Авторусь подольск форд: Ford АВТОРУСЬ Подольск – Официальный дилер Ford! – новости ГК АВТОРУСЬ

Майра Пейдж

Дойдя до литейного цеха, мы находим Федора Трефанова, занятого своими учениками. Здесь восемьдесят молодых рабочих обучаются на квалифицированных формовщиков. Федор быстро переходит от одного к другому, поправляя, советуя, его руки и глаза жадны, как вопрошающий юноша. Когда он замечает нас, он подбегает, его голос перекрывает шум: «Хорошо! Я ждал вас!» Даже его седые волосы полны энергии. «Через пять минут будет время обеда, и мы сможем провести хороший час вместе». Извиняясь, он бежит обратно к парню, который хочет, чтобы он рассмотрел готовую работу.

Звонок звучит. Шутя, дергая товарищей, молодежь направляется в столовую. Пока Федор надевает пальто, дергает кепку, свою старую жареную, к нам из другого отдела приходит Андрей Будников. Андрей проработал на литейном заводе почти столько же лет, сколько и Федор.

За тарелками дымящегося супа они начинают рассказывать свои истории. — Так вы хотите послушать, каково было, когда ваш арнерианский капиталист Зингер руководил заводом! И как мы, рабочие, захватили завод!

Этот завод был построен Зингером, как мы узнаем, в 1901 году. В первые годы на нем работало около 1200 рабочих, а к началу мировой войны оно увеличилось до 4000 человек. Федор, уже искусный слесарь, пришел работать в литейный цех завода в 1906 году. Он уехал из Петербурга после поражения революции 1905 года и поселился на окраине городка; жил с женой и семью детьми, теснившимися в маленькой однокомнатной хижине. Диксон, менеджер Зингера, импортировал многих крестьян из деревни в качестве источника «дешевой, податливой рабочей силы». Условия были очень тяжелыми.

«Но мы не могли сказать ни слова, — объяснил Федор, — все, что Диксон разрешал, — это работать, и еще раз работать». Среди привезенных крестьян был Андрей, сезонный рабочий из Нижнего Новгорода. Ему поручили сгребать песок и чистить литейный цех, работая всю ночь за ничтожную сумму в один рубль тридцать копеек. Дневная смена должна была работать десять часов, но сверхурочные, особенно в литейном цехе, часто растягивали ее до одиннадцати и двенадцати часов.

Диксон был проницательным бизнесменом, который хорошо служил интересам Сингера. Используя новейшие методы ускорения труда и повышения его производительности, он держал заработную плату на минимальном уровне. Прибыль выросла. В то время как его шпионы действовали среди рабочих, выискивая «агитаторов» или даже тех, кто осмеливался высказать малейшую жалобу, Диксон стремился утвердиться в глазах своих сотрудников как благодетель. Он делал много мелких одолжений и давал премии на Рождество и Пасху.

Он сознательно взялся за создание небольшой рабочей аристократии из числа мастеров и квалифицированных рабочих, поставив их в зависимость от благосклонности фирмы. Он дал им взаймы тысячу или полторы тысячи рублей на постройку домов. Как он открыто сказал: «Если вы хотите сделать людей консервативными, дайте им что-нибудь для сохранения». Эти ссуды он редко просил обратно, но использовал их для давления, удерживая своих мастеров в долгу и сохраняя верность компании. Большинство рабочих он пренебрежительно игнорировал. Для них не было построено ни одного дома. Им оставалось искать хижины, как Федор, или снимать «уголки» комнат, как Андрей и его семья, и хлопотать, сводя концы с концами, как могли.

Итак, в недрах старой России американский капиталист держал свой завод в полном порядке! Диксон в Подольске мог быть Фордом в Детройте. Компания «Зингер» привлекла внимание московского губернатора. Были изготовлены специальные модели швейных машин из никеля и серебра, которые были вручены губернатору и местным царским чиновникам «с комплиментами общества». Затем последовали обычные, более существенные подарки, хотя и не столь открыто. Со своей стороны Диксон никогда не мог жаловаться на политическую помощь, а также на полицейскую службу, которую он получал от губернатора. Ловко, по-джентльменски, они играли в старую игру: я-почешу-твою-спину, а ты-почеш-мою.

Диксон следовал другой преднамеренной политике, давно практикуемой американскими, британскими и другими империалистами при управлении своими фабриками, принадлежащими иностранцам. Процессы производства держались в максимально возможной тайне, а основные части машин, такие как шпульки, иглы и мелкие детали, вообще не производились в России, а привозились из Америки. Это не только мешало конкуренции со стороны завистливых русских фабрикантов, но и впоследствии, когда рабочие взяли производство в свои руки, доставляло им немалые неприятности, – и это, как мы увидим, не кончилось окончательно и в настоящее время.

Федор и партия тем не менее не спали. Андрей не стал активным до более позднего времени. Несмотря на реакционный террор, им удалось после революции 1905 года организовать свыше 500 рабочих в кружки, с активными нелегальными группами на Зингерском и других заводах, в окрестных деревнях и в одной местной больнице. В дни восстаний было много забастовок и демонстраций. Рабочие, доведенные до отчаяния голодом и притеснениями, при поддержке крестьян пытались захватить Зингер и все местные заводы, но губернаторские казаки оказались сильнее. Однако среди их, которых ни увольнения, ни мелкие уступки со стороны общества, ни аресты и ссылки не могли полностью уничтожить.

Федор, будучи исключительно хорошим работником, завоевал большой авторитет среди товарищей. Они часто приходили посмотреть, как он работает. Он завел друзей и завоевал их доверие. Компания следила за ним на каждом шагу. Хотя он тогда мало учился и фактически не был членом партии, но понимал, по его выражению, что «все идет к революции». Он был занят, выигрывая других.

Союзы и все революционные организации были нелегальны. Цены на продукты были очень высоки, поэтому некоторые рабочие, в том числе Федор, организовали небольшой кооперативный магазин. Местные купцы высмеивали их: «Как можно торговать рабочим?» И все же кооператив удался. Благодаря этому многие рабочие были привлечены к движению.

Потом к Федору пришел большой опыт. В 1907-1908 годах Государственная Дума провела выборы в III Думу. Царское правительство, напуганное последними событиями, решило до предела ограничить число представителей рабочих и крестьян. Он не осмелился запретить их совсем. Федор был одним из делегатов, посланных его заводом на Московскую областную конференцию. Здесь должны были быть выбраны шестнадцать выборщиков, которые примут участие в окончательном выборе представителей рабочей Думы.

Правительство думало таким образом обеспечить себе предохранительный клапан. Это рассчитано без большевиков. На конференции была роздана листовка с программой и списком шестнадцати избирателей, за которых нужно голосовать. Имя Федора было в списке! «Когда партия предложила мне баллотироваться, — рассказывает он, — у меня забилось сердце. С одной стороны, меня выдвигали. С другой — это могло означать ссылку или тюрьму. меня, я чувствовал, что должен это сделать. И все шестнадцать человек из этого списка были избраны. Вот такая у нас была организация!» Из них двое позже были избраны в Думу. Один из них приехал в Подольск к Федору, привезя важные партийные документы. Эти Федор читал и сжигал, передавая свое послание из уст в уста другим. Однажды ночью в лесу было большое собрание с этим депутатом Думы, местонахождение которого полиция не смогла найти. Андрей присутствовал, и это открыло ему глаза на многое, что раньше было непонятно.

Федор и его небольшая группа товарищей собирались в разных рабочих домах, тайно учились, готовились. Они организовали небольшую библиотеку. Читали Маркса, Горького, спорили, думали. На заводе, среди рабочих, агитировали, поднимали свои хлебные дела, в то же время просвещались в политических вопросах. Большая работа проводилась и среди крестьян близлежащих деревень. Были открыты небольшие чайные лавки, где распространялась литература, а также чай, и велась большая пропаганда.

Диксон, получив отчеты о Федоре от своих шпионов, вызвал его и уволил.