивидуальными торговцами.

Таким образом, любая форма литературной и художественной критики должна признавать уникальную способность личности, автора. Примечательно, что и постструктурная литературная теория, и литературный дарвинизм пытались свести к минимуму автора как индивидуального избирателя и морального центра – будь то «функция автора» или генетическая марионетка.Если искусство – это потенциал вида, происходящий в свободном пространстве «пеленки», то оно происходит как работа отдельного человека или группы людей в их собственной уникальной системе обратной связи. Это тот вид функциональной эволюции, для которого в первую очередь разработана индивидуальность. Использование статистики, или обращение к общим социальным или биологическим силам, или предположение об универсальном художнике, читателе или аудитории, может быть полезно, но они могут быть только вспомогательными по отношению к акту индивидуальной антропологии и личной встречи, которая составляет ядро критическое понимание.Они упускают из виду весь смысл искусства и литературы, которые являются окончательной критикой самих этих сил и общих положений.

5. Художник или писатель как сотрудник критика, а не объект наблюдения или экспериментальный субъект.

Вопросы о природе и человеческой природе, с которыми сталкивается эволюционный критик, не отличаются от тех, с которыми сталкиваются сами художники и рассказчики. Их методы повествования, построения, развития мелодии, визуального символизма и т. Д. Часто столь же открыты в своем роде, как генетическая и археологическая наука эволюционистов.Археологи часто могут узнать больше о наших далеких предках изнутри, так сказать, овладев искусством колотить по кремню, чем извне, анализируя осколки костей, и, чтобы научиться колоть, они должны отдать себя в ученики к предкам, которых они изучают. Искусство и литература действительно демонстрируют универсалии адаптированной к человеку природы, но они делают это не столько как бессознательные марионетки наших «побуждений», сколько как выражение нашей природы и как проницательное описание и критика ее.В моей недавней книге «Эпос: форма, содержание и история» я показываю, как эпическая тема «дикого человека» и его поражения культурным человеком или его падения в состояние культурного человека используется для раскрытия нашего своеобразного проявления как животного, которое в отличие от всех других животных знает, что это животное.

6. Истинные «ограничения» все время смотрели нам в глаза: это жанры, правила, техники и навыки искусства.

Эти жанры, правила, техники и навыки делают за 10 000 часов практики (как говорится) эпигенетически включают наборы генов, которые в противном случае могли бы заставить замолчать, и заставляют замолчать другие.Эта эпигенетическая модификация экспрессии генов может быть даже наследственной – частота семейного превосходства среди Брейгелей, Бахов, Беллини, Уайетов, Эмисов, Воллстонкрафтов и Бронте (не говоря уже о Дарвинах) может быть больше, чем случайность. Их сильная сторона – мастерство в ремесле, и именно эти древние человеческие ремесла с их ограниченными правилами и техниками и неограниченными способностями к самовыражению являются истинными «ограничениями» человеческой натуры. После более чем столетия модернистского и постмодернистского демонтажа традиционных форм искусства не только сами художники, но и критики нуждаются в повышении внимания к этим древним жанрам, методам и концепциям литературного и эстетического творчества.Шаману нужно сделать свой шаманский барабан, что является очень ограниченным и специфическим занятием, но то, для чего он его использует, может быть очень различным. Антрополог / критик должен сидеть у ее ног, чтобы узнать, что она делает и как это раскрывает нам нашу природу.

Аврора Том 71

% PDF-1.7 % 1 0 объект > эндобдж 2 0 obj > поток 2019-06-07T13: 24: 53-07: 002019-06-07T13: 24: 52-07: 002019-06-07T13: 24: 53-07: 00Appligent AppendPDF Pro 5.5uuid: 3d0dce76-abb2-11b2-0a00- 782dad000000uuid: 3d0f08d2-abb2-11b2-0a00-10999e62ff7fapplication / pdf