Боитесь ли вы смерти: «Боитесь ли вы смерти и почему?» – Яндекс.Кью

Таблица 2.15

… старости?

Сравнение состояния тревожности в марте 2021 г. с показателями 2020 г. и со средними показателями за весь период измерений:

* вопрос задается с 2008 года (среднее рассчитана за период 2008-2020)

** вопрос задается с 2013 года (среднее рассчитана за период 2013-2020)

Ранжировано по марту 2021 года; 1999 год (приход Путина к власти) взят как точка отсчета для сравнения

 = отсутствие изменений (в пределах допустимых статистических отклонений)

Тревожность находится, с одной стороны, в обратной корреляции с наличием социальных ресурсов – высшим или специальным образованием, большими возможностями в крупных городах и, особенно в Москве, наличием социального опыта. Так, в Москве общий уровень тревожности ниже, чем в среднем на 20%, в то время как в малых городах он выше на 8% чем в среднем. Бедности больше боятся молодые, необразованные и неквалифицированные респонденты, ограничивающиеся в своем доступе к информации каналами ТВ и соцсетями. С другой стороны, уровень тревожности связан с особенностями социальных ролей, разделением функций в обществе. У женщин в целом, он в 1.3 раза выше, чем у мужчин. Женщины – хранительницы слабо артикулируемого неформального опыта существования, консервативной адаптации к условиям жизни, в том числе – адаптации к власти и насилию, они ответственны за первичную социализацию. Они в наибольшей степени воспроизводят социальный опыт поколений, зависимости от обстоятельств, в том числе – ценностей выживания.

Характер страхов у молодых и взрослых людей различается не структурой угроз или страхов, а интенсивностью их выражения.Выше всего уровень тревожности у женщин (особенно в возрасте 40-55 лет), у людей со средним или низким образованием, с невысокой профессиональной квалификацией, бедных, у жителях малых городов и села. Определенную роль в этом отношении играют официальные СМИ, контролируемые администрацией президента. Так, показатели совокупной тревожности выше у респондентов, ограничивающихся федеральными каналами ТВ или медиа, входящими в прокремлевские холдинги (радио, газет, журналов). Напротив, уровень страхов в целом у пользователей интернета, социальных сетей (исключая угрозу возвращения к массовым репрессиям, перспективу ужесточения политического режима) заметно ниже. В особенности это относится к подписчикам телеграм-каналов.

Лев ГУДКОВ

Опрос проведен 25 – 31 марта 2021 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения объемом 1623 человек в возрасте от 18 лет и старше в 137 населенных пунктах, 50 субъектах РФ. Исследование проводится на дому у респондента методом личного интервью. Распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов.

Статистическая погрешность при выборке 1600 человек (с вероятностью 0,95) не превышает:

3,4% для показателей, близких к 50%

2,9% для показателей, близких к 25% / 75%

2,0% для показателей, близких к 10% / 90%

1,5% для показателей, близких к 5% / 95%

АНО “Левада-Центр” принудительно внесена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента. Заявление директора Левада-Центра, не согласного с данным решением, см. здесь.

[1] Подробнее о данной проблематике: Гудков Л. Страх как рамка понимания происходящего. // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения, 1999, № 6, с.46-53.

Вконтакте

Facebook

Twitter

Как пережить смерть близких — Российская газета

Они жили долго и счастливо и умерли в один день

Это не просто о любви до гробовой доски и о семейной жизни с хорошим концом … Это попытка ответить на вопрос, над которым веками бьются философы, поэты, художники: “Может ли любовь победить смерть?”

Анатолий Антонов: “В один день” – это метафора и мечта, которая в жизни редко реализуется. Жан-Поль Сартр и его супруга Симона де Бовуар умерли почти в один и тот же день, но с промежутком в шесть лет. Но и это символично. Речь идет о том, что люди всю жизнь проживают рядом, становясь друг для друга незаменимыми. Это и счастье, и огромное испытание…

Алексей Герман: Глядя на свою семью, я понимал, что они проходили очень много испытаний вместе. При том, что родители могли ссориться, и даже бабушка с дедушкой иногда. Тем не менее всегда было ощущение единства, внимания друг к другу и понимания. Сейчас, мне кажется, мы теряем ценность энергии семьи, которая поддерживает в этом сложном и иногда враждебном мире. Семья перестает быть высшей ценностью. Это не означает, что раньше “все сидели под елочкой в белых рубашечках”. Просто я всегда понимал, что для меня родители- это главное, а я – для них. И всегда знал, если у кого-то из нас случится выбор, то он будет сделан не в пользу денег или карьеры, а в пользу семьи.

Недавно умер 90-летний муж близкой знакомой. Она сказала: “Я не умею без него дышать…”

Анатолий Антонов: Есть такое социально-психологическое понятие: социальный атом человека. Это наименьший и неделимый элемент социальной вселенной. Когда кто-то один умирает, атомная структура разрушается, ведь атом неделим. Умер один старик, скоро уйдет и другой. Впрочем, социологам известно, что у женщины есть шанс прожить еще лет 10. А вот если умирает первой жена, муж долго не протянет. Все это я говорю о парах с большим стажем. В современной семье, где по пять раз разводятся и сходятся, совсем другая картина. Развод там – тоже смерть, но не в буквальном смысле слова. Посмотрите телевизионные передачи: люди готовы друг другу горло перегрызть за каждую табуретку. Такая грязь внутри человеческая убивает когда-то очень близкого.

Алексей Герман: Возможно, в этом виноват тревожный ХХ век, который принес бесконечное форматирование государства, постоянное провозглашение то одних, то других ценностей. Меня потрясает количество выяснений отношений, показушной и бессмысленной любви, которое сейчас транслируется отовсюду. Когда умирала певица Юлия Началова, было ощущение нескончаемого потока грязи. Бесконечные оправдания врачей, скандалы с бывшими мужьями. Жизнь в состоянии постправды, когда рейтинг важнее, чем мораль, когда человеческая жизнь всего лишь история о том, как повысить количество читателей, лишает нас чего-то очень важного. Интерес к трагическим моментам с одновременным вытаскиванием грязного белья – результат того, что нет моральных авторитетов. А это тащит за собой остальное – отсутствие запроса на справедливость, нищенские пенсии, неуважение и безразличие к старикам и т.д.

Алексей Герман (мл.): Долгая жизнь вместе – это то, что превращает двоих в одно целое. Фото: РИА Новости

Татьяна Чаленко: Ухаживая за больными и помогая людям в последние мгновения жизни, я пришла к парадоксальному выводу: настоящая любовь бывает только в старости. Когда смотришь на своего мужа и думаешь: “Раньше я его не любила, это было другое. А вот сейчас я его люблю!” У 90-летнего священника в келье я видела две фотографии. Матушка – сразу после венчания и незадолго до смерти. На одной – юная красавица, а на другой – морщинистая старуха с бессмысленным взглядом. В рамку второй фотографии батюшка вложил клочок бумаги, на которой было написано: “Господь с тобой, любовь моя!” Тогда я этого не поняла, а теперь – понимаю.

Алексей Герман: Это правда: долгая жизнь вместе – это выше, чем просто любовь, это что-то, что превращает двоих в одно целое. Моя мама очень тяжело переживала уход папы. По большому счету, она не могла без него жить, поэтому все время кидалась в какую-то работу, чаще неблагодарную и низкооплачиваемую. Бабушка после ухода дедушки стала заниматься его архивами. Закончив работу, она, увы, быстро умерла.

Последняя точка многое говорит о человеке

Чехов пьет смертельно опасное шампанское. Пушкин ест морошку из рук любимой жены… О чем обычно просят в такие минуты?

Татьяна Чаленко: Меня потряс случай. Я ухаживала за удивительной женщиной. Она содержала в Тверской области маленький детдом для олигофренов. Шесть человек научила говорить. Самоотверженная была – служила людям. И вот сидим мы с родственниками у ее одра, и она завещает отвезти ее после смерти туда, где детдом, обложить дровами, сжечь, а прах развеять над деревней. При этом никаких признаков деменции или других психических расстройств. Просто ей хотелось раствориться в своем призвании…

Современное искусство все чаще обращается к осмыслению человеческих переживаний о приближении конца… Все возможные мировые награды собрал фильм Ханеке “Любовь”. Сюжет прост и сложен одновременно: два очень старых и очень любящих друг друга человека пытаются сохранить достоинство в безысходности болезни, которая сначала отнимает силы физические, а потом забирает разум…

Татьяна Чаленко: Мы должны уходить из жизни достойно. Как в молитве сказано: “непостыдно”. Деликатность и терпение – вот, что нужно усвоить тому, кто ухаживает за больным. Человек не должен быть унижен, даже если он уже не помнит, как его зовут, а тело его абсолютно беспомощно…

Анатолий Антонов: Недавно я оказался в больнице. На лыжах гонял и сломал шейку бедра. Не учел возраст. Хирурги смеялись: где этот горнолыжник? Так вот о достойном уходе. При мне человек умер прямо на коляске, не дождавшись места в палате. Медицинские братья и сестры в присутствии умирающего разговаривают: вот этот сейчас загнется, освободится кровать. Это же так страшно – умереть среди абсолютно равнодушных людей. О деликатности, физической и психологической, в которой нуждаются старики еще больше, чем молодые, речи не идет.

Алексей Герман: Я был поражен, как трудно положить в больницу человека преклонного возраста и как минимальны его шансы на выживание там. Это пренебрежение к людям в почтенном возрасте – колоссальная проблема. Сегодняшняя установка на доживание безобразна, как и термин “возраст дожития”. Откуда это взялось? Как ни странно, это вопрос и о религии, и о воспитании, и о нравственности, и вопрос очень скромной пенсии.

Но вот больной человек дома… Бросившись к нему на помощь, близкие люди часто не рассчитывают свои силы на годы методичной и мало результативной, по большому счету, работы… И тогда возникает вопрос: ухаживать за больной матерью – это святая обязанность или наказание? И случаи, когда родственники ведут себя так, что хочется сказать: “Лучше уйдите!”, – не редкость….

Алексей Герман: Наверное, самое дурное, что может быть в такой момент, это когда родственники начинают злиться друг на друга. Это бывает очень часто. Когда напрягаются дети, когда самому человеку кажется, что ему недодают чего-то. Мне кажется, достоинство и в том, чтобы как-то останавливать себя.

Надо жить, думая о конце, и тогда жизнь будет и радостной, и прекрасной. А мы загоняем свой страх в подполье

Татьяна Чаленко: Вопрос про наказание может ставить только незрелая душа. Важно помочь ей созреть. Наши родственники любимые – мамы, тети, бабушки – поверьте, все осознают… Есть очень короткий срок, когда понимаешь, что уже помочь не сможешь. Когда мама вас не узнает и считает своей мамой, – это, конечно, шокирует. Но вам дается возможность еще полюбить ее немножко, погладить руку или голову – пока дышит, на тебя смотрит, пока она еще теплый… Видит и слышит? Нужно попросить прощения, может быть, какие-то распоряжения получить. Уже не слышит? Важно держать за руку. Гладить потихонечку, даже просто немножко касаться тела, головы, волос. Мы, сестры милосердия, знаем, как важно, чтобы человек чувствовал, что он не один умирает. Кто-то рядом с ним сидит и вместе с ним дышит. Я ухаживаю за больными скоро 25 лет. Как правило, это происходит так: ты вышел за дверь, на кухню на минутку, и человек умер. Так вот это большой подарок от Бога видеть, как он уходит, услышать последний вздох. Подарок вашей душе.

Герой нового фильма Сергея Ливнева “Ван Гоги” (его очень точно и тонко играет Алексей Серебряков) рядом с заболевшим Альцгеймера отцом излечивается от равнодушия, неполноты существования, эгоизма, амбиций… Получается, чтобы быть человеком, нужно пройти и это?

Татьяна Чаленко: Уход за стариками с деменцией – это тяжелая, но душеспасительная история.

В Калуге 86-летняя бабушка ушла ночью из дома и замерзла. Общество обрушилось на сына, который сам давно уже пенсионер… Но все ли зависит от родственников? Нужна ли им самим поддержка?

Татьяна Чаленко: Я консультирую семью. Пожилая женщина – 94 года. Простая, малообразованная, труженица. Нарушения у нее уже очень развернутые. И две дочери, сами понимаете, в возрасте. Как же они ухаживают за матерью! Как они терпеливо любят, невзирая на ее бесконечные вопросы, какие-то детские поступки. Как служат ей! Когда смотришь на это, жить хочется, и веришь в людей, и счастлив, несмотря на ужасающую ситуацию! Все очень просто, бедно, скудно. Денег на перевязочные материалы нет. Но ни грамма уныния или жалости к себе, только любовь и добрый юмор.

Настоящая любовь бывает только в старости. Когда смотришь на мужа и думаешь: Раньше я его не любила, а вот сейчас люблю!

Алексей Герман: Я, к счастью, не знаю, что такое деменция. Мой папа умирал медленно, долго и страшно. Он очень тяжело болел 20 лет. Мы знали это. Это знание всегда было рядом. В случае с мамой все произошло очень быстро. С одной стороны, пожилые родители – это страшное испытание. Это, когда ты начинаешь разбираться в медицине. Когда тебя одолевает стыдная усталость, и ты живешь в бесконечном ожидании трагедии. Но с другой стороны – это взаимопонимание и счастье от того, что ты можешь прийти к ним и ощутить, что ты не один и ближе родителей никого не будет.

Почему тема ухода, последних дней жизни у нас под запретом?

Почему мы боимся говорить о смерти? Вот два письма от известных российских писателей, которые пришли в ответ на приглашение редакции к разговору. “Простите, я бы не хотела говорить об этом… Недавно умерла жена моего брата”… “У меня пожилые родители, боюсь думать, что будет через год-два-три…”

Анатолий Антонов: Да, это табу. У нас нет поведенческой психогигиены относительно смерти. Посмотрите, в светской жизни совсем нет траура, если это, конечно, не касается знаменитостей, из смерти которых делают шоу. Люди уходят незаметно: был человек и нет его.

Алексей Герман: Может быть, причина в том, что тема ухода очень личная…

Анатолий Антонов: Боязнь говорить о смерти – это очень напряженная струна современного мира. Во всех странах упростились похоронные обряды. Помню: по улице у нас на Таганке идет процессия, оркестр играет, машина с красно-черным полотном на борту. Останавливаются зеваки. Сейчас вы не увидите похорон.

Разве это плохо? Вспомнишь “Траурный марш” Шопена и мурашки страха по спине…

Анатолий Антонов: Это особенность нашей жизни: скорее похоронить, забыть и побежать по своим делам. Дело не в отсутствии сопереживания. Смерть загнана в подсознание, невероятно высок страх смерти… В свое время великий Мечников написал книгу “Этюды оптимизма”. Она вовсе не о том, что умирать надо с оптимизмом. Нет. По Мечникову, умирать нужно по-человечески: не отчаиваться, не цепляться за жизнь, а понимать, что это закономерный финал, к которому нужно себя приготовить. Не в одиночку, а в окружении родственников и близких. Как раньше: на людях, чтобы вся деревня попрощалась… У меня мама до 90 лет дожила. Умерли все ее братья и сестры, умерли знакомые, ей перестал быть интересен даже Ельцин, который разрешил верить в Бога. И она тихо ушла. Парадоксальная мысль: надо жить, думая о конце, и тогда жизнь будет радостной и прекрасной. А мы загоняем свой страх в подполье.

Этот феномен изучен?

Анатолий Антонов: Вы удивитесь, но табу на смерть не только у обывателей, но и у ученых. В советское время я пытался проводить исследования про отношение к смерти среди преподавателей и студентов, но партком МГУ быстро мне их прикрыл. Как умирать – это не тема для советского человека. Он хотя и смертен, но вечен, бодр и весел! Такая идеологическая установка. А людям задумываться над тем, как жизнь сберечь, как дожить до глубокой старости при уме и памяти, было некогда. Модернизация, урбанизация, технологический прогресс – все это дает высокий процент смертности. В патриархальной и религиозной крестьянской России суицидов случалось мало. Жизнь была, с точки зрения простого человека, не легче, но правильнее. А что получилось, когда сельское население вытянули в города? После войны мы впятером жили в коммуналке на шести квадратных метрах. Удобства на улице. Москва была деревянная, страшная, бедная. Про другие города и не говорю. В ХХ веке не за чем было беречь здоровье. Мужчины усвоили: через каждые 10 лет – или войны и революции, или репрессии и “как закалялась сталь” на стройках коммунизма. Жертвенность, послевоенный голод.

Трагичный минувший век отучил россиян думать о том, как жить долго и качественно. Но были же примеры, перед которыми хочется снять шляпу: Владимир Зельдин, Даниил Гранин…

Анатолий Антонов: По числу долгожителей мы сильно отстаем от развитых стран. Между тем биологи из США, кстати, наши – МГУ-шники, уехали в Америку в 90-е годы, провели анализ по всем европейским странам за 300 лет и пришли к выводу, что средняя продолжительность жизни должна быть 100 лет. Сейчас Япония и Скандинавские страны приближаются к показателю 85 лет. Среди японских женщин полно тех, кому 88-89. Мы же вышли на среднемировой показатель – 72 года. Это на десять лет меньше, чем в передовых странах мира. По женщинам мы на 130-м месте в мире, а по мужчинам – на 145-м… Когда мы стали проводить исследования установок на жизнь и смерть, выяснилось, что большинство опрошенных не хочет дожить до ста лет. Старость воспринимается, как дряхлость и нищета. Зачем такая жизнь? Молодые так и пишут в анкетах: лучше прожить активно, бодро, но мало. Пробежал стометровку и помер на финише. А я студентам внушаю: нужно марафонскую дистанцию пробежать, а для этого продумать свою историю уже сейчас, пока вам двадцать, рассчитать силы на всей дистанции.

Справка “РГ”

Сейчас в России проживает более 33 миллионов людей старше трудоспособного возраста. Это 23 процента населения страны. По прогнозам, к 2025 году доля этих граждан составит 28 процентов.

Ключевой вопрос

Возможно, старость пугает не только дряхлостью и нищетой, но и тотальным одиночеством. Немощность и смерть уничтожает друзей, они вдруг куда-то исчезают, будто боятся чего-то.

Герман: Переоценил ли я Вселенную, когда папа умирал и очень многие люди, которые были его друзьями, пропали? Да, переоценил. Переоценил ли я ситуацию, когда мама умерла и многие, кому она помогала, не пришли? Переоценил. Для меня жизнь без родителей – это жизнь заново. После ухода мамы “Ленфильм” начал терять какие-то ориентиры. Теряется то, ради чего она жила, ради чего спасала студию. Исчезновением друзей я был, конечно, неприятно удивлен. Но, с другой стороны, чего требовать от профессиональных сообществ, когда все мы становимся обществом фейсбучных конфликтов, медийной истерии, потребности немедленно кому-то ответить, поделиться своим мнением со всем миром. Как ни странно, революция в соцсетях сделала нас глупее.

Уход близких может перевоспитать?

Герман: Не знаю (вздыхает). Надеюсь, что я стал немного внимательнее к людям. Как минимум стал мягче и добрее. Наверное. В чем-то стал менее амбициозен. Не знаю, стал ли я умнее и мудрее, но я стал иным, и какое-то отношение к жизни во мне пересмотрелось. Не я сам пересмотрел. А оно само изменилось. Смерть близких меняет приоритеты и понимание того, что такое жизнь. Мы же не верим никогда, что все это может произойти с нами. Этот момент бесконечно далеко. А когда это происходит сейчас и с тобой, конечно, ты становишься другим человеком. Ты понимаешь, что теперь ты в семье старший, что не с кем уже посоветоваться.

И главное. Ты всегда винишь себя в том, что позвонил на два часа позже, приехал в больницу на 25 минут позже, не сообразил снять задвижку на двери… Вина останется навсегда. И тут совет только один. Его давали уже миллиарды человек до меня. Не откладывайте общение. Позвоните своим родителям прямо сейчас.

“Страхи/Ошибки”. Боюсь смерти своего ребенка

https://ria.ru/20210719/natalnayapoterya-1741822119.html

“Страхи/Ошибки”. Боюсь смерти своего ребенка

“Страхи/Ошибки”. Боюсь смерти своего ребенка – РИА Новости, 20.07.2021

“Страхи/Ошибки”. Боюсь смерти своего ребенка

По статистике около 20% детей умирают на стадии развития плода или в первый месяц после рождения. Пережить потерю настолько сложно, что некоторые пары распадаются, а некоторые – отказываются от идеи иметь детей. Как справиться с этим горем, решиться на новую беременность и как поддержать близкого человека? Обсуждаем с героиней Ольгой и экспертами.

2021-07-19T12:00

2021-07-19T12:00

2021-07-20T20:01

страхи

общество

семья

дети

психология

подкаст

детские вопросы

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/07/13/1741817854_0:2:640:362_1920x0_80_0_0_4af9b0b945d4596b40a6a8f0d36ebebb.jpg

“Страхи/Ошибки”. Боюсь смерти своего ребенка

По статистике около 20% детей умирают на стадии развития плода или в первый месяц после рождения. Пережить потерю настолько сложно, что некоторые пары распадаются, а некоторые – отказываются от идеи иметь детей. Как справиться с этим горем, решиться на новую беременность и как поддержать близкого человека? Обсуждаем с героиней Ольгой и экспертами.

audio/mpeg

“Страхи/Ошибки”. Боюсь смерти своего ребенка

По статистике около 20% детей умирают на стадии развития плода или в первый месяц после рождения. Пережить потерю настолько сложно, что некоторые пары распадаются, а некоторые – отказываются от идеи иметь детей. Как справиться с этим горем, решиться на новую беременность и как поддержать близкого человека? Обсуждаем с героиней Ольгой и экспертами.

audio/mpeg

Героиня подкаста Ольга пережила потерю ребенка через месяц после родов. Справиться с горем ей помогают клинический и перинатальный психолог, руководитель психологической службы фонда “Свет в руках” Елизавета Суханова и кандидат медицинских наук, врач высшей квалификационной категории, акушер-гинеколог, врач ультразвуковой диагностики Ирина Никифорович.02:15 Почему так табуирована тема потери ребенка05:30 Как преодолеть страх перед новой беременностью?06:30 От 15 до 20% детей не проходят порог развития плода10:00 Психологическая готовность к следующей беременности наступает через 1,5 – 2 года14:40 Как правильно поддержать близкого человека16:00 Видеть или не видеть ребенка? Совет психолога и героини19:00 Как сохранить брак и отношения после потери?24:05 “Папы тоже плачут”Эпизоды этого подкаста обычно выходят по понедельникам.Приглашаем вас принять участие в записи подкаста “Страхи/Ошибки” и вместе с экспертами, психологами и коучами попробовать разобраться в ваших страхах и обсудить совершенные когда-то ошибки.Слушайте подкасты РИА Новости и подписывайтесь на них в мобильных приложениях: для iPhone — iTunes, для Android — Google Podcasts. С любым устройством вы можете использовать Яндекс.Музыка, Castbox и SoundStream. Скачайте выбранное приложение и наберите в строке поиска “РИА Новости” или название подкаста.Как и где бесплатно подписаться на подкасты________Редактор Юлия МирейМонтаж Анастасии ПаниотиСпрашивайте нас, предлагайте нам, спорьте с нами: [email protected]Слушайте наши подкасты ВКонтакте, подписывайтесь на наш профиль в Инстаграме и канал в Яндекс.Дзене

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2021

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

общество, семья, дети, психология, подкаст, аудио, детские вопросы, социальный навигатор

По статистике около 20% детей умирают на стадии развития плода или в первый месяц после рождения. Пережить потерю настолько сложно, что некоторые пары распадаются, а некоторые – отказываются от идеи иметь детей. Как справиться с этим горем, решиться на новую беременность и как поддержать близкого человека? Обсуждаем с героиней Ольгой и экспертами.

«Я боюсь умереть»: как преодолеть страх смерти?

Смерть обсуждать не принято. Мы ее боимся, много думаем о ней, проводим собственные исследования и делаем важные выводы, которые очень хотим обсудить с другими – и не можем. Потому что подобный разговор не вписывается в негласные правила общения. Прийти в соцсети – пространство вечно молодых и вечно здоровых людей – и говорить про умирание и про страхи, с ним связанные, как-то неловко.

Нынешняя ситуация в мире усилила эту проблему. Смерть казалась многим чем-то далеким и неправдоподобным. Но пандемия коронавируса сделала ее ощутимой и возможной.

Когда я решилась поднять тему умирания в своем блоге, меня удивила реакция читателей. Они будто бы с облегчением включились в обсуждение, охотно делились своими соображениями и страхами. Стало понятно: смерть волнует каждого. И оставаться наедине с этими мыслями порой непросто.

Страх смерти – это нормально?

Только человек с многолетней практикой осознанности спокойно воспринимает смерть как часть великого цикла. И даже видит определенную красоту в его неизменности. Остальные боятся смерти. И это нормально – при условии, что не мешает полноценно жить. Если страх смерти нарушает сон, не дает заниматься привычными делами, это признак того, что нужна консультация специалиста.

Что скрывается за страхом смерти?

Женщины думают о смерти больше, чем мужчины. Молодые боятся смерти, а пожилые – умирания. Такие данные были получены в ходе исследований. Еще один полезный факт: возраст и состояние здоровья не мешают человеку чувствовать себя счастливым. А это значит, качество жизни зависит не только от наличия тяжелых хронических болезней, но и от того, насколько человек удовлетворен тем, что делает.

Обычно мы боимся не того, что окажемся в небытии, ведь мы об этом даже не узнаем. И страх процесса умирания не столь распространен, как кажется. В среднем опыт травм и болезней для обычного человека оказывается куда более неприятным, чем умирание. И сам переход часто незаметен благодаря нейрохимии мозга. Например, после травмы с большой кровопотерей или обширными повреждениями происходит выброс мощных естественных обезболивающих, а затем утрата сознания, перевод мозга в низкоэнергетический, экономный режим. Человек просто «выключается», как перегревшийся электроприбор, и потому обычно не испытывает страданий.

Мы боимся не того, что смерть окажется болезненной, а волнуемся о другом:

• беспокоимся о близких, которые нуждаются в заботе,
• грустим, что важные для нас дела окажутся незаконченными,
• печалимся о том, что нас быстро забудут.

Попытайтесь разобраться, что именно пугает вас в мыслях о смерти. Это понимание может оказаться полезным для изменения собственной жизни. Как ни парадоксально, но думать о смерти иногда нужно, чтобы стать счастливыми.

Опыт утраты помогает стать счастливыми

Исследования показали, что люди с неизлечимыми заболеваниями или те, кто не так давно пережил утрату близкого, часто оказываются вполне счастливыми. Этот факт назвали «посттравматической теорией роста». Вслед за травмой происходит принятие и осознание конечности собственного жизненного пути. А вместе с этим знанием приходит умение ценить мелочи и строить свою жизнь так, чтобы потом не жалеть о несделанном.

Как преодолеть страх смерти?

Осознайте. Да, умирать страшно. Но чего именно вы боитесь, когда думаете о смерти? Оставить родителей без помощи? Скорее всего, они смогут позаботиться о себе сами. А вот говорить о том, как вы их любите, обнимать (как только закончится пандемия) и помогать им в меру своих возможностей уже сейчас – нужно. Боитесь, что не закончите важный проект? Сделайте все, чтобы у вас были преемники, и не забывайте регулярно уделять время значимому для вас делу.

Планируйте. Привести в порядок документы и дела – похвальное начинание, которое одобрит не только специалист по магической уборке Мари Кондо, но и ваши близкие. Позаботьтесь о том, что зависит от вас, будь то правильно оформленные документы на недвижимость или доступ кого-то из членов семьи к вашему личному банковскому счету.

Живите. Насыщенная жизнь – лучшее лекарство от мыслей о смерти. Делайте то, что считаете важным и нужным, и то, что наполняет вас радостью. В конце жизненного пути люди никогда не жалеют о том, что мало прислушивались к мнению окружающих. Они жалеют о несделанном и непрожитом.

Обратитесь к врачу. В медицине не существует диагноза «страх смерти». Если мысли об умирании мешают нормально жить, лишают вас сна и покоя, влияют на вашу работу и отношения с близкими, то это, вероятнее всего, симптом – депрессивного, тревожного или иного расстройства. Эти проблемы хорошо поддаются лечению. Главное – вовремя обратиться к врачу.

Митрополит Антоний: Почему я не боюсь смерти (+ ВИДЕО)

У меня отношение к смерти своеобразное, и мне хочется объяснить, почему я к смерти отношусь не только спокойно, но с желанием, с надеждой, с тоской по ней.

Мое первое яркое впечатление о смерти — разговор с моим отцом, который мне как-то сказал: “Ты должен так прожить, чтобы научиться ожидать свою смерть так, как жених ожидает свою невесту: ждать ее, жаждать по ней, ликовать заранее об этой встрече, и встретить ее благоговейно, ласково”. Второе впечатление (конечно, не сразу, а много спустя) — смерть моего отца. Он скончался внезапно. Я пришел к нему, в бедную комнатушку на верхушке французского дома, где была кровать, стол, табуретка и несколько книг. Я вошел в его комнату, закрыл дверь и стал. И меня обдала такая тишина, такая глубина тишины, что я, помню, воскликнул вслух: “И люди говорят, что существует смерть!.. Какая это ложь!”. Потому что эта комната была преисполнена жизнью, причем такой полнотой жизни, какой вне ее, на улице, на дворе я никогда не встречал. Вот почему у меня такое отношение к смерти и почему я с такой силой переживаю слова апостола Павла: Для меня жизнь — Христос, смерть —приобретение, потому что пока я живу в плоти, я отделен от Христа… Но апостол прибавляет дальше слова, которые меня тоже очень поразили. Цитата не точна, но вот что он говорит: он всецело хочет умереть и соединиться со Христом, но прибавляет: “Однако, для вас нужно, чтобы я остался в живых, и я буду продолжать жить”. Это последняя жертва, которую он может принести: все, к чему он стремится, на что он надеется, чего он делает, он готов отложить, потому что он нужен другим.

Смерть я видел очень много. Я пятнадцать лет работал врачом, из которых пять лет на войне или во французском Сопротивлении. После этого я сорок шесть лет прожил священником и хоронил постепенно целое поколение нашей ранней эмиграции; так что смерть я видел много. И меня поразило, что русские умирают спокойно; западные люди чаще со страхом. Русские верят в жизнь, уходят в жизнь. И вот это одна из вещей, которые каждый священник и каждый человек должен повторять себе и другим: надо готовиться не к смерти, надо готовиться к вечной жизни.

О смерти мы ничего не знаем. Мы не знаем, чтó происходит с нами в момент умирания, но хотя бы зачаточно знаем, что такое вечная жизнь. Каждый из нас знает на опыте, что бывают какие-то мгновения, когда он живет уже не во времени, а такой полнотой жизни, таким ликованием, которое принадлежит не просто земле. Поэтому первое, чему мы должны учить себя и других, это готовиться не к смерти, а к жизни. А если говорить о смерти, то говорить о ней только как о двери, которая широко распахнется и нам даст войти в вечную жизнь.

Но умирать все-таки не просто. Что бы мы ни думали о смерти, о вечной жизни, мы не знаем ничего о самой смерти, об умирании. Я вам хочу дать один пример моего опыта во время войны.

Я был младшим хирургом в прифронтовом госпитале. У нас умирал молодой солдатик лет двадцати пяти, моих лет. Я пришел к нему вечером, сел рядом и говорю: “Ну, как ты себя чувствуешь?” Он посмотрел на меня и ответил: “Я сегодня ночью умру”. – “А тебе страшно умирать?” — “Умирать не страшно, но мне больно расставаться со всем тем, что я люблю: с молодой женой, с деревней, с родителями; а одно действительно страшно: умереть в одиночестве”. Я говорю: “Ты не умрешь в одиночестве”. — “То есть как?” — “Я с тобой останусь”. — “Вы не можете всю ночь просидеть со мной…” Я ответил: “Конечно, могу!” Он подумал и сказал: “Если даже вы и просидите со мной, в какой-то момент я этого больше сознавать не буду, и тогда уйду в темноту и умру один”. Я говорю: “Нет, вовсе не так. Я сяду рядом с тобой, и мы будем разговаривать. Ты мне будешь рассказывать все, что захочешь: о деревне, о семье, о детстве, о жене, обо всем, что у тебя в памяти, на душе, что ты любишь. Я тебя буду держать за руку. Постепенно тебе станет утомительно говорить, тогда я стану говорить больше, чем ты. А потом я увижу, что ты начинаешь дремать, и тогда буду говорить тише. Ты закроешь глаза, я перестану говорить, но буду тебя держать за руку, и ты периодически будешь жать мне руку, знать, что я тут. Постепенно твоя рука, хотя будет чувствовать мою руку, больше не сможет ее пожимать, я сам начну жать твою руку. И в какой-то момент тебя среди нас больше не будет, но ты уйдешь не один. Мы весь путь совершим вместе”. И так час за часом мы провели эту ночь. В какой-то момент он действительно перестал сжимать мою руку, я начал его руку пожимать, чтобы он знал, что я тут. Потом его рука начала холодеть, потом она раскрылась, и его больше с нами не было. И это очень важный момент; очень важно, чтобы человек не был один, когда уходит в вечность.

Но бывает и по-другому. Иногда человек болеет долго, и если он тогда окружен любовью, заботой — умирать легко, хотя больно (я об этом тоже скажу). Но очень страшно, когда человек окружен людьми, которые только и ждут, как бы он умер: мол, пока он болеет, мы пленники его болезни, мы не можем отойти от его койки не можем вернуться к своей жизни, не можем радоваться своим радостям; он, как темная туча, висит над нами; как бы он умер поскорее… И умирающий это чувствует. Это может длиться месяцами. Родные приходят и холодно спрашивают: “Ну как тебе? ничего? тебе что-нибудь нужно? ничего не нужно? ладно; ты знаешь, у меня свои дела, я еще вернусь к тебе”. И даже если голос не звучит жестоко, человек знает, что его посетили, только потому что надо было посетить, но что его смерти ждут с нетерпением.

А иногда бывает иначе. Человек умирает, умирает долго, но он любим, он дорог; и сам тоже готов пожертвовать счастьем пребывания с любимым человеком, потому что это может дать радость или помощь кому-то другому. Я позволю себе сейчас сказать нечто личное о себе.

Моя мать в течение трех лет умирала от рака; я за ней ходил. Мы были очень близки, дороги друг другу. Но у меня была своя работа, — я был единственным священником лондонского прихода, и кроме того раз в месяц должен был ездить в Париж на собрания Епархиального совета. У меня не было денег позвонить по телефону, поэтому я возвращался, думая: найду я мать живой или нет?.. Она была жива, — какая радость! какая встреча! .. Постепенно она стала угасать. Бывали моменты, когда она позвонит в звонок, я приду, и она мне скажет: “Мне тоскливо без тебя, побудем вместе”. А бывали моменты, когда мне самому было невмоготу. Я поднимался к ней, оставляя свои дела, и говорил: “Мне больно без тебя”. И она меня утешала о своем умирании и своей смерти. И так постепенно мы вместе уходили в вечность, потому что когда она умерла, она с собой унесла всю мою любовь к ней, все то, что между нами было. А было между нами так много!. Мы прожили почти всю жизнь вместе, только первые годы эмиграции жили врозь, потому что негде было жить вместе. Но потом мы жили вместе, и она меня знала глубоко. И как-то она мне сказала: “Как странно: чем больше я тебя знаю, тем меньше я могла бы о тебе сказать, потому что каждое слово, которое я о тебе сказала бы, надо было бы исправлять какими-нибудь дополнительными чертами”. Да, мы дошли до момента, когда знали друг друга так глубоко, что сказать друг о друге ничего не могли, а приобщиться к жизни, к умиранию и к смерти — могли.

И вот мы должны помнить, что каждый умирающий в таком положении, когда какая бы то ни была черствость, безразличие или желание “наконец бы это кончилось” — невыносимы. Человек это чувствует, знает, и мы должны научиться преодолевать в себе все темные, мрачные, скверные чувства и, забывая о себе, глубоко задумываться, вглядываться, вживаться в другого человека. И тогда смерть делается победой: О смерть, где твое жало?! О смерть, где твоя победа? Воскрес Христос, и мертвецов ни один во гробе…

Я хочу сказать еще нечто о смерти, потому что то, что я уже сказал, очень лично. Смерть нас окружает все время, смерть — это судьба всего человечества. Сейчас идут войны, умирают люди в ужасном страдании, и мы должны научиться быть спокойными по отношению к собственной смерти, потому что мы в ней видим жизнь, зарождающуюся вечную жизнь. Победа над смертью, над страхом смерти заключается в том, чтобы жить глубже и глубже вечностью и других приобщать к этой полноте жизни.

Но перед смертью бывают другие моменты. Мы не сразу умираем, не просто телесно вымираем. Бывают очень странные явления. Мне вспоминается одна наша старушка, такая Мария Андреевна, замечательное маленькое существо, которая как-то ко мне пришла и говорит: “Отец Антоний, я не знаю, что с собой делать: я больше спать не могу. В течение всей ночи в моей памяти поднимаются образы моего прошлого, но не светлые, а только темные, дурные, мучающие меня образы. Я обратилась к доктору, просила дать мне какое-нибудь снотворное, но снотворное не снимает это марево. Когда я принимаю снотворное, я больше не в силах как бы отделить от себя эти образы, они делаются бредом, и мне еще хуже. Что мне делать?” Я ей тогда сказал: “Мария Андреевна, знаете, я в перевоплощение не верю, но верю, что нам дано от Бога пережить нашу жизнь не раз, — не в том смысле, что вы умрете и снова вернетесь к жизни, а в том, чтó сейчас с вами происходит. Когда вы были молоды, вы, в узких пределах своего понимания, порой поступали нехорошо; и словом, и мыслью, и действием порочили себя и других. Потом вы это забыли и в разном возрасте продолжали в меру своего понимания поступать подобно, опять-таки, себя унижать, осквернять, порочить. Теперь, когда у вас больше нет сил сопротивляться воспоминаниям, они всплывают, и каждый раз, всплывая, как бы говорят вам: Мария Андреевна, теперь что тебе за восемьдесят лет, почти девяносто — если бы ты оказалась в том же положении, которое тебе сейчас вспоминается, когда тебе было двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят лет, ты поступила бы так, как поступила тогда?.. Если вы можете глубоко вглядеться в то, что было тогда, в свое состояние, в события, в людей и сказать: нет, теперь, со своим опытом жизни, я ни за что не могла бы сказать это убийственное слово, не могла бы так поступить, как я поступила! — если вы можете это сказать всем своим существом: и мыслью, и сердцем, и волей, и плотью своей, — это от вас отойдет. Но будут приходить другие, еще и еще другие образы. И каждый раз, когда будет приходить образ, перед вами Бог будет ставить вопрос: это твой прошлый грех или это все еще твой теперешний грех? Потому что если вы когда-то возненавидели какого-нибудь человека и не простили ему, не примирились с ним, то тогдашний грех — ваша теперешняя греховность; она от вас не отошла и не отойдет, пока вы не покаетесь”.

В этом же роде могу дать и другой пример. Меня вызвала однажды семья одной нашей ветхой старушки, светлой-пресветлой женщины. Она явно должна была умереть в тот же день. Она поисповедалась, и напоследок я ее спросил: “А скажите, Наташа, вы всем и все простили или у вас какая-то заноза еще есть в душе?”. Она ответила: “Всем я простила, кроме своего зятя; ему не прощу никогда!”. Я сказал на это: “В таком случае я не дам вам разрешительной молитвы и не причащу Святых Таин; вы уйдете на суд Божий и будете отвечать перед Богом за свои слова”. Она говорит: “Ведь я сегодня умру!”. — “Да, вы умрете без разрешительной молитвы и без причащения, если не покаетесь и не примиритесь. Я вернусь через час” — и ушел. Когда через час я вернулся, она меня встретила сияющим взором и говорит: “Как вы были правы! Я позвонила своему зятю, мы объяснились, примирились он сейчас едет ко мне, и я надеюсь, до смерти мы друг друга поцелуем, и я войду в вечность примиренная со всеми”.

Видео и текст — архив митрополита Антония.

«Вы думаете, я не боюсь? Еще больше, чем вы»: жизнь врачей рядом со смертью | Громадское телевидение

Они выбирают профессию, чтобы спасать жизни. Но им чаще, чем представителям других профессий, приходится сталкиваться со смертью. Во время пандемии коронавируса врачи оказались в центре внимания всего мира. Настолько, что мы начали забывать, что в мире существуют не только инфекционисты.

И если терапевты, окулисты и стоматологи могут рассчитывать на почти что стопроцентный успех в лечении, то представители многих других медицинских специализаций часто сталкиваются с собственным бессилием перед смертью.

Почему они выбирают этот путь и почему не опускают руки? Как переживают стресс от неизбежных медицинских неудач и необходимости сообщать пациентам плохие новости? Как им удается сохранять спокойствие и продолжать отдавать больше, чем они получают?

Мы поговорили с четырьмя врачами разных специальностей, чтобы выяснить, как они видят свою работу, что их мотивирует в самые сложные моменты и откуда они берут психологический ресурс для этого.

О первой в Украине несемейной трансплантации костного мозга, о том, почему врач ультразвуковой диагностики беременности чувствует себя, как на войне, а также о паллиативе как искусстве жить — далее в материале.

Материал подготовлен в рамках проекта «Жизнь других» с Татьяной Огарковой, где мы рассказываем о людях с разными жизненными траекториями, выборами и ценностями.

***

Гематология и трансплантация: «Когда понимаешь, что за тобой ничего нет»

Александр Лисица — врач-гематолог. С конца 2018 года заведует отделением трансплантации костного мозга в Охматдете.

Трансплантация костного мозга, особенно детская, — специализация очень сложная. Она нужна при некоторых онкологических заболеваниях, а также при заболеваниях крови и иммунодефицитах.

«Лучшая трансплантация — это не сделанная трансплантация», — шутит Александр. Ведь этот вид терапии, как правило, — последний шанс.

1 апреля в отделении, которым он заведует, сделали первую в Украине несемейную трансплантацию костного мозга. Это революция для страны, ведь на протяжении десятилетий пациенты, которые в ней нуждались, должны были ехать за границу и платить огромные средства.

Александр и его коллеги фактически сделали невозможное — предлагали изменения в закон, который приняли в 2019 году, работали над постановлениями Кабмина. А параллельно заключали договоры, собирали благотворительные средства. Договорились с Германией, привезли в Украину донорскую кровь.

Врач-гематолог Александр Лисица заведует отделением трансплантации костного мозга в Охматдете, где сделали первую в Украине несемейную трансплантацию костного мозга, Киев, 27 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Первую в истории Украины несемейную трансплантацию сделали годовалому Назару из семьи переселенцев из Макеевки. У ребенка — врожденный комбинированный иммунодефицит. Фактически, у него нет иммунной системы вообще и трансплантация была его единственным шансом на жизнь.

Из-за генетически обусловленного иммунодефицита его родной брат умер в первый месяц жизни от простой прививки БЦЖ — от туберкулеза. Назара спасло то, что ему эту прививку не сделали в роддоме после рождения. Два других ребенка в семье — девочки, и им повезло больше — они здоровы.

Сейчас все отделение Охматдета празднует победу — трансплантация прошла успешно. Врачи констатировали приживление донорского костного мозга, у ребенка начали производиться новые здоровые клетки. Мальчик набирает вес и у него есть шансы на выздоровление. Отныне подобные трансплантации могут дать шанс на спасение до сотни жизней в год.

Но врач-гематолог, который работает с трансплантацией, ежедневно имеет дело с хрупкой гранью между жизнью и смертью. Ведь обычно он сталкивается с болезнями, где успешность терапии составляет около 70%.

Трансплантация костного мозга — это не трансплантация сердца, печени или почки. Она больше похожа на переливание крови. Трансплантируются при этом стволовые клетки из костного мозга или из периферической крови: пациенту в течение нескольких часов делают трансфузию, потом он переживает сложный период аплазии (когда нет иммунной системы и собственных клеток крови), затем — период приживления, а затем период формирования иммунологической толерантности. Далее, после примерно сотых суток, врачи прекращают иммуносупрессию, и снова наблюдают за пациентом. Наконец, если состояние пациента удовлетворительное, нет тяжелых осложнений, его переводят в амбулаторный режим.

На месте пациентов отделения трансплантации костного мозга может оказаться любой ребенок, не только с редкими заболеваниями, Киев, 27 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

На первый взгляд может показаться, что речь идет о терапии при очень редких заболеваниях, но это не совсем так. На месте пациентов отделения трансплантации костного мозга может оказаться любой ребенок.

«Нередко родители говорят: „Ну как так, ребенку 5 лет, все было хорошо, мяч гонял, английский учил. И вдруг — рак. Как так?!“. Но действительно мгновенно может произойти мутация и опухолевые клетки начинают свое деление. Или есть дефекты иммунной системы, и поэтому раковые клетки, которые есть у любого человека, иммунная система не отслеживает и не уничтожает», — объясняет врач.

За полтора года, в которые Александр заведует отделением трансплантации, здесь многое изменилось: он сформировал новую команду врачей и медперсонала. Только за этот год удалось привлечь в отделение более 5 млн грн ($184 тыс.) на расходные материалы, лекарства и тому подобное. Есть крупные организации, есть фонд «Таблеточки», который системно помогает. Иногда помогают и политики.

Но главные изменения в отделении коснулись отношения к пациентам. В последние годы отделение полностью открыли для волонтеров.

«У нас есть команда клоунов, которая занимается с детьми. Открылась библиотека, уже есть кинотеатр. Первый мой демарш был — это прогулка на катере. Я позвонил волонтерам. Говорю: „Хорошая погода, давайте вывезем детей с родителями на катере“. Они наняли катер на Днепре, и дети с родителями смогли покататься. Некоторые мои „олдскульные“ коллеги смотрели на меня, как на больного. Но мы от этого получаем больше. Кроме положительных эмоций, это и силы для борьбы. Надо подзаряжаться, иначе невозможно», — объясняет Александр.

Годовалый Назар, которому сделали первую несемейную трансплантацию, родился с комбинированным иммунодефицитом, трансплантация была его единственным шансом на жизнь, Киев, 27 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Простых диагнозов в отделении нет. А в ситуации сложных любое лечение — это командная борьба, в которую вовлечены и врачи, и родители.

«Когда я общаюсь с родителями, еще до госпитализации, я им говорю, что мы должны стать плечом к плечу и идти. Например, есть патология, при которой есть 70% шансов на положительный результат. Я со стороны своей медицинской команды могу сказать, что мы сделаем то должное, чтобы достичь этих 70%. Но если мы не будем работать вместе, то мы отминусуем от этого процента», — говорит он.

Сейчас на лечении в отделении семнадцать пациентов в возрасте от одного до семнадцати лет. Непосредственно в больнице — двенадцать детей. Остальные — в амбулаторном режиме. Некоторые получают иммунотерапию или даже химиотерапию амбулаторно и не находятся постоянно в больнице.

Это европейский подход, объясняет Александр. Для этого есть благотворители, которые снимают квартиры для семей пациентов рядом с больницей — они приходят на химию или на анализы, но не находятся месяц или два в стационаре. Это психологически легче и родителям, и детям, объясняет врач.

Такие врачи не борются за выздоровление. Они борются за ремиссию. «Я никогда не говорю родителям „мы вас спасем“ или „вы выздоровели“. Ведь когда случится рецидив, а иногда так и бывает, они не будут к этому готовы. Никто не знает, сколько лет продлится ремиссия. Она может и 100 лет продолжаться, а может и три года, например. Поэтому мы боремся за ремиссию. И надо психологически тоже давать эту информацию родителям», — говорит Александр.

«Мы не боремся за выздоровление, мы боремся за ремиссию. И никто не знает, сколько лет продлится ремиссия — она может и 100 лет продолжаться, а может и три года», Киев, 27 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Когда врач теряет сочувствие и страх, то ему надо заканчивать. Надо идти работать в Минздрав или еще куда-то.

Болезни и лечение с медицинской точки зрения чрезвычайно сложные, но при этом важна психологическая поддержка.

В процесс лечения вовлечены психологи. Александр говорит, что команда врачей еженедельно обсуждает с психологом состояние пациента. «Дети занимаются с учителями, а если они нуждаются в стерильных условиях, то занимаются на планшете. Дети — довольно умные. Они понимают, кого легче продавить — как правило, родителей. Тогда ребенок говорит: “Не хочу учиться”. Понятно, что когда состояние у ребенка тяжелое, никто с учебником не бегает за ним», — говорит Александр.

«Но у меня есть пример пациента: месяц разговоры у нас были, чтобы перейти на квартиру. Потом месяц я его готовил и родителей, чтобы ехали домой. Затем они приезжали раз в неделю, теперь раз в месяц. Там отдаленные последствия сохраняются, но мы уже можем позволить себе более широкие шаги. А последний разговор у нас был о том, что прошло уже почти два года после трансплантации. Я говорю ему: “Ты мог уже закончить второй курс в Киеве, Политех через дорогу. Мы тебя почти уже выписали, ты раз в месяц приезжаешь, что ты будешь дальше делать?”. Говорит: “я не знаю”. Я говорю: “Нет, так не пойдет. Для чего мы здесь работали? Ты столько терпел, чтобы теперь не знать, чем заняться?».

Гематологи и детские онкологи — это врачи, которые сознательно идут в профессию, где около 30% неудач. Если стоматологи или педиатры, как правило, лечат условно 100% пациентов, то врач-гематолог или онколог понимает: из 10 пациентов он не сможет спасти двух или трех: они умрут несмотря на все его усилия.

«Родители детей часто мне говорят: “Мы боимся”. Я отвечаю: “Вы думаете, я не боюсь? Еще больше, чем вы”. Ведь в отличие от родителей, я понимаю все, что будет происходить. Когда врач теряет сочувствие и страх, то ему надо заканчивать. Надо идти работать в Минздрав, или еще куда-то. Ты уже не чувствуешь, теряешь интуицию, переходишь на стандарты. А 30% неудач, они мотивируют. Ты понимаешь, что ты можешь спасти. Ты понимаешь, что за тобой ничего нет».

Гематологи и детские онкологи сознательно идут в профессию, где около 30% неудач: из 10 пациентов они не смогут спасти двух или трех, которые умрут несмотря на все усилия врача, Киев, 27 марта 2020

Анастасия Власова/hromadske

Александр рассказывает, что каждый случай и каждая терапия в чем-то уникальны. С одной стороны, существуют протоколы лечения, в том числе международные. Но протокол — это не догма, это общий стандарт лечения. Нередко приходится сталкиваться с ситуациями, где общее применение протокола дает, 60% выживаемости. «Но когда борьба идет на дополнительных 1-2%, или 3% – 5% — это уже авторская работа», — говорит Александр. Именно за эти проценты он считает нужным бороться.

В этой борьбе иногда трудно понять, когда стоит остановиться.

«Это философский вопрос и это надо решать вместе с родителями. У меня был парень, 18 лет. Его путь был сверх тяжелый в течение целого года: были операции, ему удалили часть легких, была реанимация, кома. Он несколько раз улыбался смерти в лицо — и возвращался к нам. Речь шла о дополнительной трансплантации. Мы рискнули, а он не выдержал. Ресурс почек, печени был исчерпан. И последние дни, как он мучился. Я не уверен, что полностью это было оправдано. Но, анализируя лечебный процесс, я понимаю, что если бы я не попробовал, то потом бы спрашивал себя: “А почему я не попробовал?” Мы попробовали, все вместе, команда, родители и он. Но ему не хватило сил».

Несмотря на все усилия врачей, им нередко приходится сообщать плохие новости.

«С детьми я не говорю о смерти. Я избегаю таких высказываний, говорю, например: “у нас отрицательный результат”, или “результат не тот, который мы ожидали”. Они прекрасно понимают. Здесь важен индивидуальный подход. Один хочет услышать сразу без прелюдии, другой хочет с прелюдией. Ты понимаешь, ты много времени с ними проводишь. Каждый день их видишь. Ты знаешь, что они любят есть, какие мультики они смотрят, как книги они читают, во сколько лет они начали ходить, кто когда с качели падал. Ты все это знаешь. Знаешь, как кому найти подход», — рассказывает Александр.

«Когда врач теряет сочувствие и страх, то ему надо заканчивать. Надо идти работать в Минздрав, или еще куда-то. Ты уже не чувствуешь», Киев, 27 марта 2020

Анастасия Власова/hromadske

Такой путь мы приняли. Мы действительно больше отдаем, чем получаем.

Особый подход нужен и к родителям.

«С одними надо сначала сказать папе. Папа подготовит маму, а на следующий день ты с ними вместе поговоришь. Потому что если сразу сказать всем, то мама упадет под стол, дальше папа достает маму, потом становится плохо папе, потом все спасают всех. Дети чувствуют плохие новости. Я родителям говорю: “Хотите поплакать, пожалуйста. Есть место, где поплакать, это нормально. Я даже сам плачу, все нормально. Но не надо при ребенке. При ребенке вы должны быть сильными”».

Александр говорит, что основным источником поддержки для него является семья. Его жена тоже частично занимается онкологией, поэтому хорошо понимает ситуацию. Супруги воспитывают двух детей, трех лет и четырех месяцев.

«Трудно с детьми, особенно пока они маленькие. Сегодня пришлось вставать в 4.30. С работы прихожу в восемь вечера, сразу на прогулку. Затем укладываем детей спать. Но мы проводим выходные вместе. Каждое воскресенье мы готовим, летом ездим на озеро. Заполняем ту недостачу, которая образуется на рабочей неделе. Но я 24/7 на телефоне, я не выключаю его никогда».

«Такой путь мы приняли. Мы действительно больше отдаем, чем получаем. Возможно, мне это защитается — и когда после всего у меня будет не 160 градусов в котле, а немного меньше», — улыбается Александр.

«Не надо плакать при ребенке, при ребенке вы должны быть сильными», Киев, 27 марта 2020

Анастасия Власова/hromadske

читайте также

***

Пренатальная УЗИ беременности: когда есть плохие новости

Алексей Соловьев — акушер-гинеколог, врач УЗИ диагностики с 30-летним стажем работы в ведущих больницах Украины и 10-летним стажем работы в двух десятках стран Восточной Европы как специалист по применению медицинского диагностического ультразвука.

Сегодня он заведует отделением медицины плода в клинике «Надежда» и возглавляет общественную благотворительную организацию «Фонд Медицины Плода, Украина». У него репутация профессионала, к которому часто направляют беременных женщин с подозрениями на серьезные патологии, а также для возможного внутриутробного лечения, включая внутриутробные операции во время беременности.

Именно поэтому Алексею нередко приходится сообщать пациенткам плохие новости: ведь на основе его консультаций женщины иногда должны принимать судьбоносные решения относительно своей беременности. Алексей говорит: в этой профессии чувствуешь себя, как на войне, ведь от точности твоих действий зависит жизнь или смерть нерожденных детей.

Ультразвук — это «единственный способ заглянуть в потусторонний мир», — утверждает врач, ведь благодаря ультразвуку мы можем наблюдать за жизнью ребенка еще до его рождения. Врач убежден, что без УЗИ современные акушерство и гинекология невозможны.

Но пренатальная ультразвуковая диагностика — это не только медицина, убеждает Алексей. Она находится на пересечении медицины, социальных прав женщины и финансов. Ведь именно от ультразвука часто зависит реализация права пациентки на возможное прерывание беременности. Несмотря на то, что сами пациентки и их врачи говорят, что просят сделать УЗИ для подтверждения, что «все хорошо», на самом деле задачей пренатального УЗИ является «поиск плохого», поскольку возможностей подтвердить, «все хорошо» не существует в природе.

«И здесь мы упираемся в права женщин на прерывание беременности. Ведь от пренатальной диагностики зависит прерывания беременности или ее дальнейшее вынашивание. В разных странах существуют различные социальные права в отношении этого, которые определяются, собственно, не врачами, а самим обществом, через выбранную им власть», — рассказывает Алексей.

Акушер-гинеколог Алексей Соловьев заведует отделением медицины плода в клинике «Надежда» и у него 30-летний трудовой стаж, к нему часто направляют беременных женщин с подозрениями на серьезные патологии, Киев, 16 марта 2020

Анастасия Власова/hromadske

В Украине до 12 недель беременности женщина имеет право прерывать беременность по собственному желанию, без каких-либо объяснений и разрешений, в частности, со стороны мужчины. После прерывания беременности также разрешается, но только в тех случаях, когда у будущего ребенка нашли серьезные пороки развития или другие болезненные состояния, несовместимые с жизнью или такие, которые приводят к значительной инвалидизации ребенка. В таких случаях в Украине разрешается прерывать беременность до 22 недель.

А после 22 недель прерывать беременность в Украине запрещено. Этот запрет не пересматривали, несмотря на многочисленные обращения врачей.

«Получается, если в 23 недели, или на 29 или 34 мы найдем у ребенка пороки развития, несовместимые с жизнью, то мы должны сообщить об этом пациентке, но одновременно объяснить, что в нашей стране запрещено прерывать беременность на таких сроках, поэтому женщина должна доносить ребенка до родов, родить и ждать, пока он умрет. Это ужасно и неприемлемо», — рассказывает Алексей.

В то же время, как утверждает мировая медицинская статистика, которую приводит Алексей в разговоре, ни одно УЗИ вообще и проведенное до срока в 22 недели в частности не могут гарантировать, что с ребенком все будет хорошо. По той же статистике, даже если делать ультразвуковые исследования абсолютно всем женщинам на 20-21 неделе исключительно в лучших кабинетах УЗИ мира, то можно найти только 70-75% пороков, заметных при рождении, а 25-30% обязательно будут пропущены, ведь они еще недостаточно себя проявят.

Об этом знают врачи — именно поэтому в странах, где власть прислушивается к медикам, до самых родов у женщин есть социальные права на прерывание такой беременности. Украинские же гинекологи, наоборот, становятся перед выбором: нарушать действующие предписания или заставлять женщину донашивать беременность.

Благодаря ультразвуку мы можем наблюдать за жизнью ребенка еще до его рождения, от ультразвука часто зависит реализация права пациентки на возможное прерывание беременности. Пренатальная ультразвуковая диагностика находится на пересечении медицины, социальных прав женщины и финансов, Киев, 16 марта 2020

Анастасия Власова/hromadske

У нас до сих пор существует сталинский подход к пренатальной диагностике: «нет человека — нет проблемы».

Но тяжелые патологии нерожденного ребенка — вещь все таки статистически меньше, чем так называемая гипердиагностика как следствие запрета на прерывание беременности после 22 недели. Ведь именно из-за страха «пропустить» патологию при УЗИ и быть подвергнутым наказанию в той или иной степени украинские врачи нередко (сознательно или нет) прибегают к гипердиагностике — проще говоря, в случаях сомнений, они могут перестраховываться.

«У нас до сих пор существует сталинский подход к пренатальной диагностике: “нет человека — нет проблемы”. “Лучше убить тысячу невинных людей, чем пропустить одного “врага народа”. Врачи боятся пропустить патологию, так как их наказывает начальство и к ним есть претензии у пациентов. Поэтому в сомнительных случаях и может происходить гипердиагностика. Если речь идет о коротком сроке беременности (11-14 недель) и что-то сомнительное найдено, то женщина просит прервать беременность будто на 12-той неделе. А в случаях, когда сомнения появляются позже, родители также не готовы рисковать. Давит срок 22-х недель, после которого формально уже не будет возможности прервать беременность», — рассказывает Алексей.

Именно поэтому в нынешних правовых реалиях украинский врач УЗИ диагностики вынужденно настроен на избежание лишних проблем. «Доктора “долбят” и пациенты, если что-то пропустил, и собственно непосредственное руководство, и Минздрав, который пишет приказы и возмущается, когда мы пропускаем больных детей, а потом их надо отправлять в детский дом и платить им пенсии».

Кроме того, сообщать плохие новости пациентке — малоприятная дело. Особенно в условиях, когда УЗИ — это только диагностика, а не полноценная консультация. Даже в частной клинике у врача есть для обследования не более получаса. А в государственных учреждениях на УЗИ вообще может выделяться гораздо меньше времени, а иногда — когда очередь в коридоре, а на два-три врача только один УЗ сканер — даже около 5 минут.

Зато критически важен не только сам ультразвук, но и консультация собственного врача, объяснения семье зачем делается УЗИ и что именно можно благодаря ему узнать на каждом конкретном сроке беременности. После УЗИ также может потребоваться врачебная консультация, для которой иногда требуется больше времени, чем для самого УЗИ — каким будет прогноз по каждому конкретному найденному отклонению, и какие могут быть дальнейшие исследования и шаги семьи.

«В этой профессии чувствуешь себя, как на войне, ведь от точности твоих действий зависит жизнь или смерть нерожденных детей», Киев, 16 марта 2020

Анастасия Власова/hromadske

Пациентка должна четко понимать, чего ей ожидать дальше. «Например, у плода внутриутробно найдено ампутацию конечности или недостаток межжелудочковой перегородки сердца. В некоторых случаях это может закончиться нормальным образом жизни ребенка с некоторыми ограничениями. А в некоторых случаях это может быть проявлением системной болезни, связанной с хромосомными анеуплоидиями или другими генетическими аномалиями, и для этого требуется дополнительное исследование, финансирование и время», — объясняет Алексей.

Другой пример — некоторые находки на УЗИ могут быть и у здоровых детей, и у больных. Например, единственная артерия пуповины (в подавляющем большинстве их две, но может быть одна) или оболочечное прикрепление пуповины и тому подобное.

«Для того, чтобы это донести, нужно время, и очень часто у нас его нет, ведь в очереди ожидает следующая пациентка. А каждая беременная женщина думает только о себе и своем ребенке, она по-доброму эгоистична и не хочет ждать из-за проблем других людей. Нередко при обнаружении каких-то проблем ребенка женщина только плачет и ничего не слышит, она не хочет или не может слышать объяснений врача, или у нее есть только агрессия к врачу как «причине» плохой новости. Если она не прислушалась к недостаточно тщательным объяснениям врача и прервала свою беременность без дополнительных нужных генетических исследований, то это означает, что мы не завершили диагностический процесс. А потом приходит следующий этап — у всех этих женщин возникают одинаковые три вопроса: почему это произошло именно со мной? Что же это было? Может ли это повториться во время следующей беременности и с какой вероятностью? А мы не можем ответить, потому что у нас нет диагноза, ведь семья отказалась от диагностических процедур. Люди иногда отказываются, не уяснив наших объяснений, а иногда им банально не хватает денег», — рассказывает Алексей.

Алексею нередко приходится сообщать пациенткам плохие новости: ведь на основе его консультаций женщины иногда должны принимать судьбоносные решения относительно своей беременности, Киев, 16 марта 2020

Анастасия Власова/hromadske

Отдельная проблема ультразвуковой диагностики — психологическая поддержка пациенток. Алексей рассказывает, что из-за нехватки времени врач УЗИ обычно успевает лишь выразить искренние соболезнования.

Он убеждает — в идеале в больнице должен быть дежурный психолог, ведь его помощь нередко требуется. «Тогда у врача УЗИ будет возможность не проживать каждую подобную историю так остро. Особенно, если женщина приходит сама, без мужа или кого-то из родственников или друзей, и ей врач, например, сообщает, что ребенка уже нет и беременность следует прерывать. При этом он часто не знает, какой будет реакция этой женщины, не нанесет ли она себе вреда после такой новости, выйдя из больницы».

На практике, пока нет возможности иметь под рукой психолога, Алексей всегда приглашает на диагностику мужа пациентки. В таком случае, если будет найдено что-то плохое, то боль пациентки направится уже на мужа, а не на врача.

***

Врач детской паллиативной помощи: «Такие же дети, как и все остальные»

Анна Яцульчак — физиотерапевтка, врач детской паллиативной помощи. После интернатуры в больнице скорой помощи работала в реанимации областной больницы. Впоследствии, после декрета, занялась физиотерапией и реабилитацией.

С сентября 2018 года Аня работает в Киевском городском детском диагностическом центре. Она — врач-физиотерапевт в отделении мобильной паллиативной помощи. Вместе с ней работают педиатр, психолог и медсестра. Сейчас на попечении бригады паллиативной помощи 52 маленьких пациента.

Это дети с паллиативными диагнозами, которые невозможно вылечить, но качество жизни которых можно существенно улучшить.

«Когда заведующая паллиативной помощи пригласила прийти к ним, я на самом деле задумалась, ведь у меня не было опыта работы с детьми. Откровенно говоря, мне было страшно. До этого я наблюдала, как в реанимации умирают дети, но когда ты видишь ребенка в семье, а не на больничной койке, когда ты видишь, как ребенка любят таким, каким он родился, то это совсем другие ощущения», — рассказывает Аня.

Врач-физиотерапевт Анна Яцульчак работает в отделении мобильной паллиативной помощи Киевского городского детского диагностического центра. Она занимается с детьми, которых невозможно вылечить, но качество жизни которых можно существенно улучшить, Киев, 26 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Перед тем, как попасть на работу в отделение паллиативной помощи, она прошла 2-недельную стажировку в Варшавском детском хосписе. «Я посмотрела, как работают они, и поняла, что надо воспринимать ребенка как ребенка, которому надо подарить радость детства. И кто как не физиотерапевт может придумать что-то, чтобы этот ребенок оторвался от боли? Просто прийти и поиграть с ним, и показать родителям, что с ним можно обращаться так же, как с обычным ребенком».

Формат работы паллиативной помощи — выездная бригада. «Такой формат домашнего посещения для Украины непонятен, но весь мир так давно работает. Потому что ребенок расслаблен. Они воспринимают тебя как аниматора. Мы же не приходим в белых халатах. Но при этом дети получают медицинскую помощь».

Аня очень хорошо помнит первый рабочий день и первых пациентов.

«Один мальчик — это был врожденный порок головного мозга, микроцефалия, ДЦП и эпилепсия. Он у нас и сейчас под опекой. Это классная семья — они положительные и очень его любят. Это уже наши друзья сейчас. А вторая — это многодетная семья. Там генетический недостаток, который передается по мужской линии, миодистрофия Дюшена. Это пятый ребенок в семье. Четверо предыдущих детей здоровы. Там также заботливая семья. Старшие дети помогают родителям в возрасте, мальчик контактный, умственно сохранен, он понимает, чем он болеет и чем это все закончится. Он понимает, что с каждым днем его мышцы становятся слабее, дышать ему труднее», — рассказывает Аня.

К сожалению, эффективных лекарств для такой генетической патологии нет.

«Надо воспринимать ребенка как ребенка, которому надо подарить радость детства. И кто как не физиотерапевт может придумать что-то, чтобы этот ребенок оторвался от боли?», Киев, 26 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Пациенты детского паллиатива — это очень разные диагнозы. Первая ассоциация с паллиативом — это онкология, но в реальности онкологических пациентов в них почти нет, говорит Аня, ведь в 80-90% случаев родители детей с онкологией не соглашаются, что их ребенок паллиативный. Как правило, они борются с болезнью до последнего вздоха: ищут деньги, врачей, возможности, выезжают за границу.

«Но у нас был мальчик онкологический. Маме сказали, что ребенок неизлечимо болен. Они взяли ребенка и поехали на речку. Мальчику было 9 лет, он любил рыбалку, и все лето они провели в палатке. Затем в Италии они нашли поддерживающую химию, потом поехали на КТ и она показала улучшение. Сейчас мальчик выписан из-под паллиативной помощи. Уже больше года они к нам не обращаются», — говорит Аня.

Есть семьи, которые западают в душу, и очень хочется им помочь не только как специалист.

Сейчас 80% детей на попечении паллиативного центра — это неврологические поражения. Врожденные пороки головного мозга, ДЦП, которые осложняются эпилепсией, тяжелыми сколиозами, дыхательной недостаточностью. Есть генетические синдромы — например, синдром Эдвардса, классика мирового паллиатива: такие дети рождаются с хромосомной патологией, у них тяжелые поражения сердца, которые не подлежат операции. Чаще всего они питаются через специальный зонд.

«Я видела таких, живших с этим синдромом месяц, но есть и те, которые прожили 9-10 лет. Сейчас у нас двое детей с синдромом Эдвардса. Одному чуть больше двух лет, второму шесть с половиной месяцев. Мы забирали его из Охматдета из реанимации очень постепенно, без травмирующих для родителей процедур, перешли в паллиатив, они постоянно получают помощь от нашей службы, не находятся в постоянном поиске врачей и не слышат оскорбительных фраз. Они не знали, что они ждут ребенка с пороками развития, хотя проходили все скрининги в дорогих клиниках. Для них это был шок. Они стояли перед выбором, что делать дальше, сколько этот ребенок проживет. Сейчас они под нашей опекой», — рассказывает Аня.

«Я наблюдала, как в реанимации умирают дети, но когда ты видишь ребенка в семье, а не на больничной койке, когда ты видишь, как ребенка любят таким, каким он родился, то это совсем другие ощущения», Киев, 26 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Во время карантина бригада не выезжает в семьи для плановых визитов — боятся принести инфекцию. Но при нормальных условиях семьи очень их ждут. Как правило, такие семьи — это одинокие люди, жизнь которых из-за тяжелой болезни ребенка — бесконечный «день сурка». У большинства детей с паллиативными диагнозами нарушен сон, они не различают день и ночь, поэтому у мамы нет времени на себя. А визит врачей — это возможность взять себя в руки, привести себя в порядок.

Аня говорит, что нередко становится другом семьям своих пациентов. «Есть семьи, которые западают в душу, и очень хочется им помочь не только как специалист. Есть элементарные бытовые проблемы, когда ты можешь купить пачку подгузников и отдать семье. А есть семьи, с которыми легко дистанцироваться и вести более деловое общение».

«Формат паллиативной помощи как домашние посещения выездной бригады врачей для Украины непонятен, но весь мир так давно работает. Потому что ребенок расслаблен. Они воспринимают тебя как аниматора. Мы же не приходим в белых халатах. Но при этом дети получают медицинскую помощь», Киев, 26 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Паллиатив — это о качестве жизни, убеждена Аня. Он о том, что у каждого ребенка, независимо от состояния здоровья, должно быть детство.

«Вся моя работа как физиотерапевта направлена на то, чтобы ребенок находился там, где что-то происходит. Чтобы ребенок был в семье, социализированный, чтобы такого ребенка не воспринимали как больного, который целый день лежит на диване. Это такой же ребенок, как и другие», — объясняет Аня.

Тем не менее, врачу паллиативной помощи нередко приходится сталкиваться со смертью пациентов. Только за прошлый год среди подопечных Ани умерли два ребенка.

«Один — с диагнозом метаболическая энцефалопатия. Если сказать простыми словами, с этим диагнозом организм выделяет вещества, которые отравляют мозг. Родители искали причину в Украине и Германии, они очень правильно подошли к реабилитации этого ребенка. У них было все, чтобы он чувствовал себя ребенком. Они собирали средства через фонды, купили для него комфортную коляску, так они могли длительное время гулять. Когда у него начались проблемы с дыханием, то установили трахиостому. Когда родители поняли, что есть проблемы с глотанием, то они поставили гастростому, и ребенок питался через катетер. На каком-то этапе начались проблемы с дыхательной системой — очень резко. В итоге ребенок ночью попал с отеком легких в реанимацию. Через четверо суток ребенок умер. Ему было три года».

«У каждого ребенка, независимо от состояния здоровья, должно быть детство», Киев, 26 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Помощь детям, которые никогда не поправятся — это очень непросто психологически и для врача. Аня признается, что ресурс для себя находит в собственной семье. Вместе с мужем воспитывает двоих детей, 7 и 5 лет. Кроме того, когда совсем плохо, обращается к психотерапевту — платит за его услуги из собственного кармана.

Несмотря на непростую работу, Аня не видит себя в другой сфере. «Я из реанимации пришла, это уже не исправишь. Я не вижу себя реабилитологом в фитнес-центре».

***

Паллиативная помощь взрослым: «Это такие эмоции, ради которых стоит жить»

Зоя Максимова — врач паллиативной помощи для взрослых. Получила медицинское образование по специальности врач-медпсихолог. Интернатуру проходила в психиатрической больнице. Затем десять лет работала в отделении паллиативной помощи второй городской больницы в Киеве.

После десяти лет работы в больнице Зоя ушла в декрет. А после него в больницу уже не вернулась — работает в мобильной паллиативной помощи при благотворительном фонде «Свои»: Зоя и ее коллеги пытаются оказывать паллиативную помощь своим пациентам дома.

«В паллиативе вы сталкиваетесь не с обычным пациентом. Ты не просто видишь человека один раз, проводишь осмотр и корректируешь симптомы. Здесь с человеком ты проживаешь до конца жизни. Тебя привлекают к семье, ты знакомишься с родственниками. Вы становитесь друзьями с пациентом», — объясняет Зоя.

Поэтому кроме медицинских манипуляций врач паллиативной помощи выполняет и чисто уходовые действия. «В Ирпене была прекрасная семья. Они очень любили папу, он до последнего работал сварщиком, мастерил что-то в гараже, помогал жене. Но когда он слег, то ни жена, ни дочь не могли психологически даже подойти к нему. У дочери начиналась истерика, она начинала плакать. Поэтому я помогала бриться этому мужчине, он меня научил брить специальным лезвием».

Врач паллиативной помощи Зоя Максимова работает в мобильной паллиативной помощи при благотворительном фонде «Свои», оказывает помощь взрослым пациентам, преимущественно у них дома, Киев, 17 марта 2020 года

АнастасИя Власова/hromadske

Людей пугает неизвестность и невозможность ее контролировать.

Зоя рассказывает, что паллиатив — это об уважении к достоинству человека. Очень часто за тяжелыми диагнозами врачи не видят в пациенте человека. Когда онкобольные обращаются к врачу с головной болью или насморком, то он нередко отвечает: «У вас же рак, чего вы хотите?». А людям с тяжелыми диагнозами важно человеческое отношение.

Зоя рассказывает, как они с волонтеркой Лесей Литвиновой провели эксперимент: протестировали на себе майки и рукава фиксации, которые обычно используют для лежачих больных. «Леся пристегнула меня этой майкой к стулу и наклонила вниз головой без предупреждения. Я почувствовала как это: это было очень страшно».

При этом медицинские работники на практике нередко делают такие манипуляции с тяжелыми больными, и не предупреждают об этом — они воспринимают пациентов как тела. Например, когда пациент лежащий, после инсульта, он не может говорить, но он в сознании и все понимает.

«У меня есть одна пациентка с онкологическим диагнозом, Ира. У нее гастростома и трахеостома. Но когда я к ней прихожу, то у нас есть традиция — мы вместе пьем кофе. Я пью из чашки, а она — из шприца в гастростому. Для нее важен этот ритуал, мы сидим рядом, пьем кофе и о чем-то говорим», — рассказывает Зоя.

«Очень часто за тяжелыми диагнозами врачи не видят в пациенте человека, а людям с тяжелыми диагнозами важно человеческое отношение», Киев, 17 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Врачи паллиативной помощи нередко должны рассказывать пациентам о смерти.

«Бывает, что когда я прихожу к пациенту, он спрашивает, разрешена ли в Украине эвтаназия. Это сигнал о том, что какой-то симптом не откорректирован: или боль, или он задыхается, или он истощен и психологически устал. То есть пациент не спит, ему постоянно больно, его все раздражает и он готов умирать. Нужно откорректировать этот симптом у пациента: снять боль, дать портативный кислород, чтобы человек мог пойти на улицу», — рассказывает Зоя.

«А есть пациенты, которые спрашивают о том, как они будут умирать. Людей пугает неизвестность и невозможность ее контролировать. Человек не знает, чего ждать и как с этим справиться. Например, если кровотечение — то вот список препаратов, которые должны быть дома. Если боль, то тоже есть препараты, которые нам помогут. Это снижает уровень тревоги и пациент понимает, что хоть что-то у него под контролем».

«Есть пациенты, которые спрашивают о том, как они будут умирать. Людей пугает неизвестность и невозможность ее контролировать», Киев, 17 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

Работа врача паллиативной помощи требует сопереживания и эмпатии. «Ты плачешь вместе с пациентами», — рассказывает Зоя.

«Выгорание в любом случае есть. Я не принимаю антидепрессанты, но когда пациент тебе рассказывает свою историю, тебе действительно его жалко. Есть врачи, которые дистанциируются. Например, хирургу нужно это делать, потому что если нет, то его не будут слушать и он не будет авторитетом. В моем случае нужно быть другом пациента, чтобы он рассказывал, что его смущает. Поэтому если я хочу плакать — я плачу при пациенте, а не сдерживаюсь. Возможно, это и не очень правильно, но мне так легче», — объясняет Зоя.

Есть стереотип, что паллиатив — это смерть, но на самом деле паллиатив — это о жизни, убеждена Зоя. О том, что человеку важно качественно прожить то время, которое ему осталось. Прожить его максимально комфортно, физически и психологически. И нередко сопровождение пациента самому врачу дает «такие эмоции, такие моменты, ради которых стоит жить».

читайте также

«Есть стереотип, что паллиатив — это смерть, но на самом деле паллиатив — это жизнь», Киев, 17 марта 2020 года

Анастасия Власова/hromadske

читайте также

как побороть страх публичных выступлений

Удивительно, но 95% людей на Земле боится выступать перед аудиторией. Такая статистика кажется странной, ведь еще со школы мы выходим с ответами к доске, защищаем свои проекты перед классом, участвуем в конференциях, защищаем курсовые работы в университете, рассказываем о себе работодателю и так происходит на протяжении всей жизни. Однако страх не притупляется. На вебинаре, организованном Центром личностного развития Университета ИТМО, преподаватель маркетинга и личной эффективности, бизнес-тренер Татьяна Афанасьева рассказала о природе страха, а также поделилась лайфхаками: как получать от выступлений удовольствие, а не каменеть от ужаса. Мы записали главные советы.

Страх публичных выступлений — это вторая по популярности фобия после страха смерти. Его испытывает более 90% всего человечества.

Секрет популярности этого страха в том, что он является проявлением более глубоких, подсознательных фобий. Например, человек может бояться сделать ошибку, потерять авторитет, быть высмеянным или не принятым сообществом. Внутренние предубеждения формируют негативный настрой на ситуацию, когда худший сценарий из ваших снов может стать реальностью. Выступление перед большой и незнакомой публикой, которая несомненно будет вас оценивать, как раз подходит под это описание.

Факторы, которые запускают страх публичных выступлений, можно описать тремя триггерами.

Источник: shutterstock.com

Неизвестность. Человека всегда пугает перспектива столкнуться с непонятной и непривычной для него обстановкой, незнакомыми людьми. Новизна лишает нас чувства контроля над положением, а значит и уверенности в себе.

Риск. Чувство тревоги нарастает, если вы готовитесь к ответственному выступлению, когда многое стоит на кону. Например, вам предстоит презентация проекта, над которым вы долго работали, защита диплома или представление бизнес-идеи инвесторам, тогда с большой вероятностью вы будете волноваться, даже если раньше спокойно выступали перед небольшими группами.

Условия. Не стоит списывать страх на обстоятельства, но и они играют важную роль в его формировании. Даже если вы хорошо знаете тему и несколько раз отрепетировали свою речь, вы можете начать волноваться. Например, если в момент выступления за окном начались шумные ремонтные работы, в аудитории стало невыносимо жарко или прямо перед вашим докладом организаторы предложили сменить локацию — то есть изменились условия выступления.

Страх нарастает постепенно. Если рассматривать его по шкале от 1 до 10, где 1 — это легкое волнение, 5 — реальный страх, а 10 — паническая атака, то со всеми уровнями напряжения до пятой отметки человек должен уметь справляться самостоятельно. Поэтому ваша главная задача — не допустить перерождения страха в панику, которая напрочь вас парализует.

Источник: shutterstock.com

Определите природу вашего страха

Чтобы взять эмоции под контроль нужно выяснить, что их провоцирует. Постарайтесь ответить себе на вопрос: «Чего я больше всего боюсь на этом выступлении?» Пугает ли вас оценка публики или потеря ее внимания, возможно, вы боитесь не ответить на сложные вопросы или проявить свою некомпетентность, совершив ошибку. Как только вы поймете, что пугает вас в первую очередь, то сможете разработать план для обхода стрессовой ситуации.

Смените фокус внимания

Нередко для борьбы со страхом люди прибегают к физическим уловкам — дышат, прыгают, ходят, пьют воду. На самом деле природа страха заложена в вашем сознании, а значит, побороть его можно только психологическими приемами. Один из самых действенных — смена фокуса.

Когда вы думаете о предстоящем выступлении, то постоянно прокручиваете в голове самые страшные для вас эпизоды: «я забуду слова», «у меня не откроется презентация», «я всё перепутаю и начну запинаться». Но попробуйте подумать о том, за что другие любят публичные выступления? Что их питает? Внимание, энергетика, новые знакомства? Порассуждайте, что из этого мотивирует вас. Постарайтесь отвлечься от страхов и сконцентрироваться на том, как это здорово выступать, что это редкий шанс сказать что-то людям, и если вам его дали, значит, вы этого достойны, ваши знания ценят, а мнение уважают.

Открытая лекция в Университете ИТМО

Поймите, зачем вам это выступление

Честно ответьте себе на вопрос: зачем я выступаю? Это обязанность, которую я просто должен выполнить, или я представляю свои наработки, и это очень важный и личный для меня шаг?

Если выступать приходится по необходимости, то волнения бессмысленны. Зачем вы накручиваете себя, переживаете, если для вас это просто очередная задача, формальность.

Если же выступление — ваше личное решение, и на кону серьезные цели, то обратитесь к совету №2, постарайтесь сконцентрироваться на положительных эмоциях и результатах, которые вас ждут.

Уделите больше времени подготовке

Погрузитесь в тему с головой: почитайте дополнительную литературу, посмотрите видео, поговорите с профессионалами, чтобы собрать прочную базу знаний вокруг вашей темы.

Практика показывает: когда человек заинтересован, увлечен и хорошо знаком с темой, то у него появляется естественное желание говорить о ней всем — от коллег до членов семьи. Постарайтесь настроиться на предмет выступления, найдите удивительные факты, придумайте неожиданный подход к теме, чтобы вам самому было интересно об этом рассказывать.

Научное стендап-шоу «Квантовый потанцевал»

Запишите видео своего выступления

Если вы в себе сомневаетесь, то взгляните на свое выступление со стороны. Запишите свою речь от начала и до конца, а потом проанализируйте, как вы говорили, какие жесты применяли, на что отвлекались. Главное, не относитесь к себе слишком критично — выступать всегда непросто, этот опыт приходит с годами тренировок. Но первый шаг к этому — научиться контролировать свои эмоции и страх.

Порепетируйте в том месте, где будет проходить выступление

Не всегда есть такая возможность, но если у вас появится шанс, например, подняться на сцену во время кофе-брейка или прийти заранее и хотя бы привыкнуть к обстановке зала, то вы уже окажете себе большую услугу. Так вы справитесь с одним из главных триггеров страха — неизвестностью.

Не будьте перфекционистом

Стремление к работе высокого качества — несомненный плюс и признак мастерства, но глупо изводить себя стремлением к идеалу. Публичное выступление — живой процесс. На вашу речь влияет подготовка, техника, организация мероприятия и конечно, зритель. Всё предусмотреть и спланировать невозможно, но в этом и прелесть доклада — это всегда что-то новое и удивительное. Не ставьте себе цель: сделать идеально, лучше ориентируйтесь на качественную работу и максимальную отдачу. И если что-то пойдет не по плану, то может, оно и к лучшему.

Подводя итог всех тезисов, помните, что выступление может и должно быть приятным для вас занятием. Никто не ждет от спикера ораторского мастерства и фокусов со шляпой. Ваша цель — донести свои мысли и при этом получить удовольствие от того, что вы делитесь интересной для вас темой и общаетесь с неравнодушным к вашим словам зрителю.

Можете ли вы действительно напугаться до смерти?

Друг набрасывается на вас, когда вы поворачиваете за угол. Ваше сердце начинает колотиться, и вы задыхаетесь. «Ты напугал меня до смерти!» ты говоришь. Конечно, то, что вы можете произнести эту распространенную фразу, означает, что вы не умерли. Но на самом деле это настолько распространено, что мы должны задать вопрос: можно ли бояться до смерти?

Ответ: да, людей можно напугать до смерти. Фактически, любая сильная эмоциональная реакция может вызвать в организме фатальное количество химического вещества, такого как адреналин. Бывает очень редко, но может случиться с каждым. Риск смерти от страха или другой сильной эмоции выше для людей с уже существующими сердечными заболеваниями, но люди, которые совершенно здоровы во всех других отношениях, также могут стать жертвой.

Смертоносный страх сводится к нашей вегетативной реакции на сильную эмоцию, такую ​​как страх. В случае смертей, вызванных страхом, кончина начинается с нашей реакции «бей или беги», которая является физической реакцией организма на предполагаемую угрозу.Этот ответ характеризуется учащенным сердцебиением, тревогой, потоотделением и повышенным уровнем глюкозы в крови.

Но как же наш инстинкт борьбы или бегства приводит к смерти? Чтобы понять это, мы должны понять, что делает нервная система, когда она стимулируется, в первую очередь высвобождая гормоны. Эти гормоны, которые могут быть адреналином или другим химическим посланником, подготавливают тело к действию. Дело в том, что адреналин и подобные химические вещества в больших дозах токсичны для таких органов, как сердце, печень, почки и легкие.Ученые утверждают, что причиной внезапной смерти, в частности, из-за страха является химическое повреждение сердца, поскольку это единственный орган, который при поражении может вызвать внезапную смерть. Адреналин открывает сердцу кальций. Из-за большого количества кальция, поступающего в сердце, орган не может замедляться, что может вызвать фибрилляцию желудочков, особый тип нарушения сердечного ритма. Нерегулярное сердцебиение мешает этому органу перекачивать кровь в тело и приводит к внезапной смерти, если не принять немедленное лечение.

Высокий уровень адреналина вызван не только страхом. Другие сильные эмоции также могут спровоцировать выброс адреналина. Например, известно, что спортивные мероприятия и половые сношения приводят к смерти от адреналина.

Фактов, успокаивающих ваш страх смерти и смерти

Источник: Йовани Карло Гороспе | Dreamstime

Вуди Аллен, как известно, пошутил: «Я не боюсь смерти; Я просто не хочу быть там, когда это произойдет ».

Есть много рациональных вещей, о которых нужно беспокоиться, когда мы размышляем о собственной смерти – возможно, прежде всего из них беспокойство о том, как наши оставшиеся в живых близкие будут справляться эмоционально и материально без нас.Но многие из наших худших опасений по поводу смерти менее реалистичны и больше основаны на том, как мы себе представляем смерть. Эта статья про эти необоснованные опасения.

В современном западном обществе большинство людей практически не переживают смерть, и мы не любим говорить на эту тему. Наше общество организовано таким образом, что мертвые быстро удаляются от нас, и те традиции, которые действительно поощряют просмотр мертвых, делают это только после тщательной косметической подготовки специализированными гробовщиками, что часто приводит к тому, что мертвые больше похожи на элегантную копию восковой модели. живого человека.Посещение детьми похорон и кладбищ, как правило, не поощряется, что усиливает чувство страха перед смертью, с которым многие из нас растут.

Страх боли

Нет причин ожидать, что сам процесс умирания будет физически хуже, чем то, что вы или другие живые люди уже испытали ранее.

Для большинства людей страх самого процесса смерти, вероятно, связан со страхом физической боли.Это также, вероятно, связано с пугающим непониманием кажущегося таинственным процесса, в результате которого сознание, которым является наше «я», угасает или исчезает.

Давайте сначала разберемся с нашим страхом перед мучительной смертью. Все мы боимся боли. У всех нас было много опыта физической боли, некоторые сильнее, чем другие, и, скорее всего, мы были свидетелями более сильной боли и агонии у других, чем мы испытали сами. Все это заставляет нас бояться боли. Физическая боль возникает из-за повреждения наших живых тканей.Поскольку смерть – это окончательное разрушение наших живых тканей, мы, естественно, предполагаем, что смерть должна быть в конечном итоге болезненным переживанием. Поскольку никто из умерших не может сказать нам, каково это было физически, мы, естественно, испытываем ужас перед смертью.

Но на самом деле, рационально и с медицинской точки зрения, нет особых причин предполагать, что интенсивность боли (или других форм дискомфорта или нарушения) от различных причин смерти больше, чем интенсивность боли от различных болезней. и травмы, которые мы сами, возможно, уже испытали ранее, или боль, которую пережили и пережили другие, чтобы рассказать эту историю.Более того, смерть сама по себе не обязательно связана с болезненными процессами – некоторые формы смерти болезненны, а другие нет. И многие острые травмы на самом деле становятся более болезненными после (у людей, которые пережили их), чем в момент травмы.

Однако не стоит приукрашивать эту тему – конечно, многие из людей, переживших более экстремальные формы мучительной травмы или болезни, никогда бы не захотели пережить это повторно, а некоторые психологически травмированы этим опытом в течение длительного времени после этого ( потерпите меня – мы на мгновение говорим о наихудших сценариях).Есть все основания ожидать, что боль и страдания так же сильны, если не хуже, для тех, кто пережил такую ​​травму или болезнь, чем для тех, кто умер. Тем не менее, даже самые травмированные выжившие во многих случаях продолжали жить полноценной жизнью и могли рассказать о пережитом.

Итак, хотя мы определенно хотим никогда не испытывать ничего подобного, даже в наихудшем из наших кошмарных сценариев смерти настоящая боль сама по себе является чем-то, что, безусловно, можно вынести и пережить, как показали наши сородичи.Степень способности человека переносить страдания часто очень удивительна. И то, о чем мы только что говорили, – это самые крайние случаи боли и страдания, а не наиболее распространенные сценарии.

Прекращение сознания ¹

Как насчет процесса, в результате которого наше самосознание и весь наш субъективный опыт внезапно заканчиваются? Поскольку смерть, с биологической точки зрения, влечет за собой полное и окончательное угашение сознания, быть мертвым не будет ощущать как что-либо – не больше, чем вы, , чувствовали , скажем, за год до своего рождения.Просто не будет вы, , чтобы испытывать чувство (нам, эгоистичным созданиям, может быть трудно представить, что мир существует независимо от того, существуем ли мы сами, чтобы испытать его).

Как напоминает нам эволюционный психолог Джесси Беринг: «Примите во внимание довольно поразительный факт, что вы никогда не узнаете, что умерли. Вы можете почувствовать, что ускользаете, но это не значит, что вокруг будет «вы», способный удостовериться, что, как только все сказано и сделано, это действительно произошло. ² Это утверждение было высказано около 2300 лет назад греческим философом Эпикуром, который писал: «Зачем бояться смерти, если мы никогда не сможем ее увидеть?» ³ Римский эпикурейский философ Лукреций позже указал, что наше состояние небытия в вечности времени после нашей смерти такое же состояние, как и в вечности времени до нашего рождения.

Помимо ночного переживания засыпания (особенно глубокого сна без сновидений), сам процесс потери сознания из-за травмы или болезни, а также вызванный анестезией ⁴ , внезапный или постепенный, является переживанием, которое многие из у нас было.Нет причин думать, что опыт временной потери сознания чем-то отличается от опыта постоянной потери сознания с точки зрения того, как ощущается реальный процесс ускользания .

Люди могут чувствовать, что теряют сознание, только если это происходит постепенно, но никто на самом деле не испытывает бессознательное состояние, если только они не находятся в легком состоянии бессознательного с частичным осознанием или во сне. Действительно, люди, которых реанимировали после того, как они технически были мертвы в течение нескольких минут, не описывают свои ощущения, когда они теряли сознание, иначе, чем те, кто потерял сознание по другим, временным причинам.А зачем им это?

Итак, наше представление о том, что процесс умирания является чем-то совершенно чуждым из опыта любого живого человека, на самом деле ошибочно. У нас есть довольно хорошее представление о том, что чувствует себя при смерти, либо из нашего собственного опыта из первых рук, либо из рассказов других (рассказы о живых людях, нет необходимости в сеансе! Никаких магических верований в этом упражнении реальности не требуется. -проверяющее заверение). И если человек действительно умер, то, очевидно, не ощущается как как что-либо еще.Просто нет , , чтобы почувствовать себя.

Жизнь за рога

Осознание своей смертности может стать серьезным вызовом для нашего представления о себе как о важнейшей, незаменимой и независимой сущности во Вселенной. Или это может наполнить нас чувством ценности и хрупкости этой возможности, ценности жизни. Это может вдохновить нас и побудить нас жить полной жизнью, с пониманием того, что мы не должны тратить наши дни – на то, чтобы испытать, учиться, расти, общаться и помогать тем, кто нас окружает, и тем, кто будет следовать за нами. .

Или, как выразился психиатр Ирвин Ялом, в Глядя на Солнце: Преодолевая ужас смерти : «Способ ценить жизнь, способ сострадать другим, способ любить что-либо глубже – это знайте, что эти переживания обречены на потерю ». ⁵

Наша смертность и конечность напоминают нам о безотлагательной необходимости жить здесь и сейчас, с полной вовлеченностью в жизнь и преданностью тем, кто нас окружает. Когда смерть придет за нами, пусть она найдет нас среди живых. ⁶

Почему мы боимся смерти и как с ней справиться

Смерть – чего нечего бояться? Это окончательный конец! Но в то время как одни люди боятся смерти, другие считают ее неизбежной. Так почему же одни люди боятся этого больше, чем другие?

Оказывается, то, как мы думаем о смерти, может повлиять на то, как мы думаем и действуем в повседневной жизни. Например, исследование 2016 года показало, что страх смерти может усилить наше желание мести и политического насилия.Участников из Палестины, Израиля и Южной Кореи побудили подумать о личной боли или смерти, а затем спросили их мнение о том, как следует разрешать конкретные политические конфликты. Те, кому напомнили о смерти, с большей вероятностью поддержали военные действия, чем те, кто думал только о боли.

Боязнь смерти также усложняет нам переживание горя. Недавнее исследование показало, что те, кто боялся смерти, с большей вероятностью имели длительные симптомы горя после потери любимого человека по сравнению с теми, кто принял смерть.Для медицинских работников, которые ухаживают за умирающими пациентами, их собственный страх смерти может мешать эффективному общению с пациентами и их семьями.

Есть некоторые вещи, которые могут тонко или не так тонко повлиять на то, насколько мы боимся смерти.

Источник: Кристина Конти / Shutterstock

1. Пожилые люди меньше боятся смерти. Вы можете подумать, что это было бы наоборот, но эта закономерность снова и снова обнаруживалась в научных исследованиях.Мы склонны считать, что чем старше человек, тем он кажется ближе к смерти и, следовательно, тем больше он должен ее бояться. Но что интересно, пожилой возраст ассоциируется с большим принятием смерти.

Это может быть связано с тем, что пожилые люди больше пережили жизнь и меньше боятся упустить что-то. Или это может быть потому, что у них больше опыта в том, чтобы быть свидетелями смерти других и справляться с ними.

2. Религиозная вера увеличивает наш страх (но это сложно). Вот еще один парадокс. Вы можете подумать, что религиозная вера, которая обычно включает в себя уверенность в загробной жизни или больший смысл жизни, заставит людей лучше чувствовать окончательность смерти. Но исследования показали, что люди с более сильной религиозностью, независимо от культуры или религии, сильнее боятся смерти.

Но стоит отметить, что есть исследования, которые показывают обратное.

Некоторые исследования показали, что, по крайней мере, среди жителей Запада те, кто больше всего боится смерти, умеренно религиозны.И неверующие, и очень религиозные люди меньше боялись смерти.

Возможно, умеренная религиозность помещает людей в «экзистенциальную золотую середину» из-за боязни смерти – они не так расслаблены, как неверующие, но они также не придерживаются таких же сильных убеждений в отношении загробной жизни, как очень религиозные люди. . Также возможно, что яйцо приходит раньше курицы – люди, которые особенно боятся смерти, ищут религию как механизм выживания, но в конечном итоге они не становятся очень религиозными.

3. Опыт с опасностью. Ваше взаимодействие с опасностью может также изменить ваш страх смерти. Хотя некоторые переживания заставляют вас меньше бояться смерти, слишком много может усилить ваш страх.

Вот пример: в очень крутом исследовании исследователи наняли парашютистов новичков, среднего и опытных парашютистов, чтобы они поделились своими чувствами по поводу смерти. Неудивительно, что начинающие парашютисты, у которых за плечами всего 1 прыжок, боялись смерти. Парашютисты среднего уровня, выполнившие в среднем 90 прыжков, испугались гораздо меньше.Но – и это самое интересное – парашютисты-профессионалы, прыгнувшие более 700 раз, боялись смерти больше, чем парашютисты среднего уровня.

Это показывает, что простой риск смерти не уменьшает вашего страха перед ней. Может возникнуть кривая обучения, когда получение некоторого опыта заставляет вас чувствовать меньше беспокойства (возможно, потому, что вы обретаете большее чувство контроля), но получение большого опыта заставляет вас больше осознать, что в конце концов вы не можете обмануть смерть.

4. Физическое здоровье. Это менее удивительно: люди с лучшим физическим здоровьем меньше боятся смерти. Исследователи обнаружили, что люди с лучшим физическим здоровьем склонны чувствовать, что в жизни больше смысла. У них также лучше психическое здоровье. Это факторы, которые заставляют их меньше бояться смерти. В каком-то смысле это может воодушевить даже тех, кто не может контролировать свое физическое здоровье. Они все еще могут найти смысл в жизни и работать над своим психическим здоровьем, чтобы уменьшить свой экзистенциальный страх.

5. Стиль привязанности. Стили привязанности относятся к тому, как мы думаем и ведем себя в близких отношениях. Они формируются в раннем возрасте, поэтому к тому времени, когда мы становимся взрослыми, мы обычно уже привыкаем к своим. Надежно привязанные люди, как правило, доверчивые, надежные и благосклонные партнеры. Люди с незащищенной привязанностью могут быть чрезмерно тревожными и контролирующими, отстраненными и сдержанными, либо сочетать и то, и другое.

Когда дело доходит до того, что они думают о смерти, люди с безопасным стилем привязанности боятся смерти меньше, чем люди с ненадежным стилем привязанности.Это интересно, потому что показывает, что в том, как мы думаем о смерти, есть аспекты отношений и близости.

Что можно сделать, чтобы меньше бояться смерти?

Все эти исследования, показывающие, что страх смерти может быть изменчивым в зависимости от наших убеждений и опыта, вызывает вопрос: что мы можем сделать, чтобы бояться смерти меньше?

Некоторые факторы, влияющие на ваш страх смерти, например возраст, невозможно контролировать. И большинство из нас, вероятно, не могут (или не будут) прыгать с парашютом 90 раз.Но исследователи обнаружили еще кое-что, что мы можем сделать:

1. Помогите новому поколению. Термин «плодотворность» означает заботу о молодых людях и желание их воспитывать и направлять. Когда пожилые люди обладают большим чувством способности к творчеству, они также склонны оглядываться на свою жизнь без сожаления и боли. Понятно, что это снижает страх смерти.

Даже если у вас нет детей или внуков, вы можете подпитать свою генеративность, наставляя молодых людей в карьере или в жизни.Вы можете стать волонтером в программе Big Brothers Big Sisters, обучать соседского ребенка или наставлять кого-то в своей профессиональной сфере.

2. Не избегайте этой темы. Мы стараемся избегать вещей, таких как смерть, которые доставляют нам дискомфорт, но избегание может сделать эти вещи еще более заметными в нашем сознании.

Интересное исследование с участием распорядителей похорон показало, что те, кто организовывал больше похорон, меньше боялись смерти. Среди врачей более многолетний опыт и большая подверженность смерти также привели к меньшему страху смерти.Но даже если вы не распорядитель похорон или медицинский работник, вы все равно можете познакомиться со смертью, читая о ней или работая волонтером в организациях, которые заботятся о тех, кто страдает неизлечимыми заболеваниями.

3. Получите (смоделированный) выход из тела или околосмертный опыт. Вот такая интересная. Многочисленные исследования показали, что внетелесный опыт или почти смертельный опыт заставляет людей меньше бояться смерти. В случае околосмертного опыта может оказаться, что то, с чем мы сталкиваемся, менее пугает нас.

В случае внетелесных переживаний это могло бы дать нам ощущение того, что мы живем, даже когда мы отделены от своего тела. Хотя вам не следует стремиться к околосмертному опыту (мы не хотим, чтобы он в конечном итоге оказался не так уж близок), вы можете попробовать программу виртуальной реальности, которая имитирует внетелесный опыт.

4. Развивайте смысл жизни. Теперь это совет, который я считаю наиболее важным и действенным.

Мы знаем, что напоминание людям об их собственной смертности заставляет их бояться смерти.Но если кто-то испытывает сильное чувство смысла жизни, это напоминание его не беспокоит.

Обретение смысла жизни – непростая задача, но вы можете начать с определения своих ценностей, которые являются движущими силами общей картины, которые определяют ваш жизненный путь. Будь то творчество, успех или безмятежность, проведите мозговой штурм по наиболее важным для вас ценностям и руководствуйтесь своей жизнью, помня об этих идеях.

Марк Твен сказал: «Страх смерти проистекает из страха перед жизнью.Человек, который живет полноценной жизнью, готов умереть в любой момент ».

Это очень мудро! Основываясь на исследовании, я думаю, что было бы более точным заменить «полностью живет» на «живет осмысленно». Но для некоторых, возможно, это одно и то же. Независимо от того, как выглядит ваша значимая жизнь, начните развивать ее сейчас, и вы будете слишком заняты чувством удовлетворения, чтобы бояться смерти.

Версия этого поста под названием «Как справиться со страхом смерти» изначально была размещена в «Быстрых и грязных советах».

Почему я так боюсь смерти в последнее время?

Смерть может быть одной из немногих общих черт, и все же, как ни странно, наши страхи вокруг нее могут в конечном итоге заставить нас чувствовать себя ужасно одинокими.

Здесь, в западном мире, смерть по-прежнему остается запретной темой. Это то, о чем мы просто не говорим. Это означает, что, когда возникают страхи, мы можем неохотно делиться ими с окружающими нас людьми.

Рано или поздно все мы столкнемся со страхом смерти. В конце концов, что происходит, когда гаснет свет, остается одной из самых больших загадок жизни.

Не только бояться неизвестного – это нормально, но в нынешние неопределенные времена мы, вероятно, обнаружим, что наши мысли еще больше обращаются к собственной смертности.

И это не обязательно плохо. Фактически, размышления о смерти могут побудить нас внести важные изменения в нашу жизнь. Это может заставить нас задуматься, живем ли мы жизнью, основанной на наших ценностях – вещах, которые важны для нас.

Но – и это важное но – в то время как думать о смерти – это нормально, одержимые переживания о ней – нет. Если вы застряли в тиске беспокойства и изо всех сил стараетесь не думать или говорить о смерти, это может указывать на более глубокую проблему.

В этой статье мы собираемся изучить «страх смерти» и некоторые признаки и симптомы, на которые следует обратить внимание.

Как следует из названия, танатофобия – или страх смерти – это фобия.И фобии, как правило, либо ловят, либо учат.

Многие люди начинают беспокоиться о смерти после потери близких. Потеря любимого человека может пролить свет на хрупкость нашей собственной жизни. Точно так же «близкий вызов» или близкий к смерти опыт также может привести к озабоченности смертью. Во многом так же, как врачи и медсестры, работающие в отделениях неотложной медицинской помощи, которые регулярно подвергаются смертельному исходу, могут быть уязвимы для развития страха смерти.

Тем не менее, вам не обязательно подвергаться воздействию смерти, чтобы развить смертельную тревогу.Он также может развиваться, казалось бы, неожиданно.

Как сказал Юнг, «то, чему мы сопротивляемся, сохраняется». Поскольку мы выросли в культуре, которая избегает разговоров о смерти, когда мы задумываемся о , мы можем попытаться подавить эти страхи. Может быть, мы пытаемся отвлечься от трудных мыслей и чувств, применяя неадаптивные стратегии совладания с ними – алкоголь, курение, просмотр телевизора, покупки и т.д. они могут стать интенсивными.

Итак, то, что начиналось как естественные, здоровые мысли о смерти, может легко привести нас в отрицательный цикл беспокойства.

• Сильный страх или тревога всякий раз, когда вы думаете о смерти
• Ежедневно думайте или беспокоитесь о ней
• Избегайте ситуаций, в которых, по вашему мнению, вам, возможно, придется подумать или поговорить об этом
• Физические симптомы когда думаешь о смерти – учащенное сердцебиение, потливость, боли в животе, тошнота и т. д.
• Трудности со сном
• Боязнь худшего каждый раз, когда вы что-то терпите, или часами ищите симптомы в Интернете. (Тревога за здоровье и тревога смерти часто сочетаются друг с другом – и связаны с контролем, и с трудностью переносить неопределенность).

Хотя тревога смерти сама по себе не является расстройством, экзистенциальные страхи лежат в основе многих тревожных и депрессивных расстройств.Это означает, что это часто связано с такими проблемами психического здоровья, в частности с генерализованным тревожным расстройством (ГТР), которое характеризуется частым и неконтролируемым беспокойством.

Важно понимать, что то, что вы думаете о смерти, не означает, что у вас проблемы с психическим здоровьем. Страхи перед смертью становятся проблематичными, если они возникают ежедневно и очень устойчивы (в течение 6 месяцев и более). Когда это происходит, вполне вероятно, что эти мысли и страхи начали мешать вам получать удовольствие от повседневной жизни.

Преодоление страха смерти обычно включает в себя общий контроль над своим беспокойством.

Как только мы сможем признать и признать , что у нас есть проблема, мы дадим себе возможность начать предпринимать необходимые шаги для восстановления.

Терапия предоставляет безопасное пространство, чтобы поделиться своими страхами и научиться более здоровым способам справиться с трудными мыслями и чувствами о смерти, когда они возникают.

По словам Эпиктета, «Смерть необходима, и ее нельзя избежать.Я имею в виду, куда я пойду, чтобы уйти от этого? ”

Смерть – это нормальная, естественная часть жизни. Как бы нас это ни пугало, мы не можем тратить свою жизнь, беспокоясь о том, что, как мы знаем, никогда не сможем изменить.

И если мы не можем избежать этого, мы должны найти способ принять это.

Один из ключевых принципов диалектической поведенческой терапии (ДПТ) – это радикальное принятие , которое фокусируется на принятии реальности, а не на борьбе с ней – или попытках «избежать» ее.Радикальное принятие не означает, что мы должны как что-то, это просто означает признание реальности. Отрицание реальности только причинит нам больше страданий в долгосрочной перспективе.

Когда мы находим принятие нашего собственного непостоянства, мы понимаем, что все, что у нас когда-либо действительно есть, – это настоящий момент. Вместо того чтобы бояться смерти, мы можем сосредоточиться на принятии жизни, проживая каждое мгновение так, чтобы это было важно. Таким образом, смерть может стать движущей силой построения жизни, которая заставляет нас чувствовать себя по-настоящему живыми.

Мы боимся смерти, но что, если смерть не так плоха, как мы думаем? | Смерть и умирать

«Идея смерти, страх перед ней преследуют человеческое животное как ничто другое», – писал Эрнест Беккер в своей книге «Отрицание смерти». Это достаточно сильный страх, чтобы заставить нас запихнуть капусту в глотку, бегать в поту на беговой дорожке в 7 утра в понедельник утром и показывать свои гениталии незнакомцу с холодными руками и в белом халате, если мы чувствуем, что что-то не так.

Но наш надвигающийся конец – это не просто доброжелательный поставщик здорового образа жизни.Исследователи обнаружили, что смерть может определять наши предубеждения, жертвуем ли мы на благотворительность или пользуемся солнцезащитным кремом, наше желание прославиться, за какого лидера мы голосуем, как мы называем своих детей и даже как мы относимся к грудному вскармливанию.

И, конечно, нас это пугает. Тревога смерти, по-видимому, лежит в основе нескольких расстройств психического здоровья, включая тревогу за здоровье, паническое расстройство и депрессивные расстройства. И мы слишком напуганы, чтобы об этом говорить. Опрос ComRes, проведенный в 2014 году, показал, что восемь из десяти британцев не любят говорить о смерти, и только треть написала завещание.

Но нам не нужно так сильно волноваться, согласно новому исследованию, сравнивающему наше восприятие того, что значит умереть, с сообщениями людей, которым грозит неминуемая смерть. Исследователи проанализировали статьи постоянных блоггеров с неизлечимым раком или боковым амиотрофическим склерозом (БАС), которые все умерли в ходе исследования, и сравнили их с сообщениями в блогах, написанными группой участников, которым было предложено представить, что им поставили диагноз: в последней стадии рака, и жить осталось всего несколько месяцев.Они искали общие чувства позитивности и негатива, а также слова, описывающие позитивные и негативные эмоции, включая счастье, страх и ужас.

Было обнаружено, что сообщения в блогах неизлечимо больных содержат значительно больше положительных слов и меньше отрицательных, чем те, которые воображают, что они умирают, – и по мере приближения к смерти они чаще используют положительный язык.

Курт Грей, один из исследователей исследования, сказал: «Я полагаю, это потому, что они знают, что все становится серьезнее, и есть какое-то принятие и сосредоточение внимания на положительном, потому что они знают, что у них мало оставшееся время.

Исследователи также сравнили последние слова и стихи заключенных, приговоренных к смертной казни, с группой людей, которым было поручено представить, что им грозит казнь. Опять же, отрицательных слов от заключенных было меньше. В целом, те, кто столкнулся со смертью, больше сосредоточились на том, что делает жизнь значимой, включая семью и религию.

«Мы все время говорим о том, насколько мы адаптируемся физически, но мы также адаптируемся умственно. Мы можем быть счастливы в тюрьме, в больнице, а также можем быть счастливы на грани смерти », – сказал Грей.

«Смерть – это не просто часть человеческого существования, но и центральная часть его. Все умирают, и большинство из нас этого боится. Наше исследование важно, потому что в нем говорится, что это не так плохо, как мы думаем ».

Но прежде чем мы забегаем слишком далеко, исследование вызывает несколько вопросов. Лиза Иверач, научный сотрудник Сиднейского университета, объяснила, что исследование подчеркивает, что участники, возможно, были менее негативными, потому что тайна смерти была удалена.

«У людей, которым грозит неминуемая смерть, было больше времени, чтобы осмыслить идею смерти и умирания, и, следовательно, они могут больше смириться с неизбежностью смерти. У них также есть очень хорошее представление о том, как они собираются умереть, что может принести некоторое чувство покоя или принятия ».

Но не все из нас будут знать, как и когда мы умрем до того, как это произойдет, и, следовательно, упустим какие-либо преимущества, обнаружив ее неопределенность.

Хави Карел, профессор философии Бристольского университета, согласен с выводами исследования о том, насколько мы способны к адаптации.«Я думаю, ты привыкаешь к мысли о смерти, как мы привыкли ко многому. Первоначальный шок после плохого прогноза ужасен, но после месяцев или лет жизни с этим знанием страх утихает », – сказала она.

Однако Карел также указал, что существует важное различие между положительными реакциями и приятностью, и что есть некоторые неприятные и болезненные события, к которым мы все еще относимся положительно, например, роды.

«Блоги пишутся для общего пользования и остаются там после смерти людей.Использование блогов и стихов может выявить только те эмоции, которыми люди хотят поделиться, или даже просто созданные для того, чтобы их запомнили. Действительно ли люди говорят правду в своих блогах? Возможно, до некоторой степени, но это очень публичные СМИ », – сказал Карел.

«Возможно, они« делают храброе лицо ». Трудно сказать, но блоги – это явно не самый интимный способ общения. Возможно, лучше использовать дневники, записанные разговоры с близкими или даже личные письма.

Натан Хефлик, исследователь и преподаватель Университета Линкольна, также предостерегает от интерпретации результатов как о том, что умирающие люди рассматривают смерть как полностью положительный опыт. «Я думаю, что это опасное сообщение, и это не вывод, отраженный в данных исследования. Быть менее негативным – это не то же самое, что приветствовать это или хотеть смерти », – сказал он.

«Люди будут бояться смерти. Эти умирающие люди боялись смерти. Они просто не боялись этого так, как люди думают.”

Если страх смерти на самом деле так же неизбежен, как и само событие, есть одно изменение, которое мы можем внести, чтобы помочь. В западной культуре мы склонны притворяться, что смерти не существует, в то время как исследования показали, что восточноазиатская философия смерти инь и ян – где жизнь не может существовать без смерти – позволяет людям использовать смерть как напоминание, чтобы наслаждаться жизнью.

«Я думаю, что Великобритания и США являются культурами, отрицающими смерть, поскольку смерть в основном избегается как тема», – сказал Хефлик.

«Чем меньше что-то открыто обсуждается, тем страшнее становится. Хотя избегание разговоров о смерти может уменьшить небольшой дискомфорт в краткосрочной перспективе, это, вероятно, заставляет большинство из нас гораздо больше беспокоиться о смерти в долгосрочной перспективе ».

Страх смерти: ты боишься смерти? Изучение Библии о страхе смерти и страхе смерти, о проблемах конца жизни: стихи из Библии о том, как не бояться смерти. Вы можете победить свою тревогу и страх!

Вы боитесь смерти или смерти?

Многие люди, в том числе христиане, боятся смерти или боятся смерти. На самом деле многие люди охвачены страхом смерти и умирания. Или они боятся страданий перед смертью. Если это описывает вас, вы не одиноки. Даже Давид, человек, который написал большую часть Библии, иногда боялся смерти:

Мое сердце страдает во мне; меня одолевают ужасы смерти. (Псалом 55: 4)

По теме: Библейские стихи о преодолении тревоги, страха и беспокойства

Беспокоитесь ли вы по поводу смерти?

Многие люди опасаются конца жизни. Например, некоторые люди опасаются, что они станут обузой для других в последние годы жизни или что их супруга или дети, оставленные дома, пострадают.

Если вы беспокоитесь или боитесь смерти или смерти, или если у вас есть другие страхи конца жизни, найдите время, чтобы прочитать и поразмышлять над отрывками из этого изучения Библии. Молитесь во время чтения. Просите Бога устранить ваши страхи перед смертью и помочь вам увидеть вещи Его глазами. Бог не хочет, чтобы вы боялись смерти (также известной как танатофобия) или боялись смерти.

«Истину говорю вам: всякий, кто слышит мое слово и верит пославшему меня, имеет жизнь вечную и не будет осужден; он перешел от смерти к жизни ». (Иоанна 5:24)

Ибо возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем. (Римлянам 6:23)

Когда тленное облечено в нетленное, а смертное в бессмертие, тогда сбудется написанное высказывание: «Смерть поглощена победой.«Где, смерть, твоя победа? Где твое жало, смерть? » (1 Коринфянам 15: 54-55)

Обратитесь к Богу, чтобы преодолеть свой страх смерти или смерти

Иисус пришел, чтобы примирить нас с Богом, освободить нас от страха смерти и смерти и дать нам уверенность в вечной жизни с ним.

Как мы можем примириться с Богом? Иисус сказал: «Вам должно родиться свыше» (Иоанна 3: 7). Он также сказал: «Я есмь путь, истина и жизнь.Никто не приходит к Отцу, кроме как через Меня »(Иоанна 14: 6).

Апостол Павел помог нам понять , как примириться с Богом, когда он написал следующее:

Если вы исповедуете своими устами: «Иисус есть Господь» и верите в свое сердце, что Бог воскресил его из мертвые, вы будете спасены. Ибо сердцем вы верите и оправдываетесь, и устами вы исповедуетесь и спасаетесь. (Римлянам 10: 9-10)

Бог создал вас, и он любит вас на больше, чем вы можете себе представить.

Если вы еще не сделали этого, я приглашаю вас отдать свою жизнь Христу , произнеся в молитве следующее:

Дорогой Господь, я признаюсь, что я грешник. Пожалуйста, прости мои грехи и прими меня как своего ребенка. Я приглашаю вас стать моим Спасителем и Господом моей жизни. Я отдаюсь тебе во имя Иисуса Христа.

Если вы молились искренне, Христос принял вас в свое Царство. Теперь вы христианин – последователь Иисуса.Добро пожаловать в семью Бога!

По теме: Что такое «спасение» или «рождение свыше»?

Иисус пришел освободить нас от страха смерти и смерти

Когда вы с Иисусом, вам не нужно бояться смерти или бояться смерти. Больше не нужно бояться конца своей жизни.

Поскольку у детей есть плоть и кровь, он тоже разделял их человечность, чтобы своей смертью он мог уничтожить того, кто держит власть смерти, то есть дьявола, и освободить тех, кто всю свою жизнь провел в нем. рабство из-за страха смерти.(Евреям 2: 14-15)

Иисус сказал ей: «Я есмь воскресение и жизнь. Тот, кто верит в меня, будет жить, даже если он умрет; и тот, кто живет и верит в меня, никогда не умрет. Вы верите в это? » (Иоанна 11: 25-26)

Драгоценна в очах Господа смерть его святых. (Псалом 116: 15)

Преодолей страх смерти или смерти, думая о небесах

Бояться смерти или умирания – это нормально. Один из способов преодолеть страх смерти или страх смерти – подумать о том, чтобы провести вечность с Иисусом.У Бога есть удивительный план.

Не только это, но и мы сами, имеющие начатки Духа, внутренне стонем, с нетерпением ожидая усыновления в качестве сыновей, искупления наших тел. (Римлянам 8:23)

Теперь мы знаем, что если земной шатер, в котором мы живем, будет разрушен, у нас будет здание от Бога, вечный дом на небесах, построенный не руками человека. Между тем мы стонем, желая облечься в наше небесное жилище. (2 Коринфянам 5: 1-2)

Ибо, пока мы находимся в этом шатре, мы стонем и обременены, потому что мы не хотим быть раздетыми, но хотим облачиться в наше небесное жилище, чтобы смертное могло быть поглощенным жизнью.(2 Коринфянам 5: 4)

Я говорю, что мы уверены в себе и предпочли бы быть вдали от тела и дома с Господом. (2 Коринфянам 5: 8)

Но наше гражданство находится на небесах. И мы с нетерпением ждем оттуда Спасителя, Господа Иисуса Христа. (Филиппийцам 3:20)

Не бойтесь смерти или умирания – рай будет чудесным

Смерть – это не конец жизни. Ваше духовное тело вечно, и небо будет невероятно чудесным.

Теперь у меня припасен венец праведности, который Господь, праведный Судья, наградит мне в тот день – и не только мне, но и всем, жаждущим Его явления. (2 Тимофею 4: 8)

Так будет с воскресением мертвых. Посеянное тело бренно, оно нетленное возведено; посеяно в бесчестии, возведено в славе; он посеян в слабости, он возвысился в силе; посеяно естественное тело, оно возведено в духовное тело.Если есть естественное тело, есть также и духовное тело. (1 Коринфянам 15: 42-44)

«Ни один глаз не видел, ни одно ухо не слышало, ни один разум не задумал того, что Бог приготовил для тех, кто любит Его», – но Бог открыл это нам через Свой Дух. (1 Коринфянам 2: 9-10)

Не бойтесь смерти или смерти – вы будете с Иисусом

Если вы примирились с Богом, вы – часть его семьи. Ты будешь с Иисусом вечно.

Не позволяйте сердцу тревожиться.Вера в Бога ; верь и мне. В доме моего Отца много комнат; если бы это было не так, я бы вам сказал. Я собираюсь приготовить для вас место. И если я пойду и приготовлю для вас место, я вернусь и возьму вас, чтобы быть со мной, чтобы вы тоже могли быть там, где я. (Иоанна 14: 1-3)

Если мы соединились с ним таким образом в его смерти, мы, безусловно, также будем объединены с ним в его воскресении. (Римлянам 6: 5)

Братья, мы не хотим, чтобы вы игнорировали тех, кто засыпает, или горевали, как остальные люди, у которых нет надежды.Мы верим, что Иисус умер и воскрес, и поэтому мы верим, что Бог приведет с Иисусом тех, кто уснул в Нем. (1 Фессалоникийцам 4: 13-14)

После этого мы, оставшиеся в живых, будем восхищены вместе с ними на облаках в сретение Господу на воздухе. И так мы будем с Господом вечно. (1 Фессалоникийцам 4:17)

Не бойтесь смерти или смерти – на небе не будет ни печали, ни слез

Он поглотит смерть навсегда.Владыка Господь сотрет слезы со всех лиц; он удалит позор своего народа со всей земли. ГОСПОДЬ сказал. (Исайя 25: 8)

Ибо Агнец в центре престола будет их пастырем; он приведет их к источникам живой воды. И Бог сотрет с их глаз каждую слезу. (Откровение 7:17)

Он сотрет каждую слезу с их глаз. Больше не будет ни смерти, ни печали, ни плача, ни боли, потому что старый порядок вещей ушел в прошлое.(Откровение 21: 4)

Связано: Победа над тревогой, страхом и беспокойством

Не бойтесь страданий перед смертью

Бог будет с вами и укрепит вас , через что бы вы ни прошли . Он утешит вас и поможет преодолеть страх смерти и страх смерти.

Вдохновляйтесь доверием Павла, Петра и Иоанна. Вот как они смотрели на страдания (или смерть) за свою веру:

Я считаю, что наши нынешние страдания не стоят того, чтобы сравнивать их со славой, которая откроется в нас.Творение с нетерпением ожидает открытия сыновей Божьих. (Римлянам 8: 18-19)

Ибо наши легкие и сиюминутные беды приносят нам вечную славу, которая намного превосходит их все. Поэтому мы сосредотачиваемся не на том, что видим, а на том, что невидимо. Видимое временно, а невидимое вечно. (2 Коринфянам 4: 17-18)

Хвала Богу и Отцу Господа нашего Иисуса Христа! По своей великой милости он дал нам новое рождение в живую надежду через воскресение Иисуса Христа из мертвых и в наследие, которое никогда не погибнет, не испортится или не исчезнет – сохраненное на небесах для вас, которые через веру защищены Богом. сила до прихода спасения, готового явиться в последний раз.Вы очень радуетесь этому, хотя теперь на какое-то время вам, возможно, приходилось терпеть горе во всякого рода испытаниях. (1 Петра 1: 3-6)

Они победили его кровью Агнца и словом своего свидетельства; они не так сильно любили свою жизнь, чтобы уклоняться от смерти. (Откровение 12:11)

Иногда Бог забирает праведных, чтобы спасти их от зла.

Праведник погибает, и никто не думает об этом в сердце своем; отбираются набожные люди, и никто не понимает, что отбираются праведники, чтобы спастись от зла.Те, кто идут прямо, входят в мир; они находят покой, лежа в смерти. (Исаия 57: 1-2)

Не бойтесь быть обузой для других

Люди иногда боятся смерти, потому что думают, что они станут обузой для других. Это нормальный страх перед смертью. Но Библия говорит, что мы все связаны друг с другом (Римлянам 12: 4-8 и 1 Коринфянам 12: 12-27). Бог ожидает, что мы будем заботиться друг о друге. Хотя иногда это может быть бременем, забота о других также может быть благословением, потому что мы отдаем от себя, чтобы стать более похожими на Христа.

И мы знаем, что во всем Бог действует на благо любящих Его, призванных по Его замыслу. (Римлянам 8:28)

Не бойтесь тех, кого оставите позади

Если вы умрете раньше своего супруга, детей, родителей или других значимых людей в вашей жизни, они, вероятно, будут скучать по вам. Если вы умрете, когда они будут жить с вами, они, вероятно, будут скучать по вашей любви, поддержке и заботе. И все же Бог любит их намного больше, чем вас.

Напишите завещание и сделайте все возможное на будущее, затем отдайте себя и свою семью в руки Бога. Не бойтесь смерти или умереть ради них. Если вы умрете первым, Бог все равно будет с ними. Помните, он любит их намного больше, чем вы.

Но Ты, Боже, видишь беды и печали; вы считаете, что взять его в руки. Жертва берет на себя обязательства перед вами; ты помощник сиротам. (Псалом 10:14)

Отец сирот, защитник вдов – Бог в святом жилище Своем.(Псалом 68: 5)

Не беспокойтесь ни о чем, но во всем, молитвой и прошение, с благодарением излагайте свои просьбы Богу. И мир Божий, превосходящий всякое понимание, будет охранять ваши сердца и ваши умы во Христе Иисусе. Наконец, братья, все, что истинно, что благородно, что правильно, что чисто, что прекрасно, что достойно восхищения – если что-либо превосходно или достойно похвалы, – думайте о таких вещах. (Филиппийцам 4: 6-8)

Возложите все свои беспокойства на него, потому что он заботится о вас.(1 Петра 5: 7)

Преодолейте страх смерти или смерти – у вас есть цель

Пусть стихи в этом исследовании помогут вам преодолеть страх смерти или боязнь смерти. Но не останавливайтесь на достигнутом. Бог хочет, чтобы вы изменили мир к лучшему, пока находитесь здесь, на Земле. Он хочет, чтобы вы коснулись мира ради Христа. Размышляйте над стихами на этой странице, преодолейте свой страх смерти, а затем измените мир к лучшему для Христа!

Ибо мы – творение Бога, созданное во Христе Иисусе для совершения добрых дел, которые Бог заранее приготовил для нас.(Ефесянам 2:10)

Для меня жизнь – Христос, а смерть – приобретение. Если я и дальше буду жить в теле, это будет для меня плодотворным трудом. Но что мне выбрать? Я не знаю! Я разрываюсь между двумя: я хочу уйти и быть со Христом, что намного лучше; но вам более необходимо, чтобы я оставался в теле. Убежденный в этом, я знаю, что останусь и буду продолжать со всеми вами для вашего прогресса и радости в вере. (Филиппийцам 1: 21-25)

Если живем, то живем для Господа; и если мы умрем, мы умрем для Господа.Итак, живем мы или умираем, мы принадлежим Господу. (Римлянам 14: 8)

Связано: У вас есть цель

Преодолейте страх смерти или смерти – помните о Божьей любви

Знать и помнить, что Бог любит вас – одно из самых могущественных способы преодоления страха смерти, смерти или других проблем, связанных с окончанием жизни.

Слава Богу небесному. Его любовь длится вечно. (Псалом 136: 26)

Ибо я убежден, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни демоны, ни настоящее, ни будущее, ни какие-либо силы, ни высота, ни глубина, ни что-либо еще во всем творении не будет способные отделить нас от любви Божьей, пребывающей во Христе Иисусе, Господе нашем.(Римлянам 8: 38-39)

«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единственного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную». (Иоанна 3:16)

Далее: Божья любовь к вам

Следует ли нам бояться смерти? | OUPblog

В настоящее время мы столкнулись с глобальным кризисом. Вирус распространился по всем частям нашей планеты, и тысячи людей умерли от коронавируса. Многие люди сейчас опасаются того, что они заболеют и умрут.Страх болезни, безусловно, может быть рациональным. Более сомнительно, так ли это страх смерти. Смерть – это то, что мы скорбим или боимся как худшее, что может случиться. И все же быть мертвым – это то, что никто не может пережить и описать живыми.

Есть процесс умирания, случай смерти и состояние «быть мертвым». Процесс умирания знаком всем, кто умер после периода болезни. Случай смерти, несомненно, остается загадкой. Никто из ныне живущих никогда не испытывал смерти, а когда мы умираем, нас больше нет рядом, чтобы говорить об этом.Все, что мы знаем, это то, что однажды мы умрем. Большинство религий предполагают, что жизнь продолжается в той или иной форме после смерти, и многие люди предпочли верить в такую ​​загробную жизнь. Но для светских людей вопросы, касающиеся смерти, не менее актуальны. Что такое смерть без бога и загробной жизни? Стоит ли бояться конца жизни?

Есть два основных ответа на вопрос о страхе смерти. Во-первых, некоторые люди вслед за древним философом Эпикуром думают, что смерть не вредна для нас, и поэтому мы не должны бояться смерти.Эпикур утверждал, что смерть не вредна для нас с разумной точки зрения, потому что «пока мы существуем, смерти нет с нами; но когда приходит смерть, нас не существует ». А древний философ Лукреций позже добавил, что обе стороны нашей жизни наполнены небытием. А поскольку мы не боимся вечности до своего рождения, у нас соответственно мало причин бояться смерти.

Второй ответ предлагает большинство современных философов, работающих над смертью. Они не согласны с Эпикуром и Лукрецием.Вместо этого эти философы считают, что смерть каким-то образом вредна для умирающего человека. Согласно депривационному объяснению зла смерти, смерть плоха в силу того, что она лишает человека достойной будущей жизни. В частности, Томас Нагель утверждал, что смерть может быть плохой для тех, кто умирает, когда и потому, что она лишает их хорошей жизни, которую они имели бы, если бы продолжали жить. Обычно это означает, что чем раньше наступает смерть, тем хуже. Другими словами, смерть молодых людей считается хуже, чем смерть пожилых людей.Этот образ мышления также отражается в готовности отдавать приоритет спасению молодых жизней над старыми во времена нехватки, а также в том, как сегодня оценивается смертность в глобальном здравоохранении.

Независимо от того, какой ответ вы предпочитаете, остается вопрос, как мы должны относиться к перспективам нашей собственной смерти. Какая причина у нас есть для беспокойства о том, что мы умрем? Мы хотели бы рассмотреть определенный взгляд на себя, который имеет значение для того, как мы должны думать о смерти.

Многие люди верят, что мы перестаем существовать, когда умираем. Эта вера обычно означает, что история нашей жизни заканчивается нашей смертью. Эта пессимистическая мысль может заставить нас думать, что, когда мы умираем, мы теряем все. Мы теряем наших друзей, нашу семью, воспоминания, наше прошлое, наше будущее, и мы теряем мир, в котором мы находимся, на всю вечность. Кроме того, мир теряет нас. Такие мысли могут вызвать экзистенциальный ужас.

Но светским людям доступен менее пессимистический путь.То есть ваше прошлое одинаково верно, независимо от того, живы вы или мертвы. Более того, совсем не обязательно, что ваша смерть означает конец вашего существования. Это зависит от того, что мы подразумеваем под «существованием». Мы можем думать о себе в терминах повествования, как об истории, которая постепенно разворачивается от начала нашего существования до нашей биологической смерти. Мы также можем представить, что история не обязательно должна заканчиваться, когда мы умираем, а вместо этого продолжает разворачиваться, пока не закончится медленно и постепенно.Поскольку история продолжается после нашей смерти, это можно рассматривать как загробную жизнь в светских терминах. Это не новое состояние существования, а, скорее, продолжение «я» различными релевантными способами.

Это представление о светской загробной жизни предполагает, что наша биологическая смерть не является концом нашего существования. Более того, он предполагает определенный взгляд на личную идентичность, подобный версии, разработанной Дереком Парфитом в его книге Reasons and Persons (1984).По словам Парфита, важна не личность, а выживание определенных психологических способностей, таких как память, предпочтения и эмоции. Такой взгляд мог бы приспособиться к различным нашим интуициям относительно посмертных интересов и моральной важности того, как мы говорим о мертвых и относимся к ним.

Есть несколько интересных вопросов, которые стоит изучить в связи с мирской загробной жизнью. Один из них – это то, как важно или должно иметь значение для нас, что мы продолжаем существовать после нашей смерти, а другой – как важно или должно иметь значение для других, что у нас есть повествование о загробной жизни в этом смысле.