31 лицей отзывы челябинск: Яндекс Карты — подробная карта мира

Поделиться

Физико-математический лицей № 31+7 351 264-55-00г Челябинск, ул Володарского, д 18

Показать еще

Частые вопросы про Физико-математический лицей № 31

Можно ли доверять рейтингу организации?

Да, все оценки оставляют реальные посетители заведения и проверены модераторами портала. А представители организации могут ответить на ваш вопрос в комментариях.

Как узнать график работы Физико-математический лицей № 31 ?

Пн: 09:00 – 17:00, Вт: 09:00 – 17:00, Ср: 09:00 – 17:00, Чт: 09:00 – 17:00, Пт: 09:00 – 17:00, Сб: 09:00 – 17:00, Вс: Закрыто
График работы в праздники можно уточнить по телефону +7 351 263-08-96, +7 351 263-28-12, +7 351 264-55-00

Где находится организация и как до нее добраться?

Физико-математический лицей № 31 находится по адресу г Челябинск, ул Володарского, д 18.
Вы можете посмотреть, как удобнее добраться до этого места с помощью карты.

как я угодил в престижную школу и что из этого получилось — Блог Артема Краснова

Был май 1994 года. Мы с мамой шли вниз по улице Володарского к лицею № 31, и парадные туфли так натёрли мне ноги, что около улицы Коммуны я остановился и сказал:

— Зачем мы туда идем, вообще? Ты ведь понимаешь, что это зря?

Мне хотелось сбросить туфли и уйти домой босиком. Но мать сказала, что пойдём всё равно.

Это был конец девятого класса, который в лицее № 31 считался практически выпускным — треть нашей параллели в итоге была отчислена. Мы шли, чтобы узнать, ждет ли то же самое меня.

В относительной безопасности были вундеркинды — участники олимпиад. Был ещё секретный список из пятнадцати фамилий, которых комиссия во главе с директором Александром Поповым предписывала взять без экзамена — в списке были способные середнячки. Остальным для перехода в десятый класс нужно было сдать экзамен, и конкурс получался, не соврать, в районе десяти человек место. Для меня попадание в список пятнадцати середняков казалось единственным шансом удержаться.

Но это было в девятом, когда я проучился в лицее несколько лет. Предыдущие годы я запомнил, как самое мрачное время жизни. Перманентная осень разбавлена светом люминесцентных ламп. Взрослые тревожны из-за начала 90-х годов. Я тревожен, потому что посреди четверти оказался в чужом и надменном классе, ученики которого на голову превосходят меня во всем.

В лицей № 31 я попал в статусе «блатного» — не за деньги, но за связи, которыми обладала бабушка (моя гипотеза). В пятый класс меня принимала учитель математики, которой не оставили выбора (еще одна гипотеза). Я оказался тугодумом, и впоследствии она считала меня человеком, который занимает чужое место.

Этот морок длился несколько лет, в течение которых я деградировал всё сильнее. Когда я видел в расписании две физики подряд, я сбегал, подспудно мучаясь от неспособности бросить прогуливать. Я получал заборы колов.

Единственным светлым пятном в то время были несколько друзей-одноклассников, таких же разбитных и недостаточно одаренных, как я. Мы напоминали сыновей строгого отца, который так сильно затянул гайки, что потерял над нами контроль. К восьмому классу выпивать в школьной рекреации считалось делом чести. Мы могли что-нибудь украсть или расписать школьную раздевалку фломастерами, оставив на стенах автографы — Попов тогда зарядил всех «нижеподписавшихся» на крупные суммы.

Особенность 31-го лицея того времени — своеобразная круговая порука, при которой ученик, не способный к математики, или физике, или программированию, по умолчанию считался не пригодным ни к чему. Когда мама ходила разбираться из-за очередной двойки по английскому, ей говорили: а что вы удивляетесь, у него же двойка по математике. Мать спрашивала: но английский он сделал? Сделал. Но он же всё равно идиот.

Скоро в это поверил я сам и моё окружение. В конце концов, так оно и было: по высокой планке, которую ставили для способных учеников, я и был умственно отсталым.

Не согласной оказалась лишь моя мать. Думаю, она вообще оказалась единственным человеком, кто считал, что я могу удержаться. Она наняла мне репетитора по математике, хорошую студентку Катю, с которой я занимался пару раз в неделю, пропитываясь не столько математикой, сколько уверенностью в себе. Катя, сама выпускница лицея, могла сказать о его учителях крепкое словцо — это очень ободряло.

Мать была так уверена в моей способности удержаться и так яростно повышала ставки в спорах с учителями, что девятый класс в самом деле напоминал финал Олимпиады. Это был момент истины.

Олимпийский принцип характерен для 31 лицея вообще: сильнейших продвигали, вкладывали в них силы и деньги. Слабейших отсеивали или использовали в качестве «спонсоров». Учителя основных предметов (математика, физика) отличались справедливостью, которая иногда граничила с безжалостностью, иногда спасала тебя на самой грани. 31 лицей показал мне, что такое настоящая беспристрастность, когда учитель математики, все эти годы считавшая меня балластом, во время решающего экзамена поставила мне (и моей матери, и Кате) практически высший балл. Поставила и доказала: ничего личного, просто лицей.

Но даже этого казалось недостаточно. В тот день, в мае 1994 года, в холле лицея был вывешен листок с пятнадцатью фамилиями тех, кого брали в десятый класс без экзамена. Для меня он казался списком выживших на войне. Я думал о нем целый год. Я знал, что меня, скорее всего, вышибут. И в тот день уверенность росла тем сильнее, чем больше я стирал ноги своими парадными туфлями.

Я оказался в списке месте на тринадцатом. С оговорками, но меня всё же взяли. Пока мама ходила за сменной обувью, я просидел в школьной столовой с чувством громадного облегчения. Я был человеком, который обнаружил способность проходить сквозь стены.

В этот же день был выпускной, и настроение у тех, кто в списки не попал, было похоронным. Всех моих друзей не взяли. Они приходили на экзамены летом, но их не взяли всё равно.

Два последних класса в лицее радикально отличались от предыдущих лет. Классным руководителем и учителем математики у нас стала Галина Викторовна Галямина, с которой я впервые почувствовал то, чего не испытывал в лицее никогда — ощущение, что в тебя верят. Она умела найти подход к нам не кондовыми методами педагогики, а внутренним чутьём. Она просто любила своих учеников и стояла за них. Она спрятала в шкафу перебравшего с алкоголем выпускника со словами «Ну, не ломать же человеку жизнь из-за одной ошибки». Попов бы, вероятно, лишил его аттестата.

Историю преподавал Эрнест Иванович Кузнецов. В начальных классах мы боялись его, потому что он ходил по коридорам молча, в кителе и лысый. Эрнест Иванович — одна из легенд лицея. Это я понял позже. Ветеран и офицер, он отличался легкостью ума, которая не знала догм и границ. Его мировоззрение разбудило во мне интерес к философии и другим гуманитарным наукам (позже этот интерес поддержал преподаватель ЮУрГУ Илья Львович Куличков).

А на вершине пирамиды стоял Александр Евгеньевич Попов, с которым я практически не пересекался и даже избегал, но присутствие которого ощущал всегда. 31 лицей был его эманацией, его замыслом и его продолжением. Правила игры были жесткими и честными. Методы Попова вызывали много обид и кухонных споров, и мое отношение к нему менялось, как сверкают орел и решка подкинутой монеты.

Я не встречал других людей с настолько сильной гравитацией, вблизи которых пространство и время искажается и живет по собственным законам. Попов создал своё государство. Что бы мы ни говорили за глаза, гражданство мы принимали добровольно.

Летом во время практики я видел Попова с кувалдой, раздетого по пояс, в стоптанных тапках на заднем дворе — он не боялся ничего: ни работы, ни чиновников. Если он ловил кого-то из учеников пьяным, мог выгнать из школы, но если считал, что человеку нужно дать шанс — заставлял сунуть два пальца в рот и как следует проблеваться. А затем вызывал такси, чтобы довезти до дома. Когда возникали разборки старшеклассников с учениками соседней школы № 30, он выходил к ним спокойный, засунув руки в карманы, и разгонял толпу не кулаками. Он выдавливал их полем, которое вокруг него существовало.

Отношение Попова к ученикам для меня суммировалось в одной фразе из его книги. Я могу исказить формулировку, но смысл был таким: «Великих людей на памятниках нужно изображать в годы, когда они были ещё детьми». В каждом ребенке возможно величие.

Потенциал 31 лицея был избыточен для России 90-х годов. Попов и его команда с азартом творцов лепили новых Ломоносовых, Ландау и Лобачевских, но стране, вероятно, нужны были люди попроще. Чистые умы лицеистов требовали таких же инкубаторов в дальнейшем — по крайней мере, для занятий фундаментальной наукой. Некоторые из блестящих выпускников заняли вполне заурядные должности, иногда высокооплачиваемые, иногда за границей, но слишком простые для той абсолютной шкалы, которой мыслил сам Попов.

Понять Попова можно, если оценивать события в перспективе десятков и сотен лет. К успеху в понятиях 90-х — к иностранным машинам и безвкусным коттеджам — он, скорее всего, относился с презрением, которое скрывал из прагматических соображений. Тщеславие толстосумов позволяло ему вкладывать деньги в тех, кого он считал достойным.

Я часто думаю о том, принёс ли мне лицей больше пользы или больше вреда. Мать говорит, что до него я был человеком без амбиций, которого не задевали ни колы, ни ругань (точнее, задевали, но не заставляли меняться). Из лицея я вышел другим: более злым, более хитрым, более амбициозным. Катя, мой репетитор, считала, что 31-ый лицей, добавляя ума, лишает учеников человечности, делает зажатыми, негибкими, надменными — и это тоже правда. 31 лицей развивает перфекционизм, который является ценным качеством в день, когда вы запускаете в космос ракету, но может мешать в другие дни. Мир вокруг не всегда «перфекто», и с этим тоже нужно считаться.

И всё же я склонен думать, что сальдо торгового баланса положительно. Пусть мне почти не пригодилась математика, лицей разбудил меня от спячки. Он стал чем-то вроде спортивной школы, научил фокусироваться, выходить за рамки и огорчать критиков. Я работаю на этом заряде до сих пор. Мама нашла наглядный способ продемонстрировать мне, что некоторые потолки можно пробить.

Хорошо ли учили в лицее 31? О да. Первые годы в ЮУрГУ, куда меня в числе других взяли без экзаменов, та же высшая математика казалась издевательски лёгким предметом — не чета какой-нибудь политологии. Но если вы раздумываете, не отдать ли ребенка в 31 лицей просто из тщеславия, потому что он на слуху, потому что это престижно, то подумайте еще раз. Не знаю, какая обстановка в лицее сейчас, но в любом случае наибольшую пользу он приносит детям способным. Для остальных он является азартной игрой, в которой можно и проиграть.

Страна Путина – справочник для курсов

“ Хотя номинальным предметом Страна Путина является Челябинск… более глубокая и откровенная тема книги – тема русского хитрого человека… В этом месте мало примечательного , хотя это и делает книгу стоящей… Поиски постсоветской идеологии привели в Челябинске и по всей России к странной мешанине, одновременно верной и мистической, недоверчивой и фаталистической». — Джошуа Яффа, The Wall Street Journal

«Большая часть репортажей о России делается внутри МКАД; американским эквивалентом будет центр Манхэттена или официальные районы Вашингтона, округ Колумбия. корреспондент NPR и ABC, ставит свою тихую, но прекрасную книгу в провинциальном городе Челябинске, сразу за Уральскими горами, на границе Европы и Азии, где нигде нет столичного блеска. Ее ясная, терпеливая, сочувственные портреты учителей, детей, проституток, врачей — всего русского человечества — дают пуантилистский пейзаж и понимание страны и ее менталитета, которые ускользают от многих откровенно политических книг».0003 The New Yorker

«Гаррелс встретила людей со всех уголков города: молодых специалистов, родителей детей-инвалидов, матерей-одиночек, ЛГБТ-резидентов, врачей, религиозных фундаменталистов, наркоманов, школьных учителей и многих других. Она рассказывает их рассказы очень деликатны, а ее репортажи продиктованы в высшей степени интеллектуальным любопытством. В итоге получается портрет современного российского общества, который глубже и ярче, чем тот, который часто представляется в социологических исследованиях, насыщенных данными». — Роберт Легвольд, Иностранные дела

«Свободно владея русским языком, Гаррельс не нуждалась в переводчике и за годы работы приобрела много связей в регионе. , Путин Страна разрушительна. .. Гаррельс сохраняет ее хладнокровие и тихо слушает, пока она собирает рассказы и мнения местных жителей, какими бы тревожными они ни были… Две из лучших глав, “Таксист” и “Судебный эксперт, ‘ похожи на не вымышленные рассказы, в которых мы знакомимся с длинными арками бурной жизни главных героев». — Боб Блейсделл, The Christian Science Monitor

«Глубоко информативно… [Гаррельс] направляет значительную часть своей энергии на людей, а не на политику, и ее читатели от этого становятся лучше… С ясным взглядом хороший репортер, иногда она могла видеть значительные улучшения, а иногда и разочаровывающие неудачи. У нее появилось много друзей, и благодаря ей мы тоже». — Марвин Калб, Демократия: журнал идей

«Если вы хотите понять путинскую Россию, прочтите эту книгу. Энн Гаррельс проникает глубоко в сердце страны и привлекает самых разных настоящих русских, чтобы показать, почему Путин случился, как он остается популярным и что может угрожать его власти». — Билл Келлер, главный редактор The Marshall Project

«Более двадцати лет назад Энн Гаррельс начала посещать ранее «секретный» город Челябинск, закрытый для иностранцев из-за его военных и промышленных объектов. шахтеров в этом многострадальном городе, она глубоко копалась в жизни людей и постоянно возвращалась к ним, чтобы поговорить с ними, наметив их эволюцию от советских граждан к гражданам новой России.С большим журналистским мастерством Гаррельс помогает нам понять сложные эмоции людей, все еще находящихся в переходном состоянии, пытающихся определить, что значит быть русским». — Джилл Догерти, бывший корреспондент CNN по иностранным делам

” Страна Путина — блестящее повествование. Сэкономьте себе на поездке в Челябинск — Энн Гаррельс дарит вам грязь и блеск, похмелье и горе, сегодняшнюю Россию, и все это без виза!” — Стивен Сестанович, автор книги «Максималист : Америка в мире от Трумэна до Обамы » и посол США по особым поручениям в бывшем Советском Союзе, 1997–2001 гг. увлекательная книга. Она показывает нам другую Россию, отличную от той, которую видит большинство наблюдателей в Москве и Санкт-Петербурге. Это необходимо прочитать тем, кто хочет понять путинскую Россию». — Джек Ф. Мэтлок-младший, автор книги Рейган и Горбачев: как закончилась холодная война и посол США в Советском Союзе в 1987–1991 годах

поговорила со всеми… Она выстраивает свои репортажи, персонаж за персонажем, чтобы собрать улики». —Эндрю Мейер, Bookforum

“Бывший иностранный корреспондент NPR Гаррельс предлагает тщательно очерченные, тщательно проработанные депеши из региона России, который показался ей одновременно типичным для определенного русского провинциализма и произвольно выбранным: Челябинск, на южной окраине Уральских гор… По существу, Гаррельс показывает, как мрачное чувство “русского фатализма” отравляет все стороны жизни общества. Коллекция скрупулезных, своевременных журналистских портретов”. — Kirkus Reviews

«Эссе Гаррелса, представляющие собой критическое и решающее исследование страны, с которой у Америки всегда были неустойчивые связи, затрагивают жизненно важные вопросы и являются важным чтением для всех, кто хочет понять бесчисленное множество вопросов, которые информируют США- Отношения с Россией». — Кэрол Хаггас, Booklist (помечено звездочкой)

«Хотя Гаррельс старается включить голоса, желающие осудить администрацию Путина, в ее разоблачение, большинство опрошенных либо не знают, либо умышленно закрывают глаза на худшее, что есть в их правительстве. В этой книге убедительно утверждается, что в России со времен Советского Союза мало что изменилось». — Издательство Weekly

Страна Путина

Путешествие в настоящую Россию

Автор: Anne Garrels

$ 11,99

E-Booktrade Paperbackformatmat

Об этой книге

Короче говоря, для российской книги «Дом Пушкина»

Приходится из автора 9011 . Приходит из автора . Приходит из автора . Откровенный взгляд Энн Гаррельс на жизнь…

Сведения о книге

В шорт-листе премии «Русская книга Пушкинского дома»

От отмеченного наградами автора книги «Обнаженные в Багдаде » Анн Гаррельс рассказывает о жизни простых россиян, 60 «Страна Путина» 60 .

Более двадцати лет назад корреспондент NPR Энн Гаррельс впервые посетила Челябинск, крупный военно-промышленный центр в тысяче миль к востоку от Москвы. Давний дом советской ядерной программы, Челябинская область, содержала прекрасные озера, закрытые заводы, загадочные закрытые города и одни из самых загрязненных мест на земле. Цель Гаррельса состояла в том, чтобы наметить последствия распада СССР, отправившись в самое сердце России.

Возвращаясь снова и снова, Гаррельс обнаружил, что новые свободы и возможности этого района были захватывающими, но также и травмирующими. По мере ослабления экономического коллапса начала 1990-х годов город Челябинск стал богаче и космополитичнее, хотя официальная коррупция и нетерпимость к меньшинствам укоренились. Суши-рестораны множились; так же как и вымогательства. В соседней сельской местности деревни рухнули под землю. Вдали от московского блеска челябинцы вершили судьбу своей страны, человек за человеком.

В Страна Путина Гаррельс создает интимный портрет Средней России. Мы встречаем высокомобильных профессионалов, страстных активистов, отстаивающих права сирот и детей-инвалидов, и показных мафиози. Мы обнаруживаем удивительные субкультуры, такие как яркое подпольное гей-сообщество и круг решительных протестантских евангелистов. И мы наблюдаем, как врачи и учителя пытаются справиться с неизбежными выплатами и узаконенной небрежностью. Пока Владимир Путин крепнет к власти, а война на Украине ведет к санкциям Запада и снижению уровня жизни, местное население смешивает воинственный национализм с глубокой двойственностью в отношении курса своей страны. Несмотря на все это, Гаррельс сочувственно отмечает продолжающийся кризис идентичности. Что такое Россия после распада Советского Союза? Какую гордость и сплоченность он может предложить? Опираясь на многолетнюю близкую дружбу, Гаррельс объясняет, почему Путин пользуется лояльностью многих россиян, даже тех, кто осуждает злоупотребления властью, с которыми они регулярно сталкиваются.

Исправляя заблуждения как сторонников, так и критиков Путина, портрет молчаливого большинства России, сделанный Гаррельсом, является важным и интересным чтением в то время, когда напряженность времен холодной войны возрождается.

Выходные данные Publisher

Farrar, Straus and Giroux

ISBN

9780374710439

In The News

«Тихие, но превосходные, проститутки, дети, сочувствующие врачи, учителя, учителя… [Гаррельса] весь плот русского человечества – дать пуантилистский пейзаж и понимание страны и ее менталитета, которые ускользают от многих более откровенно политических книг». — The New Yorker

«Тихий шедевр… [Гаррельс], кажется, поговорил со всеми… Она выстраивает свои репортажи, персонаж за персонажем, чтобы собрать доказательства». — Эндрю Мейер, Книжный форум

” Хотя номинальным предметом Страна Путина является Челябинск… более глубокая и откровенная тема книги – это русский хитрый человек. примечательно место, хотя именно это и делает книгу стоящей… Поиски постсоветской идеологии привели в Челябинске и по всей России к странной мешанине, одновременно верной и мистической, недоверчивой и фаталистической». — Джошуа Яффа, The Wall Street Journal

«Глубоко информативно… [Гаррельс] направляет значительную часть своей энергии на людей, а не на политику, и ее читатели становятся от этого лучше… С ясным взглядом хороший репортер, иногда она могла видеть значительные улучшения, а иногда и разочаровывающие неудачи. У нее появилось много друзей, и благодаря ей мы тоже». — Марвин Калб, Демократия: журнал идей

«Свободно владеющая русским языком, Гаррельс не нуждалась в переводчике и за годы приобрела много связей в регионе. (я считаю себя одной), Путин Страна разрушительна. . . Гаррельс сохраняет ее хладнокровие и тихо слушает, пока она собирает рассказы и мнения местных жителей, какими бы тревожными они ни были. . . Две из лучших глав, «Таксист» и «Судебный эксперт», подобны научно-популярным рассказам, в которых мы знакомимся с длинными арками бурной жизни главных героев». — Боб Блейсделл, The Christian Science Monitor

“Если вы хотите понять путинскую Россию, прочтите эту книгу. Энн Гаррелс проникает глубоко в сердце страны и вербует разнообразный состав настоящих русских, чтобы показать, почему случился Путин, как он остается популярным и что может угрожать его власти».0101 — Билл Келлер, главный редактор The Marshall Project

«Более двадцати лет назад Энн Гаррельс начала посещать ранее «секретный» город Челябинск, закрытый для иностранцев из-за его военных и промышленных объектов. шахтеров в этом многострадальном городе, она глубоко копалась в жизни людей и постоянно возвращалась к ним, чтобы поговорить с ними, наметив их эволюцию от советских граждан к гражданам новой России.С большим журналистским мастерством Гаррельс помогает нам понять сложные эмоции людей, все еще находящихся в переходном состоянии, пытающихся определить, что значит быть русским». — Джилл Догерти, бывший корреспондент CNN по иностранным делам

” Страна Путина — блестящее повествование. Сэкономьте себе на поездке в Челябинск — Энн Гаррельс дарит вам грязь и блеск, похмелье и горе, сегодняшнюю Россию, и все это без виза!” — Стивен Сестанович, автор книги Максималист: Америка в мире от Трумэна до Обамы и посол США по особым поручениям в бывшем Советском Союзе, 1997–2001 гг. — увлекательная книга. Она показывает нам другую Россию, отличную от той, которую видят большинство наблюдателей в Москве и Санкт-Петербурге. Ее необходимо прочитать тем, кто хочет понять путинскую Россию». — Джек Ф. Мэтлок-младший, автор книги Рейган и Горбачев: как закончилась война и посол США в Советском Союзе, 1987–1991

«Критическое и решающее исследование страны с которым у Америки всегда были неустойчивые связи, эссе Гаррелса затрагивают жизненно важные вопросы и являются важным чтением для всех, кто хочет разобраться в бесчисленном множестве вопросов, лежащих в основе американо-российских отношений». — Кэрол Хаггас, Booklist (помечена звездочкой)

«Бывший иностранный корреспондент NPR Гаррельс предлагает тщательно очерченные, тщательно проработанные депеши из региона России, который показался ей одновременно типичным для определенного русского провинциализма и произвольно выбранным: Челябинск, на южной окраине Уральских гор. .. сущности, Гаррельс показывает, как мрачное чувство «русского фатализма» отравляет все аспекты жизни общества. Коллекция скрупулезных, своевременных журналистских портретов». — Киркус Отзывы

«В то время как Гаррельс старается включить в свое разоблачение голоса, готовые осудить администрацию Путина, большинство опрошенных либо не знают, либо умышленно закрывают глаза на худшее в своем правительстве. В этой книге убедительно утверждается, что в России слишком мало что изменилось. со времен Советского Союза». — Publishers Weekly

О создателях

$11,99

e-BookTrade PaperbackFormat

Средиземноморье и средиземноморские образы в деятельности иностранных воспитателей и гувернанток в Российской империи

Abstract

В статье рассматривается деятельность воспитателей и гувернанток, приехавших из Средиземноморья; очень небольшая группа среди иностранных учителей, работавших в Российской империи, где отзывы об их профессионализме были весьма противоречивы.